Из Песен о вОроне

Из "Песен о вороне"



1.


Старый ворон с космами под клювом.
Комли груш - в лишайниках зелёных.
Жизнь пыхтит, в подсосах и поддувах,
с дырами-прогрызами в законах.
Сгорблен бородач-вещун на груше.
Хлещет дождь над бездорожьем в ямах,
словно плачет о тепле и суши
в ветровых, насквозь промокших ямбах.

Лишь на том и выстоишь три раза,
что для срама жизни непригоден,
что от двоедушия и сглаза
с музыкой сбежишь по непогоде.
Мокрый карк на придорожных ветках
столь правдив, что чуешь: это - кровно...
Ты ли, мама, в тяжести на веках,
в песне хрипло-каторжной виновна?




2. 

 
Люблю метель - заряды ветра в очи,
в помятый жизнью, недобритый фейс,
ловлю пунктиры снежных многоточий
лбом "Жигуля", нацелившего в рейс
зубило хищноватого капота,
вчерашнего дизайна образец...
Есть в скорости и в дрожи стрелки что-то
от сущих, в параллелях, сфер, колец.

И пусть зануда, принцип Гейзенберга,
тебя в упор не хочет узнавать
в метельном дне, где на тебя низвергло
отечество всю дурь и благодать,
ты вправду есть.И будешь в нём! -
Родитель
всех чад, зачатых вьюгой молодой...
Пределов-беспределов охранитель,
не мерин-врун, но ворон-вран седой.




3.


Стервятники, разбойная родня:
сивей - Пугач, а тот, черней, - Распутин.
Два ворона на мартовском распутье
сидят и ждут - меня ли, не меня?
А синий март до одури хорош,
до рези ярок молодостью смелой.
Привет, Григорь Ефимыч, криво дело!
По ком скрипишь, перержавелый нож?
Какой бы склянкой сини мне черпнуть,
чтоб холодно и солнечно напиться

из воздуха? Звенит река-сестрица,
вздымая берегов-крахмалов грудь.
Весенний день пронзительно пригож:
искрит, на сломе наста лиловеет.
От моря снова влагой воли веет,
и снова жизнь светлей, чем тёмный грош...
Вот путь мой - солнца щедрая мазня!
А в точном чертеже - не больше сути.
"ДорОга - дорогА" - клекочут судьи,
два ворона на жиже-перепутье,
на снежном киселе, моя родня!