Гипертрофированное или Пелевин и пепельница

Пелевин играл на гитаре в небольшой серебряной пепельнице. По его лицу, скрытому частично очками, было видно, что он нервничает, иногда сбиваясь с ритма… то и дело рядом с ним падали огромные распадающиеся цилиндры, рваной шероховатой формы.
Легко ломаясь и становясь небольшими «шахтерскими» горками. Именно эта ассоциация мелькала в его голове… да-да, люди как шахтеры, думают, могут добыть что-то из земли, но на самом деле это их добывают и используют по-всячески…
Свободного места на пепельнице все оставалось мало… шнур от электрогитары давно уже натянулся и оборвался, но отсутствие сбивчивого ритма никто не заметил. В баре было так шумно, даже можно сказать стоял гвал… посетители были одеты вычурно, какие-то костюмы наполеоновской эпохи, рядом с пепельницей лежал огромный маузер со слоновой рукояткой и дарственной надписью «Ульриху фор Браузовецу … далее не разборчиво и год 1914…
Как быстро летит время, подумал Пелевин, еще 4 года и будет 100 лет со дня начала Великой Войны. А в 1912 родилась в бедной многодетной семье его бабушка Клава. Он помнил ее рассказы про ужасную нищету, о том что бабуля говорила, что она спит как царица на простыни и о том, как они, 12 детей, пили «чай вприглядку», над столом подвешивался кусочек сахара и раскачивался, кто успел лизнуть, тому было сладко… Он никому не рассказывал про это, только изредка вспоминал… эх, Бабуля, Бабуля… Пока же эта тупая халтура… эх сладкая жизнь, а стоит ли за тебя бороться? Опять упал еще один «цилиндр» на этот раз кусочек пепла измазал штанину его зеленого в белый горошек фрака… «Ну, блин достали!», -  сказал он, на пару секунд перестав изображать игру на гитаре, но утонувший возглас пронесся по бару незаметно, между делом в баре началась «движуха». Некоторые, из особо мундиристых, встали из-за столов, откуда-то еще появились усатые лошади, почему-то одетые в розовые женские корсеты с бретельками… старая мода французских кабаре 30-х годов, мелькнуло у Пелевина.
Одна лошадь, поставив элегантно одно копыто на голову одетого немецким драгуном, с вычурными страусиными перьями всех цветов, вместо эполетов, запела голосом Фреди Меркури.

Пелевин от удивления открыл рот, но ужасно горячая с раскаленным двигателем ракета,
почему-то приводимая вниз движением огромных пальцев, опустилась ему на голову.
Вот и все, мелькнуло у него в голове…
Холодный пот стекал по нетрезвому помятому лицу мужчины лет около пятидесяти…
«Что за бред!», -  резко выкрикнул он и выматерился. Ему было душно в маленькой спальне.
Тем более что дышали они теперь вдвоем, а эта дура, Марго, не любила открытых форточек, и он каждое утро теперь просыпался в затхлой спальне, ища в темноте сигареты и кашляя давно прокуренными легкими. Роясь в комоде, нашел недавно приобретенный маузер в антикварном магазине.  На рукоятке из слоновой кости темнела в лучах, стоявшего прямо напротив окон уличного фонаря, надпись. Он еще раз прочитал
«Ульриху фон Браузовецу за первое место в современной литературе 2014 год…
Обалдевший, он вышел в трусах на балкон, держа в одной руке маузер, в другой датскую пачку сигарет Принц. И в это время на темном небе показалась сначала маленькая яркая точка, затем она стала быстро расти. Последнее что он увидел – был метеорит из фильма «Апокалипсис» с сидящим на нем сверху Джеки Чаном …
Почему не Брюс Виллис? -  подумал он, но было уже поздно.