Я лично этому свидетель...

Я лично этому  свидетель. И  хочется поведать вам
О том, как близко  Искуситель подходит в жизни прямо к нам.
А чтобы было всё логично,  немного о себе, пока:
Живу один, вполне прилично, в годах, но гладкие бока.

Пред вами вольных дел художник - свои изделию творю.
Отчасти,  общества  заложник, что  сам же их и  продаю.
Я летом езжу, как обычно, в один губернский городок ,
И выставляю там привычно, с чужими рядом, свой лоток

Торговый люд друг друга знает. О братстве речи не идет,
Но дружелюбно привечает, тут все свои  - наперечет
Идет торговля под туристов.. Да,  точно так же, как везде:
Рябит в глазах от сувениров и мол, такого нет нигде...


В тот год приехав, замечаю киоска нового крыльцо,
А, приглядевшись отмечаю, девицы новенькой лицо.
Приезд – он суетен делами: тут надо быстро все решать,
То торг с торговыми местами... Что выставить, а что убрать?

И вот, когда я все закончил, диск солнца прочно уже сел,
Небесный свод цвета насупил, торговый комплекс опустел.
В киосках ставни проскрипели, подбили прибыль торгаши
И каблучками простучали  домой спешащие шаги.

Я тоже начал собираться, прикинул, что мне взять с собой,
Как до ночлега добираться, как запастись питьем с едой...
И, вдруг, увидел ту девицу,  с полу распушенной косой,
Что облегала поясницу рыжеволосою волной....

Своими стройными ногами она ступала не спеша
И отрешенными глазами смотрела мимо всех и вся...
Невольно образ сей отметил. Не мальчик, чтобы в ступор впасть,
Но женский шарм я в ней заметил... – Тут, брат, бы в сети не попасть?

С утра мы были с ней знакомы – Типаж, - скажу вам, - не без дна.
В ней было что-то от богемы - порода в ней была видна!
Меланхоличный собеседник, певунья едва слышных  слов,
Она была,  как одуванчик средь спорых шумных продавцов.

Понятно было, что тянулись к ней по соседству мужики...
И в деле этом завязались уж кой-какие узелки....
Да,  сам я - грешен -  не сторонне за нею то же наблюдал:
Как чуть с народом посвободней, так повод, поболтать, искал.

Мы познакомились поближе , и вот что я о ней узнал:
Нет, не была она в Париже, хотя и был  потенциал...
Ей тридцать пять, она - художник, еще достаточно свежа,
Но   меж зубов фарфора -  мостик,    морщинки – возраста межа...

Сюда попала по знакомству – чужим решила  торговать,
А заодно, по договору, свои вещицы  продавать...
Вполне пристойная картина... Забыл о, дамы-господа:
Уж в чем была на то причина? - жила она совсем одна?!

Однако ж,  гнездышко имела и мастерскую, где-то, да.
Была она, по сути   дела,  невеста прямо хоть куда!
И , повторюсь, мила собою, обворожительно нежна,
Ну, точно, ангел пред тобою, но, все же,  почему  одна?

Такого в жизни не бывает – желающих на мед полно!
- Наверно, что-то отвращает, при прочих равных, от неё?
Вопрос себе поставил этот, но несерьезно, так – мельком.
- Не мой копаться в людях метод, ещё заранее притом.

Общенье  наше продолжалось: уж машет   ручкой по  утрам,
При разговорах улыбалась, - Не без кокетства, - скажу вам.
Хотя, порою замыкалась: нахмурен лоб, рассеян взгляд...
Иль в рассуждения пускалась: кто перед нею виноват.

Ну, например, о том, как зубы небрежно залечил ей врач.
Кривились пухленькие губы: - И хоть бы что, а мне так – плачь.
- Он принял клятву Гиппократа – всецело он обязан нам...
Хоть это  будет   трудновато , но я ему еще задам...

Подобных  «перлов»   было много, но все сводилось к одному:
Людей судила Света строго, не разбирая, что к чему...
Однако же,  ее  угрозы не принимали мы   всерьез –
Ох, эти женские      капризы  - яйца куриного  -     курьез ...

Была уже макушка лета – томились,  на ночь глядя,  дни...
В тот вечер задержалась Света, и мы остались с ней одни.
О чем-то, было, поболтали, собрались и пошли домой,
Неловко как-то замолчали – чуть впереди был выбор мой...

Там красный свет от  светофора толпу случайную собрал,
Не стал я ждать, простился скоро, дорожный путь перебежал...
А дальше, нарочито споро – в раскрытый настежь гастроном.
Купил колбаски , пива, сыра и что-то там еще потом...

Конечно, нравилась мне Света – там было от чего вздыхать .
Но  несмотря на все на это , не стал роман  с ней начинать...
Меня как что остановило, буквально в шаге от черты,
Понятно,  чтобы дальше было... О, Господи, твои бразды.

С тех пор мы скупо с ней общались, и, Боже Правый, чур меня -
Светлану с кассой обыскались в разгаре трудового дня!
Я думал: - Это просто шутка, да мало ли на баб найдет...
Неделя, как пропала Светка!   - Ну, ни хрена, себе дает!

Хозяин здешних заведений, торговых всяческих рядов,
Оставил все без заявлений  - без привлечения «ментов»...
Нам объяснил: - Себе дороже, что деньги – тьфу – нехай её.
И что, мол, пачкаться негоже, и воздух чище без нее...

Учитель! в прошлом – не бандюга, хороший малый – весельчак.
Как выяснилось – не жадюга, хоть и торгаш - такой простак ...
Спустя неделю всё забылось – в разгаре «турпоездсезон»...
Торговля хорошо катилась под денег хруст и перезвон.

И кто бы мог о том подумать? Сама явилась Света, вдруг!
Сопровождал её мужчина, глазами щупая вокруг.
Как оказалось все, что было -  цветочки жалкие ещё –
Светланка ушло настрочила свое в « ментуру»  письмецо...

В нем были   скользкие   моменты :  как к ней хозяин приставал,
С душком дарил ей комплименты и к грязной похоти склонял...
Не преминула и отметить деянья прочих мужичков:
Как ей живот решил прогладить художник местный – острослов.

А про меня никак – ни слова. Признаюсь честно: - Отлегло...
- Кому  приятно быть верблюдом? Как говориться: – Пронесло.
А прочим-то , увы, досталось: допрос с пристрастием прошли...
Там «прокурорша» подвизалась, короче – дело завели...

Спасло лишь то, что доказательств у Светы не было совсем,
Но сколько было разбирательств?! Не приведи, Господь, нам всем.
Уж года три, как наблюдаю за сумасбродной чехардой.
Все меньше в этом понимаю.  Как совладать с такой бедой?

Светланка требует издержки за время это возместить:
Мол, измотала все нервишки -   болезни надобно лечить...
Гуманный суд все принимает и разбирается потом.
Учитель бывший все седеет, сердчишком мается при том.

А то, что деньги утащила  - никак по  делу не пришить –
То, верно, сразу нужно было  - теперь уж, поздно ворошить.
Конца истории не видно ... Фимины -  божье       естество ...
Закрытые глаза Фемиды – кто на весах ей все равно...


Представить страшно, чтобы было со мной, за памятной чертой...
Но то же    душу опалило рыжеволосою косой ...