***

Сухая, огрубевшая ладонь,
Затёрла посох до полированного блеска.
Хоть телом стар, но в жилах кровь – огонь!
Он щурит глаз, на солнце выйдя из подлеска.
Года, сухим раскатом щебня гнут к земле.
Да и суставы  все скрипят от пропитавшей соли.
Да. Бесприютен, предоставлен сам себе,
Но скорбно рад, своей он нищенской юдоли.
Замёрзнет тело в ночь. Но утром, на рассвете,
Когда на травах ещё не высохла роса,
Он слышит звон, когда её сшибает ветер,
И радуется солнцу, как всегда.
Уже забыл он, сколько лет, дорог и тропок
Исхожено. И сколько стёр сапог.
И где бы не был он, он добр, тих и кроток.
А кто он, как зовут, ни кто узнать не смог.
Его заметишь только издали, с опушки,
Как он, поднявши к небу выцветший свой взгляд,
В сетях морщин запрятав детские веснушки,
На равных с солнцем говорит, как будто младший брат.
Он незаметен в суете житейских будней.
Он слишком стар, что бы на нём споткнулся взгляд.
Он был всегда. Он есть сейчас и будет,
Один единственный у солнца младший брат.