розовый кадиллак

(1)


самые страшные сказки рождаются под подушками
у маленьких девочек в чистеньких городках,
особенно если грипп,
они рассказывают их соседям-наркошам под рождество,
а те думают, с какого беса и ада трип,
бьют головой о стену, скальпелем режут вену,
маленькие девочки предпочитают всем жанрам ужастик,
чтобы густая чёрная кровь за воротник,
чтобы настырный парнишка джеймс непременно влип,

маленькие девочки хранят секреты в коробках от пиццы,
толстых альбомах, бабушкиных вещах,
они подражают во всём своим взрослым кузинам,
влюбляются в старших братьев,
никогда им не верьте, они ворожат на смерть при свечах,
а когда они вырастают, превращаются в готов,
наносят тату на лодыжку, смотрят на вас по касательной,
не смотрите им вслед,

маленькие девочки в тридцать пять скушают вас на обед,
они заведут розового мужа, розовую спальню,
розовых деток, розовый кадиллак,
они сделают вид, что забыли все девочковые сны,
чёрную кровь, готику, мрак,
они будут говорить с утра джеймсу:
«не задерживайся на работе, на ужин индейка»,
поцелуй в губы, кривая усмешка, кивок,
маленькие девочки не вырастают,
просто наносят чёрную тушь и взводят курок,
они бродят по магазинам, выбирают дочкам топы и шорты,
кружевное бельё, альбомы, прочую ерунду,
они знают, что тем снится, они давно живут в том же аду,

а когда они хоронят джеймса в семьдесят шесть,
они, наконец, перестают видеть сны,
они гуляют парком, кормят утят, гладят кошек
и понимают: не дотянуть до весны,
они смотрят вспять и видят лица своих матерей,
они листают девочковый альбом, стараясь дойти до корней,
они вспоминают удручённых кислотников,
выпотрошенных лягушек, околдованных тьмой ворон,
маленькие девочки умирают в пасху,
пугая внучек,
под колокольный звон…



(2)


её расписание известно в подробностях всем богам:
детей в колледж утром, если не лень (из колледжа по вечерам),
затем фитнес, шопинг, маникюр, педикюр,
у неё открытый счёт в банке, у неё платиновая visa,
она забыла шелест купюр,
она дочь топ-менеджера, жена топ-менеджера,
она успешней самого миноса с крита,
она думает: я — элита,

но, как ни странно, к вечеру она устаёт,
не тот разбег, не тот кураж, не тот полёт,
думает: уже сорок три,
совсем не модель с обложки,
сколь ни причёсывай, сколь ни три,
думает: филиппинка-кухарка так молода,
так хороша,
одна её свежесть режет меня без ножа,
может пора завести себе для услады пажа,
буду играть с ним,
он мне раб, я ему госпожа,
так, чтоб горела плоть, стонала душа,

но потом она сдаётся, ложится к менеджеру в кровать,
останавливает его потуги резким: устала, спать,
снится ей, что она кормит ника нолти эклером с руки,
ей шестнадцать, гламурное неглиже,
гламурные каблуки,
ей так не хочется просыпаться,
не хочется возвращаться в треклятые сорок три,

а за окном декабрьский гололёд,
на небесах бедлам,
главный с утра бушует, грозит: по делам воздам,
на перекрёстке в её бентли врезается ягуар,
она, не успев испугаться, получает в висок удар,

её встречает улыбкой будды раскормленный самурай,
говорит: забудь навсегда свой нью-йорк,
ты, детка, попала в рай,
рай без остановки, рай «здесь и сейчас»,
у нас отличный сервис, обслуга под первый класс,
забудь всех обрюзгших менеджеров,
здесь, детка, одни пажи,
твои сорок три их любимый возраст,
им всю себя покажи,
но есть всё ж одна формальность, здесь вот подпиши:
пожила, мол, убедилась, нет никакой души…




февраль 2010