Подборка стихов - Сельская молодежь, окт. 1996

АРХЕОЛОГИ

В Фанагории бочками вино.
Там археологи Тамань разъемлют
И пьют стаканом красное вино.
А коль найдут нимфейскую монету,
На радостях немедля пиво пить
Стремятся в Керчь,
Пантикапеем шумно грезя.
И древним серебром не погнушавшись,
Им подают в подвале двадцать кружек
И золотистый скумбриевый бок.
И «амфоры» наполнятся – на сей раз
Медвяным пивом,
А не зельем виноградным.

1991

***

…И, мертвый, притиснутый к стенке воронки,
Придавленный комом стеклистой земли,
Не вспомню, кто плакал так тихо и тонко,
Что мы успокоить его не могли.

Кто летом крапивным у задней калитки
Свистел.
               Насвистевшись, на станцию брел.
Паденье монетки – травинки, улитки, –
Загадана решка, да выпал орел.

И это письмо в заграничном конверте,
И глянцевой марки цветное стекло, –
О, бестолочь жизни! –
                За месяц до смерти
Спасти так стремилось,
                Спасти не смогло.

1991

***

Ах, в этом городе так сладко проживать!
Любимая, зачем ты уезжаешь?
Здесь море и без моря нам шумит
И пинии стремглав произрастают.
Что до того, что воздух здесь тяжел, – 
Не верь, всё врут – не чувствую, не давит.
Здесь неимущим – сущий парадиз.
Единственное, что я приобрел
В своих бореньях –
Мучительно скрываемый оскал.

1991

АФРОДИТА

Смотри, какое море за песком,
И где тела ты сыщешь величавей?
О, как им не хватает Афродиты!..
А впрочем, вот она – зовется просто Галей,
И легкий хмель ее колышет груди,
И рождена она пивною пеной.
И дивный взгляд бросая,
Грациозно
Играть она садится в дурака.

1991

***
 
Горы шлака, дорога косая,
Из жердей халабуда, и тут
Я монетку, как в море, бросаю
В некий хламом заваленный пруд.

Я ходить сюда напрочь заклялся,
Но кругляшка втыкается в дно –
Чтобы вновь пустырями прошлялся
Лето, лето, еще одно.

Запах дыма, прогорклый и тухлый.
Здесь лютует своя се ля ви:
Целлулоидное тело куклы
Вопиёт о разбитой любви.

Над окраинным свалочным миром
С визгом гордые чайки парят,
И осколки, залитые жиром,
На помоечном солнце горят.

1993

САД

Вернулся я в предел окраинный, знакомый,
Пытался улизнуть – но всё опять со мной:
Железная река, прямоугольник дома,
И моросящий дождь, и этот сад сквозной.

Здесь в блюдечках прудов вода темнее чая,
И переклик ворон шумлив и бестолков,
И школьники спешат, портфелями качая,
В аллеях, где шары подстриженных кустов.

Длинны мои шаги – я свой кроссворд решаю –
И полуголый сад – как сумма этих длин.
А через краткий срок придет зима большая
И между ним и мной загонит белый клин.

1986

***

Не вернуть ее, не вернуть, и нет утешенья…
Не ты, говорю себе, последний, не ты первый.
А в природе, между тем, вербное воскресенье,
Распушился у обочины куст вербы.

А в природе, между тем, вызревает антитеза:
Сквозь сухую траву пробиваются ростки зеленой,
Ложатся под время…
И минет его отрезок,
И нынешнее будет вспоминаться, как время оно.

1992

***

Того по счастью не отнять,
Что сладко смерть во сне принять.

И в козью шубу января
Ручей укутался не зря –

Он спал, и тонкая вода
Прощалась с миром навсегда.

1992

НОЧНОЕ ДЕЖУРСТВО
 
Где город стремглав переходит в задворки,
Где осовременился тать,
На сдвинутых лавках в холодной каморке
Не знаю, как ночь скоротать.

По шторе фонарные мечутся тени,
Неся беспокойство и страх.
Лежу, поглощенный сумбуром видений, –
И ком из тряпья в головах…

1993

***

Приезжие веселою толпой
По Невскому в автобусах кочуют.
Но в их глазах нездешняя тоска
И, несмотря на внешнюю веселость,
Они бледны.
И тундра, и тайга,
И области багамской лесостепи
Им видятся,
И даже пирамиды
В республике у пламенного Ра.
И предводитель их, блистая взором,
Поднялся на помост и звучно молвил:
Кто нас не  знает – да опустит очи!
Истлела жизнь,
Зашли в тупик народы,
Рассохся партий коллективный разум,
И дрожь стоит в пространстве мировом.
Но мы укажем верный путь к спасенью.
Бестрепетно вы ринетесь за нами,
Забыв иудаизм и православье.
Мы знаем всё. Внемлите:
Мы – селькупы!

1991

***

Как фазовые сдвиги –
Промоины в ландшафте.
Мои возьмите книги,
Диагноз мне поставьте.

Но не ломайте тополь,
Растущий раскорячась.
Я сам себе некрополь,
Я сам под землю спрячусь.

1994

НАЧАЛО ДЕВЯНОСТЫХ…

Был у нас воздух, да вышел весь.
Будем теперь глотать горчичную взвесь,
Говорить друг с другом безапелляционным тоном.

О, позволь мне телевизор не включать, не смотреть,
Самим собой остаться хотя бы на треть,
Дожить до весны –
Там, говорят, ожидается свежий воздух –
По талонам.

1991