Рига. Часть 5. В Доме-музее Аспазии

Вот и близятся к завершению мои рижские хроники.
Последний день нашего путешествия пройдёт в Юрмале -  в посёлке Дубулты, в Доме-музее Аспазии.

Большая Юрмала, как и Большой Сочи, растянулась на много километров вдоль  морского побережья. Одно за другим мелькают названия  дачных мест: Лиелупе, Булдури, Дзинтари, Майори, Дубулты… Морское побережье окрашено сегодня всего лишь в два цвета: слепящая белизна снега, укрывающего берег, примерзшие к нему торосы и прочно вставший лёд, и яркая синь моря и неба вызывают чувство восторга! Я ожидала увидеть зимнее море совсем иным...
Мы едем по длинной центральной улице и только успеваем вертеть головами направо-налево, чтобы не упустить из вида ни одного штриха этой юрмальской живописи. Улицы безлюдны, дома будто вмонтированы в сказочную снежную театральную декорацию, красующуюся на фоне соснового занавеса в заплатах голубого неба, пронизанного солнцем.
Кружевная резьба деревянных фасадов светлых, солнечных тонов делает дома похожими на кремовые пирожные. Впечатления множатся, множатся...

Но вот и цель нашей поездки – небольшой деревянный двухэтажный дом с бледно-голубым, почти белым, фасадом, отделанным лазурного цвета резьбой.
Таких домов здесь немало: ими застраивалось дачное побережье с начала 19-века. http://www.dea.lv/cities/jurmala/info/?id=426
Многие из них, надо полагать, уже не раз переделаны и обустроены изнутри на современный лад. Здесь же... Это удивительный дом! Но обо всём по порядку:

Сначала о его знаменитой хозяйке Йоханне Эмилии Лизетте Розенберг, в замужестве Плиекшане, вошедшей в историю латышской и мировой поэзии под псевдонимом Аспазия. Аспазия - жена и верная соратница латышского поэта, драматурга и общественного деятеля Яна Райниса (Плиекшана). Его верный личный секретарь, самый строгий критик и муза, Аспазия  сама обладала незаурядным  талантом поэта и прозаика-драматурга. К 1894 году – году знакомства с Янисом Плиекшаном, редактором газеты "Диенас Лапа", на её счету уже пьесы, идущие на сцене Рижского латышского театра, приносящие ей успех и...увольнение из театра – слишком разоблачителен характер пьесы"Утраченные права", направленной против  буржуазной морали общества, слишком явно звучит призыв к борьбе за равноправие женщины в общественной жизни.

Янис Плиекшан долго не решится показать свои стихи возлюбленной. А потом получит от неё такой отклик:
 "Перечитываю последние твои стихи и восхищаюсь ими, все написанное тобой - оригинально,  чрезвычайно самобытно. Это вовсе не слепота любви, тебе знакома резкая моя критика. Я убеждена в твоем таланте. Я сдержу свое слово и помогу тебе расти, как ты помогал мне".
Так, ободренный Аспазией, появляется поэт Райнис.
1 ноября 1895 г. в печати под псевдонимом Райниса публикуются стихи Яниса Плиекшанса.
 Райнис – убеждённый противник социального неравенства – социал-демокат, не раз подвергался репрессиям властей. Аспазия писала  Райнису в тюрьму (1897 г.): "Любимый мой, дорогой! Я тысячу раз отдала бы свою свободу, лишь бы меня заключили вместе с тобой. Глоток воды и корка сухая - вот все, что мне надо". 
И будет замужество, и будет долгая совместно прожитая жизнь, включившая в себя порой и  немалую долю горечи… Прошедшая с Райнисом через многолетние ссылки, сквозь испытание изгнанием и затем – славой и мировым признанием, Аспазия будет продолжать писать прекрасную лирику, но... навсегда останется на втором плане – в лучах славы мужа светилу её собственного таланта  не будет дано воссиять в должной мере.

Но вернёмся к этому замечательному, удивительнейшему дому! Аспазия приобретает его в 1933 году, уже после смерти Райниса, и проживет здесь вместе со своей верной домработницей Аннушкой - практически членом семьи, последнее десятилетие своей жизни. Здесь, у Аспазии, собираются люди творческие, звучат стихи, музыка… Но три года, предшествовавшие её кончине осенью 1943 года,  станут  для неё годами одиночества и  лишений.  Они придутся на тяжелый период в истории Латвии...

А дальше... Дальше дом постепенно начнёт приходить в упадок. Он станет собственностью самоуправления, из дома исчезнут мебель и предметы обихода.  Дачный трест Юрмалы будет каждое лето заселять в него временных жильцов - дачников, которых история дома и его сохранность не будут интересовать вовсе. Некогда  красивый, ухоженный, привлекательный, он перестанет быть украшением округи…

Но в судьбах домов, как  и в судьбах людей,  случаются неожиданные счастливые перемены. Начиная с 1990 года, по инициативе латышской интеллигенции дом начнут понемногу восстанавливать на средства самоуправления и пожертвования латышей диаспоры. За дело возьмутся энтузиасты и по сохранившимся описаниям и фотографиям подберут для дома мебель, воссоздадут интерьер. В 1996 г. в восстановленном доме откроется Музей Аспазии -  филиал Юрмальского Музея искусств.  Посуду, вазы, статуэтки картины, книги, предметы обихода, одежды того времени приносят в дар музею юрмальчане и рижане -  члены  общественной организации "Наследие Аспазии", которой многие годы руководит Рута Дзените. Есть тут  и  предметы, подаренные Рутой Марьяш: большая картина латышского художника начала прошлого века - Циелавса, чёрная шелковая вышитая шаль на манекене в гардеробной, венский комплект – сумочка, шарфик и пояс из фетра, сплошь расшитого фетровыми же цветами: всё это вещи, принадлежавшие маме Руты Максовны. А потом на круглом столе нас будет поджидать старинная фаянсовая белая ваза с пирожками – Рутина ваза!
     Как красив и уютен теперь этот дом! В нём полное ощущение жизни и присутствия его бывшей хозяйки. Все вещи (их даже не хочется называть музейными экспонатами) подобраны строго в духе той, ушедшей эпохи, и, попадая в этот дом, теряешь чувство сегодняшнего дня. О нём напоминают разве что горячие в эти морозные дни батареи газового отопления и современная компьютерная техника, затаившаяся в одной – рабочей - комнатке второго этажа.

Нас ведёт по дому директор музея Ария Ванага, не оставляя без подробного рассказа ни один значимый факт из жизни Аспазии, из истории формирования музейной коллекции.
Пока мы, как завороженные, ходим по музею, его милая хранительница Байба Фреймане готовит кофе и чай, и наше дальнейшее общение продолжается за столом. Звучит музыка – «Меланхолический вальс» Эмиля Дарзиня – любимого композитора Аспазии. Мы сыплем вопросами, читаем стихи…

 О церквях принято говорить: намоленный дом. Значит, об этом доме, наверное, можно было бы сказать  «начитанный»! Ведь здесь по  давно сложившейся традиции проводятся поэтические  вечера. Единственная не меблированная большая комната, расположенная на первом этаже, используется как выставочный зал для живописи, скульптуры, фотографий… Зал этот вмещает до пятидесяти человек на  регулярно проводимых здесь памятных литературных мероприятиях. Здесь часто звучит музыка. А на  лужайке перед домом    высится белоснежный памятник Аспазии. Его создатель  тоже женщина -  известный скульптор  Арта Думпе.

Дом живёт!  Как хотелось бы задержаться в нём подольше…
Но близится вечер, нам пора возвращаться в Ригу.
Нам пора возвращаться в Ригу, потому что нам пора возвращаться в Москву…

Заканчивая свои эссе, я как  будто бы вновь прощаюсь с Ригой, понимаю, что пора «уезжать», но мысли и память сопротивляются и лишь неохотно, упрямым телёнком бредут на поводке за словом «надо»...И не хватает слов, чтобы высказать все свои чувства и всю благодарность Руте Марьяш за эту Ригу, которая отныне навсегда в нашей жизни будет связана с её именем...

А можно я не буду прощаться?
_________________________________________




Многие стихи Аспазии, давно уже переведены на  немецкий, английский, итальянский, шведский, литовский язык. Ниже несколько стихов Аспазии в переводе на русский.


Из сборника латышской литературы
под редакцией В. Брюсова и М. Горького
Издательство "Парус", Петроград, 1916 г.

К прошлому
(в переводе С. Шервинского)

О прошлое! Пора настала, -
Ты судного дождалось дня!
С тебя срываю покрывало,
Досель страшившее меня.

Мне в жизнь ты много желчи влило
Воспоминаньями, тоской,
Оковывало с тайной силой,
Ленивой, неживой мечтой.

Иль после первого цветенья
Всё в жизни чуждо нам? Ужель
Возможно пережить стремленье,
Когда ещё далёко цель?

Нет! Каждое мгновенье ценно,
Ещё дарованное нам,
И в жизнь я верю неизменно,
Хоть краток путь к похоронам.

Нет! Каждый шаг в земном скитанье –
Жемчужина в короне дней,
И наше каждое дыханье –
Ряд к совершенству ступеней.

Из жизни всё ж я черплю силы
И знаю – камень гробовой
Отваливаю от могилы,
Кода я жертвую собой!


Сказочка
(В переводе Спасского)

Мчится сивый жеребёнок,
Едет сказочка-ребёнок,

Едет вскачь на жеребёнке,
Хлыстик золотой в ручонке,

Скачет быстро – снова, снова,
На земле она без крова:

С детством чуть душа простится –
Тотчас должно сказке скрыться.

С ней и я давно простилась,
Но опять она явилась:

Вот на сивом жеребёнке
Скачет с хлыстиком в ручонке.

Вижу: цветики в головке
И серебряны подковки,

На уздечке – жемчужинки...
Детства милые картинки!

Скачет быстро, снова, снова –
Мчится вдаль, не зная крова!


Поздние стихотворения Аспазии из  сборника
«Пора астр» в переводе
Руты Марьяш: http://stihi.ru/2008/10/29/3882

Приведу одно из них:

Гордости лед

Поведаешь ветру,
Он тайну схоронит,
Тебя приголубит,
Утешит, укроет-

Слезами зальешься,
Пусть видят лишь росы,
А ты улыбнешься
В ответ на вопросы.

Доверишься людям,
Никто не поможет,
А их пересуды,
Лишь горе умножат.

Пусть жгучие боли
Невыносимы,
А стоны твои
Остаются немыми,

И слово твое
Пусть сладко, как мед,
Но сердцем владеет
Лишь гордости лед.