Жорж Роденбах. Заточённые жизни

В душе моей застыл понурый серый цвет –
Цвет жемчуга, воды, очей и небосвода;
Невзрачней цвета нет, и бархатнее нет,
И серая шумит на море непогода.

Понурый серый цвет глухих надгробных плит,
И память детских лет, укрыта серой тканью,
В бездушие небес растерянно глядит,
И чувства в серый цвет окрасило молчанье.

И башни рвутся ввысь, и небесам дарят
Продленье серых стен, как траурный наряд
Вдовства – ему цветы роскошные постылы;
Одета в серый креп, влачится до могилы

Бескрайняя печаль; все радости – в раю...
О, скорбный серый звон колоколов унылых!
И мельницы, крутясь, смолоть его не в силах –
Небесно-серый цвет, что обнял жизнь мою!

LES VIES ENCLOSES

Le gris du ciel du Nord dans mon ame est reste;
Je l'ai cherche dans l'eau, dans les yeux, dans la perle;
Gris indefinissable et comme veloute,
Gris pale d'une mer d'octobre qui deferle,

Gris de pierre d'un vieux cimetiere ferme.
D'ou venait-il, ce gris par-dessus mon enfance
Qui se mirait dans le ciel inanime?
Il etait la couleur sensible du silence

Et le prolongement des tours grises dans l'air.
Ce ciel de demi-deuil immuable avait l'air
D'un veuvage qui ne veut pas meme une rose
Et dont le crepe obscur sans cesse s'interpose

Entre la joie humaine et son chagrin sans fin.
Ah! ces ciels gris, couleur d'une cloche qui tinte,
Dont maintenant et pour toujours ma vie est teinte!
Et, pour moudre ces ciels, tournait quelque moulin!