под микроскопом-4

***
А как это – как кровь на кистене?!
Закономерность стычек и феерий?
Где жизнь в итоге 30-40 серий,
а дальше… где-то…как-то…в общем - вне.
И остаёшься в ватной тишине…
/Так прислоняют пьяного к стене
И убегают, позвонивши в двери…/

Скажи? … не попадёшься – попадут…
Догонят. Развернут. Учтут. Навяжут.
С тобою вместе сходят на фиг с пляжа,
подарят пианино… и уйдут.
Но как-то счастье просочится даже
и в эту ясность и вот в эту мреть,
в - «плевать!»… в – «ура!» в – родиться, в – умереть,
в понятия, в приятия, в привычки…
Прозреть однажды… просто допереть -
заходит моё солнышко….
Не сметь!!!!
Ну, даже если ясно всё… и впредь -
сам Бог уже в глаза вставляет спички…
-
А в небе – шарик.
-
На, рисуй, пиши..
А в небе – шарик… что же ты, спеши!
Верёвочки не только потолочны!!!!!!
Стоишь на табуретке – ни души…
И только жизнь считает барыши
и в записных хихикает построчно:
«Кури турист… и грейся у костра…
Теряй свой паспорт… и беги в Госстрах,
реально жди, что он тебе поможет.
Реальность, как разбуженность быстра…
Строка из птиц – « в-ы-п-о-т-е-р-я-л-и-с-т-р-а-х»
Быть прочтена никем уже не может…»

Такая вот невинная вина…
И под спиной, где не спина – стена.
Отыгрывайся Боже на эфебе…
Но… только мальчик……… – «мама! Оба-на!»
Взлетает взглядом в небо… пацана
не трогайте хотя бы… потому,
что шарик… только он увидел… в небе.



***
«небо на зонтик натянуто… выскользнуть из-под зонта
кодом чужого аккаунта – вечная хилая та,
с кактусом, в тапочках, с лирой… с делом, что видно – труба,
девочкой… с пятой квартиры… аккуратисткой еба…
выйти, вдохнуть в себя - мошек, краску сирени, бензин,
запахи чистых окошек, вёсен и слякотных зим,
пыль фарисейских улыбок, смех и обрывочный плач.
Солнца блестящей медалькой. На и себе присобачь.
Только меня провожает, с сеткою полной еды -
Ветер, печальные луны, мальчик ещё без усов…
Поступью мягкой, готовый – на аппетитный кадык
броситься, тихо крадётся – бог подворотен и псов…
Родина лёгкая, тёплая, вот – на шнурочке ключом.
Пахнет извёсткой и старостью… дымом…и супом харчо…
Мыли, скоблили и шкурили… шили, надеялись… вот
помнишь у радуг дежурили…?!
Ждали – перепадёт
что-то….
Печальные дети. Кафель несменных картинок.
Где бы ещё так не помнить крашенки детских ботинок,
где бы ещё так смеяться, спрятавшись под кровать.
-
Тише! Хозяин вернулся…..я закрываю тетрадь…»



***
-
Волны мучительно льнут к кабестану…
Стук по ковчегу - вы как там, уроды?
Даже забудьте про пресную воду…
-
Без понятых я не стану… не стану…
-
Руки к груди. Для молитвы?!... поверьте –
жизнь трудна, но давно не – работа…
Как карандашик в ложбинке блокнота –
лёгкая поза для сна и для смерти…

Вдох заключенный не рёбрами, скован…
Дух не плетьми оправдания кроток…
-
Каждый из нас, кто уже разлинован
больше не будет стесняться решёток…

Где выпивая соседнюю рану,
чуть насыщаем голодную душу…
Без понятых мы не станем…?! Не станем…?!
Без понятых нам не надо на сушу…?!
Крестик шурупом в прощение вверчен…
Только бы Богу не стало обидно,
что никого за решёткой не видно…
/тех, кто под них аккуратно расчерчен
плетью/
Я лучиком ключик достану.
Выйду, вдохну да и кану под воду…
Кушать руками из миски свободу
и с понятыми и без… я не стану….

Соль на последнюю рану умножьте.
Всё под линейку?! Не взвою – чего так!
Так и меня... - расЧертите, разБожьте…
Я перестала стесняться решёток…