Регби

Встреча

Я пришел на встречу жильцов микрорайона с ЖЭКом по поводу вступления в Товарищество Собственников Жилья. Старушки и дедушки, матери с детьми стояли толпой и хором кричали, что их обманут: поднимут квартплату, за их счет проведут капитальный ремонт, прекратят вывозить мусор и убирать территорию, не заменят трубы, исключат из плана сноса. Багровый, потный, охрипший начальник ЖЭКа Илья Николаевич с трудом перекрикивая толпу ссылался на законы города Москва, которые запрещают повышать квартплату и выдают муниципальные субсидии под капитальный ремонт. Но все продолжалось сначала. Женщины, дети, старики и старухи, подвыпившие мужички окружили начальника ЖЭКа, дергали его за пинжак, подбирались и набрасывались сзади, чтобы он перестал нести всю эту чушь и защищать ТСЖ.
«Понимаете ли Вячеслав Анатольевич, просто их постоянно обманывали и обворовывали», — сказал мне мой сосед акушер Никодим Семенович и пошел к выходу, а я засеменил за ним, надев свой заячий треух и покрепче запахнув овчинный тулуп.


Корочка

Утром мне выдали корочку члена Союза писателей, а вечером я спорил с женой. Когда идешь за хлебом стоит ли брать удостоверение писателя или не стоит? В итоге жена пропустила любимый сериал и очень на меня обиделась. Я же пошел в магазин без корочки, о чем потом сильно жалел. Встретил главную по подъезду, мог ей все показать, и она бы дала телефон домофонщиков, а то ко мне хрен прозвонишься. А так я без удостоверения шел с ней рядом и боялся просто так попросить телефон. Мы дошли до двери и я сказал: «До свидания, Римма Ивановна». А она: «Заходите, Слава». — и стала подниматься к себе наверх, на четвертый этаж, а я остался внизу на первом.

Ловля щук

Вчера пошел в магазин рыбацких снастей, чтобы купить отцу книжку «Летняя ловля щуки на спиннинг в Подмосковье после половодья». Магазин сменил хозяина и никакой литературы не оказалось. Новый владелец на редкость интеллигентного вида белобрысый человек средних лет сидел в полупустом помещении и торговал мормышками и зимними удочками.
На мой вопрос ответил: «Щуки нет, но есть Бродский», — и потряс куда-то в потолок томиком «Осенний крик ястреба» 1991 года издания, издательство Художественная литература. Я еле увернулся от его интенсивных движений, еще раз оглядел полупустые прилавки и пошел домой читать Г.В., Г.К. и А.Г.

Звонок

Я закачал на мобильный телефон песню, которую хотел поставить всю жизнь, но у нее такой длинный вступительный проигрыш, что у меня быстро сдают нервы и все окружающие не успевают услышать музыку. Так дальше и живут, не зная, что у меня звучит вместо телефонного звонка. Иногда я специально затягиваю поднятие трубки, чтобы все услышали, но у меня все равно не хватает терпения. Я хватаю мобилу и кричу: «Алло, алло, я еще жив, любимая!»

Ударение

Всем говорю, что я родился на Кубани в станице Холмской в АбИнском районе (с ударением на второй слог) и очень горжусь своим казацким происхождением, хотя прожил на Кубани всего два первых года жизни, из которых ничего не помню, а потом приезжал ненадолго летом в пять лет с родителями. В памяти – полная дыра. Лишь одна яркая вспышка - однорукий дядя Петя и, как я гоняю в его клетках норок и соболей толстой длинной палкой, которую протиснул сквозь прутья сетки. Соболи и норки визжат от боли, а дядя Петя бежит ко мне, размахивая желтой бляхой морского ремня. Он долго служил моряком в Новороссийске, где и потерял в порту руку при разгрузке эквадорских бананов. Дальнейшие события моя ненадежная детская память скрыла во мгле. Всю оставшуюся жизнь я вместо степи прожил на Камчатке и в Москве.
Как-то раз я двадцатипятилетний стоял на Белорусской и показывал молодой красивой девушке Вере, как кубанские казаки нашивают лампасы на шаровары, но ко мне подошел плечистый черноволосый Шкаф и сказал с ударением на первый слог: «Тю, он наш Абинск называет АбИнском», - и пошел куда-то в сторону Беговой, где в этот день на ипподроме был смотр редких скакунов. Я еще поставил на Зарю Кубани и проиграл, а девушка понадеялась на голландского Зейдорфа и с выигрыша купила мне стакан газировки из автомата. Я глотал колкие шарики, жмурился на солнце и мне казалось, что я влюблен, но Вера меня спросила: «Так Абинск или АбИнск», - и пошла вечером домой одна без провожатого. Я же еще сорок минут трясся на трамвае № 11 на Ленинские горы, где жил в общежитии Московского университета у своего друга Володи.

Отравление

Андрейка Корбашов учился во вторую смену, но в этот день в школу не пошел. Накануне мама готовилась к юбилею, который она справляла на работе с сотрудницами детского сада, и поставила в холодильник пять шоколадных тортов Сказка. Андрейка же, когда проснулся, в отсутствии взрослых, достал один торт, и за пять минут съел его ложкой, запивая кипяченой водой из чайника. Потом Андрей вытащил из холодильника второй торт и уже менее торопливо оприходовал его, но уже не ложкой, а вилкой. От этого куски получались угловатыми и иногда маленькие коричневые крошки проваливались на пол между зубьями вилки.
Немного походив по комнате, полистав учебник по природоведению, Андрей не успокоился и достал третий торт, который осилил только на половину, весь перемазался в сливочном креме, но тут раздался звонок. Это звонил друг Леха. Леха звал на улицу играть с догом Марсом, но неожиданно Андрейка почувствовал, что в животе что-то происходит ужасное и бросился звонить папе.
Папа работал на подстанции электриком, и когда происходили аварии и разрывы, ходил с железным чемоданчиком и мотком кабелей, приводил все в порядок. Иногда разрывы были такие страшные (в метель или в шторм), что весь Город сидел без света. Доставали керосиновые лампы, ставили в жестяные банки из-под консервов свечи и наблюдали в окно, как снежный буран долбится в стекло, словно цель его была одна — обдать людей холодом. Все сидели в квартире в свитерах и ватных штанах, а пятилетний Сергей спал под верблюжьим пледом, пуховым одеялом и овчинным тулупом.
— Эх, Андрей, Андрей, — сказал папа, когда пришел домой. Он уже снял фуфайку и танкистский шлем, который носил вместо рабочей кепки, и рылся в аптечке, ища марганцовку. Потом он набрал из-под крана полную трехлитровую банку воды и сыпанул в нее бордовые блестящие кристаллы, так что в банке возник маленький вихрь. Его щупальца постепенно расползались в разные стороны, пока все водяное пространство не заполнил мягкий пунцово-розовый цвет.
— Пей, пока все не выпьешь, я тебя не отпущу.
— Ну, папа, ну она же такая невкусная.
— Пей, пей, — повторил папа и дал Андрейке ласковый подзатыльник.
Когда Андрей все выпил, то папа засунул в его рот свои узловатые мозолистые пальцы, чтобы все вышло обратно, приговаривая: «Говорила тебе мама, для юбилея».
Потом Андрей лежал под одеялом и цедил черный горький чай без сахара, есть ему давали только вареный рис без масла. Два раза приходил Леха, звал играть с догом.

Регби

Мой племянник, семиклассник Саша Стогов, тщедушный, мелкий и болезненно худой шкет влюбился в смоляную, высоченную, чернобровую красавицу Галю, приехавшую в Москву из Молдавии. Родители Гали  трудились на Лужковской стройке на подсобных работах , а семья жила в вагончике, отапливаемом печкой-буржуйкой. Каждый день Саша ходил к Гале в вагончик и решал с ней задачки по математике. Галя ничего не понимала и была в отстающих и, Сашка бы давно прекратил всякие занятия, но тяжелая душевная рана так повредила его здоровье, что он был готов отдать Гале все свои силы и стремления.
На второй месяц мучений Стогов признался Гале в любви, но гордая и смешливая молдаванка сказала, что к ней стоит в очереди вся молодежная регбийная команда района Люблино, так что такому замухрышке ничего не светит. «Радуйся, что я у тебя хотя бы математику списываю», — сказала красавица и задорно засмеялась.
Сашка утром записался в секцию «Юные регбисты». Тренер посмотрел на него и сказал, что с такими данными можно быть только разыгрывающим и Стогов три года оттачивал пас на полполя и занимался в качалке, войдя в юношескую сборную Москвы.
Как-то мне что-то понадобилось у Стоговых, и я поехал в Люблино. Сев от метро Волжская на 612 маршрутку, я доехал до улицы Ставропольской и зашел в первый подъезд дома №12. Дорогу мне преградил широкоплечий, накаченный амбал, который, проходя мимо, задел меня, и я отскочил к стене в страхе, что сейчас будут бить. Но амбалом оказался Сашка.
«Ну и как теперь Галя», — спросил я.
«А-а-а-а», — протянул Сашка, —«встал в очередь».