Гордые евнухи

Читая наши произведения на стихире, я не могу отделаться от мысли, что все опубликованное на сайте - как-то размыто, расплывчато.

Другого, конечно и не будет - сайт не декларирует ни эстетических, ни политических, ни моральных направлений своих авторов. И в этом смысле он - беспристрастен. В этом и его сила, и его слабость.

Сила - в выборе для чтения автора - из многих и многих людей, здесь присутствующих, но "тянущих" общий воз в разные стороны.

Индивидуалистов надо - пожалуйста! Коллективистов? Найдете, только определитесь, какого фасона коллективист вам нужен. Каннибалов? Даже такое чудо найдется. (Как и матерщинники, и порно, эрото, и прочие стихослагатели).

К сожалению для этого разнообразия - мы живем в стране. В стране - с большим трудом выкарабкивающейся из двадцатилетнего гибельного системного поражения. Геополитического.

А в наших страницах - нет непосредственного отражения этого факта. А если попадаются такие странички (низкий поклон этим авторам!), то - как исключения. Редкие исключения.

И тут, конечно, слабость нашего сайта. (Кто-то скажет: "Это - продолжение его достоинств" - и будет прав.)

Хочу рассказать об одном случае, происшедшем со мной - вне сайта. Мы ведь, пишущие, не только тут, в интернете встречаемся. Вот такая встреча была и у нас на юге Кузбасса, в Новокузнецке - в ноябре прошлого года.

Мы, трое литераторов из Междуреченска были приглашены на вечер литераторами-любителями из Новокузнецка. Города - рядом - 66 километров по железной дороге. Почему не поехать.

Все бы ничего - почитали мы свои стихи, и лит. студия Новокузнецкой городской библиотеки имени Гоголя - тоже познакомила нас со своим творчеством.

Но во время чтения я был поражен странной реакцией на мои стихи: пока читалось что-то на общеморальные темы - все было в порядке. А как только я начинал читать строки посвященные чему-то более конкретному, стал рассказывать о большой работе прокопьевского поэта Николая Подсевалова, о его борьбе с городскими чиновниками...

(А он выпустил у себя в шахтерском городе Прокопьевске книжку стихов о жизни города, о городских трущобниках и бездомных, сопроводив ее фотографиями городских трущоб, проваливающейся почвы на месте шахтовых выработок и прочими иллюстрациями).

Так вот, как только я заговорил об этой книжке, да еще начал читать стихи о наших междуреченских бедах, да еще стихи о нашей российской внутренней политике - лица наших собеседников начали принимать все более "каменное" выражение. (Хоть слово каменный и не имеет степеней сравнения, пусть будет так, как я написал.)

-В чем дело?
Отвечают: "Мы - литераторы, мы - вне политики, а вы - хотите заставить нас вмешаться."

Трудно было заканчивать эту встречу. Представьте себе скопище - человек двадцать. И все они - каменно, убежденно - вне политики.

Думаю: "В Древней греции граждан городов делили на две неравные части: "политиков" и "идиотов". "Политики" - это те, кто мог отвечать за себя и других, люди зрелые, имеющие имущество и способные выбирать органы управления городом. "Идиоты" - соответственно, люди, не могущие отвечать ни за себя, ни за других - люди неполноценные, иногда умственно отсталые. В тогдашних городах вне политики были только такие люди.

И вдруг - в центре современного города Новокузнецка, более того - в его культурном центре, центральной его библиотеке... собрались "идиоты"! Причем идиоты принципиальные, воинствующие. Идиоты, у которых сама мысль о политике вызывает каменное выражение на лице! Идиоты благовоспитанные, которые думают, что удаление от политики - залог их литературной невинности.

Человек - существо социальное. Политика - средство "управления городом, полисом" - этот древний термин давно уже перерос свое прошлое значение и означает в том числе и управление социумом, общностью социальных существ - людей. А искусство и литература - самый тонкий, самый высокотехнологичный инструмент именно этого управления! То есть, художественное слово не может быть вне политики.

Над неполитиками издевался еще Маяковский: "Стихотворение "Выхожу один я на дорогу" - это просто агитация за то, чтобы девушки гуляли с поэтами... Одному, видите ли, скучно".

А если задуматься над этой сентенцией без полемизма и ерничанья?

Возьмем другой стих: "Я вас любил. Любовь еще, быть может..." ... А ведь это - просто манифест отказа от животной борьбы за самку, так, чтобы восторжествовали именно человеческие отношения. И это пушкинское любовное стихотворение - не политическое?! Не смешите меня.

Они, наши собеседники напоминали мне сплоченное, дисциплинированное, гордое своей чистотой собрание скопцов. Евнухов в литературном гареме.

В Междуреченск мы возвращались в подавленном настроении.