Максимальный свод неоплатонизма

   Утверждение Истинной Философии.

                Есть же последний предел. И всё бытие ото всюду
                Замкнуто, массе равно вполне совершенного шара
                С правильным центром внутри.
                ...Не доказать никогда, что небытие существует.
                Парменид.
 
                Как могло бы существовать вечное движе-
                ние, раз оно, в силу этого, было бы также
                и устойчивым?   Плотин, Эннеада III,
                трактат 7,глава 2.   

                И увидел я великий белый
                престол и Сидящего на нём,
                от лица Которого бежали
                небо и земля, и не нашлось
                им места. Апокалипсис Св.
                Ап. Иоанна Богослова, гл.XX,
                стих 11

Истинная Философия  в течении всей истории, являлась в своём полном  виде, т.е. наиболее повсегранно и связно на тот период  развития знания в истории и об истории, лишь трижды - у Плотина, у Г.В.Ф. Гегеля и у  М.И. Веллера, ибо каждая последующая из этих трёх систем не опровергает и не комментирует предшествующую, но, в строгом смысле сего термина, снимает её, уничтожая всё преходящее, днешнее и сеюминутное, а сохраняя только необходимое и вечное, т.е. сущностное. Так, Плотин завершил в рамках этого знания разработку концепции эманации как способа явления вещей из Дао - разработку, занявшую несколько столетий научной мысли, Гегель сверх этого ввёл и весьма доказательно развил концепцию эволюции; Веллер же добавил ко всему перечисленному концепцию масштабного ускорения времени, а в пределе также и пространства, по причине энергоибыточности его сегментов (хронотопов) в силу их фрактального самоподобия. Результатом каковой энергоизбыточности выступает самая возможность произвольного творчества субъекта, а потому и собственно жизнь.  Задача данного произведения моего состоит в окончательном обзоре и дошлифовке получившейся таким образом всеобъемлющей теории развития, совмещающей в себе три способа явления вещей наличного бытия Мира, а именно: эманации, эволюции и свободного сотворения.  Сущность же Истинной Философии состоит, по-моему, в следующем утверждении.
Человек является энергоизбыточным только по тому, что свобода есть его главное определение, и Дао, будучи полнотой свободы, существуя безусловно и, стало быть, только энергийно, вполне осознаёт себя в человеке как наличное бытие. Время, таким образом, есть членораздельность вечности, осуществляемая как её масштабирование, иначе все события истории как естественной, так и социальной, не смогли бы уложиться в известное науке время наличного бытия Мира. Я имею ввиду прежде всего, проблему возникновения органической жизни из не органической материи, а равно и проблему возникновения самодвижных и самовоспроизводящих, сиречь живых, систем (умов) высшей степени сложности и, в частности, вида Homo sapiens. Вероятность этих событий в ньютоновой парадигме времени, при том, что эволюция видов должна идти строго по Дарвину, т.е. методом проб и ошибок, крайне мала и составляет 10 В -255 степени. Теория же панспермизма, в качестве одной из возможных альтернатив классическому дарвинизму XIX века, по сути ничего не даёт, кроме логического регресса в бесконечность в поисках первопричины. И, стало быть, необходимо маштабное ускорение времени, без отказа от общего дарвинизма. Именно на это недвусмысленно указывает исследование эволюции кости основания черепа у приматов, проведённое французским палеонтологом Анной Дамбрикур. Скажу больше, без  масштабирования , то есть без формального членения  континуума на самоподобные части, нельзя мыслить строго ни понятие эманации, ни, главное, понятие самодвижения. И значит, все причинно-следственные ряды эволюции фокусируются в человеческой личности, осознавшей себя, своё устройство в искусственном  уме, как рукотворном, и следовательно, в силу этого, вполне известном в своей конкретике, а потому подлежащем самопочинке, и, стало быть, вполне автономном и наличном, т.е.максимально свободном на сколько это возможно для явления.  Ведь явлением называется лишь то,  что обоснованно чем-то иным и где, следовательно, существует разграничение энергийного и потенциального аспектов наличного бытия.  В пределе своём, развитие искусственного ума снимает противоречие между единичностью индивида и единчностью тотальности социума*, а равно, и единичностью  тотальности наличного Мира, взятыми как равнодейсвующие всех своих частей. Так как всякая единичность отрицает познание, ибо всё познаётся в сравнении, а единичность уникальна. Следовательно, она сама должна быть отрицаема в ещё большем знании. Однако, вовсе не факт, что означенное знание, будучи высшею ступенью развёртывания континуума, должно когда либо перейти в наличное бытие Мира, хотя это развёртывание логически и стремится к нему, как к своему пределу. Ведь здесь, повторяю, мы имеем дело лишь с явлением. Зато тщетная погоня за таким сверхзнанием вполне может погубить цивилизацию Земли, а то и весь наличный Мир. Дао же само по себе ни где и ни в чём не является, но лишь досконально чётко отражается в человеке, как в зеркале. Здесь, таким образом, объект и его отражение не раздельны и не слиянны; словом, они единосущны, что, однако, отнюдь не идентично категории тождества, как оно явственно следует, например, из учения Гегеля. В самом деле, каким образом может эволюционировать в сторону    увеличения смыслового многообразия непосредственно сам Абсолют, раз, по определению, всё это многообразие содержится  в нём изначально?  Если рассуждать строго, у себя Дао даже не нуждается в существовании налично данного Мира, ибо безусловное и само не может выступать условием чего-либо. Так как иначе, всё обусловленное таким условием, в силу постоянного присутствия этого непреходящего условия в качестве своей причины, само было бы непреходящим, не подлежа ни какому изменению, а стало быть, не существовало бы и времени. "И не было ни дня, ни ночи, но только тень огромных крыл." Именно в силу этого надобно заключать о сотворении Мира из ничего, поскольку Дао бытует именно как полнота свободы и, только потому - как  полнота энергии. 
Вот К.Шеннон говорит, что информация и, значит, смысл есть уменьшение степеней свободы в энтропии. Это не совсем верно, ведь энтропия это нечто негативное, поскольку, что такое есть, собственно, энтропия, как ни пустое множество энергии? Стало быть, она суть явление, как обоснованное иным. И в самый миг Большого Взрыва, не было ещё никакой энтропии, а была одна лишь полнота могущества!
Эта полнота могущества, несколько неточно названная А.Шопегауэром Мировою волей, есть первое основание всякой власти и всякой плодовитости в Мире, то есть, соответственно,  внутреннего и внешнего модусов автономии, как понятия**. И всякий ум, хотя бы неосознанно,  подспудно, но всё-таки стремится к максимально возможным для него ощущениям, только в силу того,  что в их произволе проявляется, пусть и субъективно, автономия этого ума относительно окружающей среды. Однако, идём дальше. Один из учеников К.Гёделя доказал, что математически проблема континуума, а значит, и проблема бифуркации и, следовательно, в свою очередь, проблема свободы воли, имеет лишь антиномическое решение. Таким образом, логику не остаётся иного выхода, как разрубить сей гордиев узел, признав историческим фактом сотворение Мира из ничего. Разумеется, сотворение не из полного небытия, что невозможно, но всего лишь из мэона, Ex me on`ton; а без того исчезает не только свобода, но и самое движение. Итак, Дао вносит в мэон энергийную членораздельность двигающего и движимого, внутреннего и внешнего, а стало быть, вносит и время, подобно тому, как скульптор, в процессе ваяния статуи, вносит в породу свой умысел, отсекая всё лишнее. Таким образом, перед нами является статуя, а её умысел переходит в наличное бытие, обретая свою материю. Здесь умысел обретая наличное бытие, выполняется в материи, переходя в свой смысл, т.е. осмысляясь. Ибо в уме скульптора этот умысел содержался только в общем виде, тогда как в породе он, по ходу ваяния, обрёл всю полноту своих свойств. И эта материя является подходящей, а следовательно, своей для умысла, поскольку выполнение его не потребовало от скульптора больших корректив его. Так, скульптура А.Кановы "Купальщицы", будь она отлита в бронзе, а не изваяна из мрамора, смотрелась бы несколько статично и тяжеловато, к тому же напрочь бы исчез эффект прозрачности.  В граните же, ввиду существенно более крупной фактуры его, адекватное воплощение этого умысла, вообще невозможно. Стало быть, прекрасным надлежит именовать то, что выполнено максимально близко к своему  эйдетическому умыслу, либо то, что в процессе такового выполнения претерпевает наименьшие изменения. Сам же эйдос суть прекраснейшее, ибо не претерпевает ни какого изменения, будучи самодостаточен и вечен. О том, что такое мэон сам в себе, смотри в конце сего свода. Пока же скажу только, что разграничением между понятиями Дао и мэона, выступает лишь сей бесконечно краткий акт творения. Именно эта кратость и является основанием упомянутой антиномии, ибо это означает, что в начале времён, Мюнхгаузен вытаскивает сам себя за косицу из трясины. Ведь ни какая экстенсивная величина, взятая как финитное (т.е. такое, определение которого, будучи дано в конечном числе знаков-символов, не содержит в себе ни какого  контрадикторного противоречия ) множество, не обладает в себе достаточной силою, необходимой для того, что бы стать величиной интенсивной, выйдя, тем самым, за свои начальные пределы. И, наоборот - ни какая интенсивная величина, взятая как финитное множество, не обладает в себе достаточной силою, необходимой для того, что бы стать величиной экстенсивной,  выйдя, тем самым, за свои начальные пределы. Знаменитое державинское: Я - царь, я - раб, я - червь, я - Бог," - об этом. Впрочем, я полагаю, что именно по причине этой взаимоотражённости не только человеческий ум, но и все прочие, по мере своей мощи, обладают свободой. И, как говорил некогда Г.Сковорода: "Неравное всем равенство". Ибо даже полевая мышь обладает, пусть мизерной, но свободою, имея у себя в норке не один, но три, а то и пять, отнорков, на случай бегства. Ведь, в самозамкнутой сфере причинно-следственных рядов эволюции, каждый момент, будучи фрактальным сегментом также фрактального целого,  из-за его самоподобия, столь же обоснован внутренне, сколь и внешне, в силу чего, для членораздельности сих двух аспектов, необходимы умы-наблюдатели, как вехи всякого движения. Упомянутая же выше сфера есть то, что и следует в Истинном  смысле термина, называть Абсолютным умом. Это есть наиболее строгое определение эманации - определение от  масштабирования.  Поэтому энергия часто перетекает из одного вместилища в другое, будучи при этом, в своей полноте, постоянной величиною. Поэтому,- идём дальше - всякий ум ограничен, и, следовательно, ленив в частных модусах своей деятельности, актом воли вычленяя из их полноты приоритеты и фон, на коем  стремится сэкономить,  - даже будучи энергоизбыточен в целом. Здесь необходимо дать небольшое отступление о слабости. По данным криминалистики, огромное большинство умышленных преступлений оказываются в результате удачно осуществлёнными отнюдь ни в силу того, что их умысел был скрупулёзно продуман загодя во всех деталях; напротив, он смог осуществиться скорее по причине халатности, либо просто слабости усилий пострадавших в деле упреждения посягательств на свои законные права. Правда, ввиду слабости самого этого умысла эти преступления в последствии оказываются раскрыты полицией. О нераскрытых же криминалисты предпочитают умолчать, поскольку кому ж охота лишний раз заикаться о своих неудачах***.  Вдобавок, о последнем сорте преступлений объективно мало что известно, ибо не пойманы  их зачинатели. Так что в последнем счёте, криминалистика оказывается принципиально непополнимой,  из-за постоянной нехватки материала для сравненья. Но таково же, по сути, состояние дел во всех науках об уме - нет состава деяния, ибо, зачастую, не ясен мотив являемой единичности, а потому, нет и не может быть в этих науках полного знания предмета. Воля же, в собственном понятии, есть стремление системы к максимально для неё возможной автономии. Это стремление, как такое, объективно, ибо обусловлено  энергобалансом системы и её окружающей среды. Пределом развития этого баланса, взятого в целом, как тотальность, является полное равновесие всех его частей. Однако между началом и концом процесса автономизации в рамках тотальности, существует дление, называемое иначе потенцией, объём которой зависит от начального количества частей всех систем, единообразных по своему результату, включая сюда и объёмы промежуточных полостей. В Абсолютном уме функцию воли выполняет его собственная изначальная членораздельность; ведь частные умы автономны также, относительно Абсолютного, а не только относительно друг друга. Это - объективная сторона дела. В отношении же субъекта, как явления, воля предстаёт в облике его души, ведь именно душа противится смерти. Однако, это только субъективный аспект дела, ибо Дао, будучи полнотой свободы, превышает всякое наличное бытие, всякое явление, бытуя, следовательно, не автономно, но автаркийно. Жизнь же и смерть есть явления;  а всякий ум существует энергийно, в силу чего укоренён в Дао. Поэтому для всякого частного ума, в исключительных обстоятельствах, когда сохранение автономии далее уже не осуществимо, объективно возможно самоубийство, а для человека, как существа индивидуально энергоизбыточного, возможно, кроме того, ещё и самопожертвование ради какого либо принципа или срасти.  ”Свободы нет, но есть освобожденье “. Освобождение, в своём понятии, есть уничтожение непримиримости противоречия между внутренним и внешним бытиём или, что тоже, но для субъекта, между желаемым и дейсвительным. Стало быть, по существу, освобождение это просто другое название для категории снятия. Смерть же вообще возможна только из-за того, что жизнь, будучи явлением, существует не исключительно энергийно, но содержит на ряду с тем, многообразную потенцию иного, т.е. все концы и все начала, обладая, в скомканном виде, всею полнотой членораздельности, всем факториалом возможных в Мире событий. Иначе чем объяснить то, что в процессе синтетического подведения многообразного содержания опыта под единство апперцепции, ум воспринимает это многообразие как нечто, существующее a priori объективно? Проще говоря, всякий ум должен сложить пазлы многообразного в единую картину; сложить, правда, с разной степенью произвола, которая зависит именно от качества данного многообразия, т.е. от степени его сложности. Причём количество, по мере его накопления, переходит в соответствующее ему новое качество, лишь постольку, поскольку это качество соответствует понятию системы как иерархической - но не сетевой! - членораздельности единого. Сетевая же сторона дела находится всегда за пределами закона перехода количества в качество. Ведь, в отличие от сетевой структуры, системную структуру невозможно мыслить иначе как финитное множество, в силу того, что система всегда иерархична, т.е. в её понятии неотменимо присутствует разграничение интенсивных и экстенсивных величин, а, следовательно, это понятие подчинено, как более общему, понятию времени. ****  Но что же тогда есть время, как ни сам  вышеозначенный процесс подведения многообразного под  единство апперцепции, имеющий место в уме? Далее, жизнь и самодвижение суть понятия тождественные; а всякий ум существует лишь пока он самодвижен. Ибо жизнь есть: в энергийном аспекте своём, как объект - данный ум, как субъект - душа этого ума; потенциально же она есть вечность этого ума  и этой души. Последний аспект обоснован тем, что время есть энергийная членораздельность вечности, существующей в Абсолютном уме. Но потенция-то, как таковая, т.е.как нечто ещё не перешедшее по своему материальному содержанию в наличное бытие, не членораздельна, стало быть, из этой дефиниции, в потенции остаётся только вечность. В самом деле, каким образом может быть частная душа вечным, т.е. существующим исключительно энергийно, и, в силу того, бессмертным эйдосом, когда она зачастую претерпевает в течении своей жизни  столь разительные изменения, что, по словам Н.В.Гоголя, покажи молодому человеку его же портрет в старости, он в ужасе отшатнётся и сломя голову, с воплем: "Это не я!", бросится прочь? Следовательно, частная душа энергийно есть явление в ряду других явлений, бессмертна же она лишь в потенции, в меру того, на сколько прекрасно она отражает умысел Абсолютного ума о наличном Мире, выступая орудием в руце его. Когда ж какая-нибудь из её способностей по чему-либо притупляется, то о каком прекрасном орудии может идти речь?  Меж тем как отражение должно максимально точно повторять свой предмет. Идём далее. Рассмотренная под этим углом зрения потенция есть, собственно,  мэон, как иррациональный аспект, неизбежный в рациональности сущего. Скажу по другому, мэон есть вечное становление в инобытии; явление постоянно пытающееся, но не могущее, обрести свою определённость.  "...Ну вот всё и кончено, ну вот и всё, / Кругом пошла земля. / Шарф намотался на колесо / И это была петля./ О, Айсидора Дункан,/ Как нам случайности вечно грозят,/ Как нам  случайности вечно грозят."...Следовательно, поскольку вечность Абсолютного ума есть вся полнота существующего времени, иного же времени нигде нет, можно утверждать, что в Абсолютном уме разграничение между энергийным и потенциальным аспектами бытия снято, а, стало быть, этот ум действительно вечен, ибо непосредственно укоренён в Дао, в отличии от умов частных, укоренённых там через посредство обоюдного самодвижения в Абсолютном уме. Однако, частные умы не могут  непосредственно  наблюдать Абсолютный ум, ибо все они находятся внутри него, сам же он остаётся неподвижен, будучи совокупностью всех  эйдосов, частных умов и частных смыслов, тогда как последние все когда пребывают в движении  относительно  друг друга. Это положение подобно тому, когда рыба, не будучи извлечённой на  сушу, не подозревает о  существовании воды. Да, но, при всём сказанном, в силу того, что мышление и жизнь для каждого из умов, по мере увеличения степени его сложности, всё более отождествляются, а  для Абсолютного ума – совершенно тождественны, мы можем помыслить-вычислить бытие Абсолютного  ума как предельного образца бытия и развития  для  всякого ума в отдельности, - а  Абсолютный ум может  мыслить каждую из составляющих  частей своих, и мыслить членораздельно. Он, если воспользоваться словами Гераклита Эфесского, ”всегда был, есть и будет вечным огнём, мерою возгорающимся и мерою затухающим”  Если же всё сказанное здесь касательно соотношения энергии и потенции ошибочно,  то как тогда может существовать феномен ясновидения и, вообще, предвидения ещё не бывших в наличии, а только могущих произойти, но могущих и не произойти, событий. Ведь, ещё согласно Аристотелю, знание о чём либо осуществляется через соприкосновение вещи и познающего ума, но каким образом можно прикоснуться тем, чего пока нет?


Примечания:
_______________


*
О внутренних аспектах понятия социума, стоит рассказать особо. Оно, как известно, подразделяется на семью, гражданское общество и государство. О семье мы здесь, ради кратости умолчим - она не имеет прямого касательства к теме искусственного ума. По сути, согласно уже учению Гегеля, механизм Истинного государства, предстаёт как первое наличное бытие искусственного ума, именно в силу того, что этот механизм через познание в правоведении, обеспечивает снятие непримиримых противоречий разнонаправленных интересов гражданского общества, которое составляет его естественный предмет, осуществляя, в итоге, возможность координированного управления этими интересами, как единым целым. Ибо определение его таково: "Гражданское общество есть соотнесённость интересов его членов с интересами целого, без которой все эти интересы не могли бы осуществиться в полной мере". Однако, эта соотнесённость, несомненно, берёт начало своё ещё в дочеловеческом Мире ибо, как сказал известный зоолог Кийт Нотретсеч: "Пищевая цепочка, которую образуют четвероногие, это тот краеугольный камень, на котором зиждится вся дочеловеческая общность".

**
Понятием или, по-гречески, эйдосом, в Философии называется Абсолютный смысл, который содержит в себе собственную цель и собственную причину, т.е. всю полноту своего основания, существуя, таким образом, в себе и для себя самодостаточно, словом автаркийно. Стало быть, Абсолютной автаркией обладает только Дао, как полнота свободы и Абсолютный ум, как непосредственно укоренённый в Дао. Всё же прочее обладает лишь автономией, как максимальным приближением к Абсолютному смыслу по ходу выполнения в своей материи. Таковое приближение и есть наличное бытие смысла в явлении, или объективный смысл. Субъективный же смысл есть членораздельность во времени мотива, т.е. основания, и умысла. Но всё это градация смысла, как категории или, лучше сказать, как понятия. Ибо, собственно, категория есть лишь негативный аспект в понятии, например, понятие это свет, а тьма, будучи его отсутствием, есть категория. И категории Аристотеля, и категории Канта были вычлененны сообразно формально-логическому закону исключённого третьего, на основании отсутствия их содержимого у прочих категорий, из тотальности априорного многообразия созерцаний. Однако, надобно отдавать себе отчёт, что бездну невозможно перепрыгнуть в два прыжка.               
               
***
Впрочем, сказанное  касается больше низовых полицейских инстанций, для которых наличие "глухаря" в отчётности, особенно в конце года, в канун премии,- что кость в горле.

****
Очень может быть, что на субатомном уровне материи, perpetum mobilae  осуществим именно из-за того, что отношение энергообмена  имеет там, в силу теоремы Дж. Белла, преимущественно трансфинитный и, потому, сетевой характер.    
 Впрочем, о свойстве трансфинитности,  речь пойдёт в другой части данного трактата.
               

                ДОБАВЛЕНИЕ К "CВОДУ":

Cпор между дарвинистами-эволюционистами и священниками-креационистами, в силу непонимания обеими сторонами всей сложности проблемы внутреннего времени в автономных системах, представляется мне столь же нелепым, как средневековый спор об универсалиях, а потому безрезультатным по существу. И там, и тут нет и не может быть победителей, из-за полной глупости спорщиков в вопросах высшей логики, называемой иначе диалектикою. И мне, как говорят в Одессе, с них смешно. Я сомневаюсь,  что существует сколь либо пригодное для нужд исследовательской науки решение вопроса о причинном обосновании единичности, как таковой. Здесь, полагаю, мы в праве сказать, разведя руками,  лишь то, что единичность такова, какова она есть и более ни какова. Но такой ответ не устроит глупцов. Ведь от глупости, говорит И.Кант, не существует средств. Дистилированный радикализм всех видов - позитивизм ли то, фатализм ли, скептицизм ли - не суть дела, на самом деле исходит в своих построениях из этого чрезмерного любопытства о происхождении единичности, что бы там ни говорили его адепты о Боге или об опыте. Если выражаться в русле пословицы, одни из этих адептов не видят за деревьями леса,  другие же, напротив, за лесом в упор, не замечают деревьев. Диалектика же учит, что единичность, будучи равнодейтвующей многих, иных в отношении неё причин, усваивает эти причины, путём снятия их инаковости в своей автономии. Автономия же будучи прaявлением свободы на вещах, но не в самих вещах, как таковая беспричинна и безусловна, ибо сама свобода не имеет финитного и вместе с тем непротивречивого определения. Это и есть, собственно, антиномия свободы.



                М.Салихов.19,10,2007г.
               


                КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ ОТ АВТОРА "СВОДА".

АРИСТОТЕЛЬ - "Метафизика", книга 7-я. Любое издание.
БЁМЕ, Якоб - "Аврора, или Утренняя зоря в восхождении". Любое издание.
Большая Советская Энциклопедия 1969-1977гг.. Статья " Континуума проблема".
ВЕЛЛЕР, Михаил Иосифович - "Всё о жизни". Любое издание после 1997г.
ГЕГЕЛЬ, Георг Вильгельм Фридрих - "Феноменология духа". "Философия права". "Наука логики". Любые издания.
ГОРДОН, Александр Яковлевич - "Диалоги" в 2 томах, Диалоги "Феномен жизни". 2004г.
ДЬЯКОНОВ, Игорь Михайлович - Эссе "Киркенесская этика" в журнале "Знание - сила", 6 за 1989г.
КАНТ, Иммануил - "Критика чистого разума". Любое издание после 1787г.
КАНТ, Иммануил - "Критика практического разума". Любое издание.
ЛАО-ЦЗЫ - "Книга о проявлениях Дао". Любое издание.      
ЛЕВИТИН, К.- Статья "Случайно ли мы живём?" в журнале "Знание - сила",2 за 1969г.
ЛОСЕВ, Алексей Фёдорович - "Античный космос и современная наука". 1927г.
ПЛОТИН - "Эннеады". Лучше в одном из переводов XX-го века. 
ШАЛАМОВ, Варлам Тихонович - "Колымские рассказы". Любое издание.
ШЕВЧЕНКО, В.- Статья "Проклятые вопросы раньше и теперь" в журнале "Знание - сила" 3,за 1969г.


                *****

              Вместо комментария. Концовка моего ответа физику М.С.Астрову:

…антитеза потенции и энергии [восходит] к древним грекам. Здесь необходимо отметить, что термин "энергрийный" является греческим оригиналом, латинской калькою с которого в Боэциевском переводе сочинений Аристотеля выступает слово "актуальный", а у Гегеля, соответственно,- "действительный". <...> Касательно понятия Дао: Дао в даосизме и в особенности, в неоконфуцианстве, где введено, правда, в сугубо этических целях, понятие Ли, т.е. Абсолютного ума, тождественно с понятием Единого в неоплатонизме, и есть именно полнота могущества и свободы. Свободы, прежде всего, в смысле актуальной полноты факторила всех возможных событий, что, в общем, близко к Шеннону. Ведь по Шеннону, информация есть, главным образом, способность сохранения определённого вектора движения в системе тело-сила-среда от входа и до выхода пути-канала этого движения. Уменьшение этой способности в ходе прохождения пути и есть, собственно, энтропия, которая может быть описана в терминах расхода силы, т.е. как взаимодействие ускорения-напряжения с одной стороны и трения-сопротивления - с другой. Да, но ведь расход силы невозможен без расхода энергии, иначе почему неосуществим Вечный двигатель? Стало быть, в моём положении об энтропии как пустом множестве энергии, речь идёт лишь о никогда в Абсолюте не осуществимом, в силу самого наличия фундаментальных космологических констант в их совокупности, однако, вполне осуществимом для каждой частной системы тело-сила-среда, пределе, как её распад на отдельные составляющие. И, на сколько я понимаю дело, максимальным приближением к этому положению для всей наличной Вселенной, был бы финал её хабло-фридмановского расширения, происходи оно в геометрии Лобачевского - что уже  доказано в наши дни. Ибо, профессором астрофизики из США Перлом Мутуром в 1998 году, было эксперементально установлено, что скорость оного расширения постоянно увеличивается. Именно поэтому, наверное, время необратимо, и, как поётся в известной песне на музыку Альбиони: "Время не возвратно./И нет пути обратно". Однако, при таком раскладе представляется более приемлемой теория Большого Взрыва С.Линде, где нет сингулярности с её многочисленными противоречиями - здесь уместно воландово восклицание: "Чего ни хватишься, всего у них нет!",- зато есть шаровидный сгусток холодной "плазмы", в которой вовсе отсутствует трение, и в которой, следовательно, энергия лишь находится на грани того, что бы стать обычным веществом, состоящим из атомов и молекул. Впрочем, означенный выше финал должен бесконечно растянуться во времени, из-за указанных Вами свойств гравитационной длинны.<...> <...>  Теперь обратимся к вопросу о ясновидении. Хотя шарлатанов, выдающих себя за ясновидящих всегда было хоть отбавляй,  но у меня нет оснований не верить свидетельству Академика РАН Н.П.Бехтеревой утверждающей из опыта своих встреч, что знаменитая болгарская целительница Ванга дейсвительно обладала даром ясновидения. Значит немногим, но всё-таки дано. Рассуждая же о туманности пророчеств, следует отметить два аспекта: Во-первых, чем дальше от хронотопа, в котором находится предсказатель, находится хронотоп предсказываемого события, тем больше между ними вероятностных развилок или, что тоже самое, точек бифуркации, и тем, следовательно, расплывчатее формулировка предсказания. Это положение, как ни к кому более относится к Мишелю Нострадамусу, который, как известно, пытался в своих "Центуриях" предсказать всю оставшуюся до конца света часть социальной истории человечества. Во-вторых, в субъективном отношении, уровень знаний и образования ясновидца как индивида, а также уровень знаний его эпохи, либо способствуют, либо противятся адекватному усвоению и изложению им вновь открывшегося ему узрения. Впрочем, сей уровень никогда ни бывает вполне достаточным, коль-скоро речь идёт о будущем, как o неопределённости. Полнота же факториала всех возможных событий Мира потенциально присутствует, по моему глубокому убеждению, в каждом уме. Знать бы только при каких условиях может раскрыться этот потенциал. Пора, однако, отметить: объективный смысл парадокса Мак-Таггарта состоит в том, что наличное бытие Мира принципиально не вмещает затребованной здесь полноты факториала, как действительного-актульного бытия. Ибо, как определяет Г.Гегель, в своём развёртывании, действительность раскрывается как необходимость, а не как чей-либо произвол. И потому, возможно только косвенное доказательство необходимого бытия свободы как просвета между внутренней причинностью автономных систем и причинностью внешнего Мира. Однако, такое косвенное доказательство всегда чревато кругом в доказательстве - если я буду постулировать существование автономии, как частного прaявления {Protophaienomen} свободы; либо регрессом в бесконечность - если я возьмусь обосновать это же сугубо логически. Поскольку самая душа наша в своём происхождении, предстаёт перед нами,  преимущественно, как явление, и только где-то на периферии кругозора - как автономный эйдос. Прямое же доказательство необходимого бытия свободы, невозможно в силу наличия здесь явного противоречия в терминах. При всём сказанном, исходя из данного a priori многообразия содержания опыта, я не в праве отрицать существование автономии воли. Ибо, как это уже было сформулировано мною в тексте "Свода", необходимо существуют умы-наблюдатели, как вехи всякому движению. Cтало быть, она существует не во времени, будучи явлениями, но в вечности, будучи понятиями в строгом смысле термина, т.е., говоря по Канту, вещами-в-себе. Да, но отсюда следует, что свобода, становясь знанием о необходимости, неизбежно самоистощается как  понятие. Напоследок хочу сказать о философии конвенциализма, основателем которой является месье Пуанкаре. Её основным изъяном, на мой и, наверное, не только мой, взгляд, является полное пренебрежение разработкой вопросов этики. В самом деле, Ж.- А.Пуанкаре, ставя во главу угла благо удобства, для каждого отдельно взятого случая, напрочь дезавуирует максиму Кантовского Категоричекого императива, гласящего: "...поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице,  и в лице всякого другого, только как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству". Положим, врождённость этого императива душе каждого человека - вопрос крайне спорный, но речь-то здесь не об этом. Тихой сапою ликвидируется - раз уж всё сущее в Мире есть лишь явление, а эйдосов не существует вообще - самый идеал гуманизма Нового времени. Конечно, как и всякий идеал, полнота смысла Категорического императива не достижима в объективной реальности, хотя бы в силу того, что подавляющее большинство вещей и смыслов, принадлежащих последней, суть лишь явления. Но стремиться к максимально возможному выполнению оного смысла мы не только можем, но и обязаны, в силу наличия у нас автономии воли в той высшей степени, которая доступна из всех умов пока только человеку, и данной как сама возможность составления многоходовых долгосрочных планов деятельности и, в пределе, постановки самого идеала. Таким образом, месье Пуанкаре, сам того, возможно, не желая, прокладывает дорогу таким деятелям "науки", как Йозеф Менгеле. Равно как конвенциализмом и ему подобными учениями прокладывается дорога нынешнему гламурному постмодерну с его предельным гедонизмом, выступающем в форме стёбовых ответов на отнюдь не шутейные вопросы и такого гнусного разврата, какого белая цивилизация не видала со времён Калигулы и Нерона. А как ещё иначе назвать то положение дел, при котором "верность" считается чуть ли ни понятием из лексикона Третьего рейха, а потомственное дворянство Британской  империи вручается общеизвестному гомосексуалу Элтону Джону, не могущему,   по определению, иметь ни какого потомства? Балаган, безвкусица, дурдом? "Мне не смешно, когда маляр негодный/ Мне пачкает "Мадонну" Рафаэля./ Мне не смешно, когда фигляр презренный/ Пародией бесчестит Алигьери!" Бежим же от сюда, читатель, предоставив мертвецам хоронить мертвецов. Ибо тот, кто разуверился во всём, необходимо разуверится, вскоре и в собственной свободе, утратив, в итоге, и её. Так как допущение о существовании одного или многих богов сделано человечеством не только из страха перед силами внешней ему и, во многом именно поэтому, не познанной природы - как то утверждают марксисты, но, также, и из страха перед столь же не познанной, а точнее, непредсказуемой в своих действиях, автономией воли внутри самого человека - как это везде утверждает Кант: "Две вещи на свете всегда удивляют меня - звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас".  Это я к тому, что совесть, т.е. нравственный закон,  её древнейшей, но тем не менее не утратившей своей правды, формулировке, определяется как страх божий. Здесь под "богом" следует понимать, главным образом, неотменимость бытия законов природы, как праявления начал трансцендентных в отношении знания. "Правители, вам честь и трон/ Даёт закон, а не природа./ Стоите выше вы народа./ Но вечный выше вас закон". Следовательно, истощение совести в нашей душе приводит в пределе к непримиримому столкновению этой души с ужасом объективно сущей свободы, т.е. к столкновению с Дао. А чем ещё может быть неслыханная никогда ранее и по скорости, и по богатству факториалa мутагенная способность вируса иммунодифицита человека, а равно, всё возрастающая по тем же параметрам мутагенная способность гепатита, как ни частной формой наличного бытия объективной свободы? Впрочем, такою же частной формою бытия объективной свободы выступает и энергия, высвободившаяся при взрыве на Чернобыльской АЭС. И, говоря образно, эта пистолетная дуэль на шести шагах, может иметь только один исход - гибель души. "И увидел я великий белый престол и Сидящего на нём, от лица Которого бежали небо и земля, и не нашлось им места". Строго говоря, частичная гибель души происходит даже и тогда, когда имеет место глубокое покаяние, где важнейшая часть прежнего смыслового содержания её уничтожается ужасом созерцания Дао, взамен же возникает понимание непреложной ценности, сперва своей жизни, а за тем и жизней окружающих людей, от куда берёт начало новое развитие души. Так, звёздное небо должно показаться нам размером с овчинку, дабы воскрес нравственный закон внутри нас. Но глубокое покаяние всегда суть подвиг. Поскольку все сколь либо серьёзные определения понятия подвига сводятся к тому, что он есть первопричина в новом причинно-следственном ряду, т.е. субъективный аспект точки бифуркации, как объективного бытия Дао. Ведь, не будучи явлением, самый акт подвига одинаково чужд как внутренней причинности совершающей его души, так и причинности внешнего Мира, среды, находясь где-то в просвете между тем и другим. Это, если угодно, миниатюрная модель самого акта сотворения Мира."И сказал Сидящий на престоле: "Творю всё новое.<...> Победитель наследует всё. И буду ему Богом, и он будет Мне сыном ". [Апокалипсис Св. Ап. Иоанна Богослова: стих 5 и 7; гл. 21]

C уважением, М.Салихов. 22,11,2007г.
P.S.Я специально не хочу рассматривать здесь гипотезу о существовании во Вселенной тёмной материи и тёмной энергии, дабы не погружаться опять, в случае, если нейтроллино окажется принципиально неуловимо, в диспут о правомерности эфиродинамики, который мне изрядно надоел, ввиду принципиальной невозможности эксперементального доказательства бытия, собственно, Эфира.


                _______________________________________         

               
                БОЛЬШОЕ ПРИБАВЛЕНИЕ К ТЕКСТУ ПИСЬМА.


                Дерзновенны наши речи,
                Hо на смерть осуждены
                Слишком ранние предтечи
                Слишком медленной весны.
                Погребенных воскресенье
                И, среди глубокой тьмы,
                Петуха ночное пенье,
                Холод утра - это мы.

                Hаши гимны - наши стоны:
                Мы для новой красоты
                Hарушаем все законы,
                Преступаем все черты.

                Мы - соблазн неутолённых,
                Мы - посмешище людей,
                Искра в пепле оскорблённых
                И потухших алтарей.

                Д.С.Мережковский.
                "Дети ночи"

Чем же  конкретно является разврат и что в нём вредоносного и  постыдного?
Попробуем разобраться в этом по возможности более подробно  и беспристрастно.
Заодно мы попробуем рассмотреть, как бы через дверной глазок темы секса (патологическим аспектом которого является разврат) и примыкающую к этой теме эстетическую проблематику, многие другие вопросы этики и даже онтологии.   
Разврат, по-моему, состоит не в нашей секс-ориентации - если только дело не
связанно с прямым насилием, ибо  она дана нам, по большей части от природы, но в не верности данному слову, долгу, и, в конце концов, самим себе, что уж точно, в большинстве жизненных ситуаций, зависит от нас. Но ведь для сохранения всех перечисленных видов верности необходимо наличие её субъекта, т.е. личности, сильно развитой в глубину, чего всегда остро недоставало в Мире, а ныне, в силу колоссального техногенного ускорения темпов нашей жизни, недостаёт уже катастрофически. Ибо только такая личность принципиально способна к осознанному самопожертвованию до смерти, как высшей степени подвига. И только верность может претворить такие банальные, сугубо биологические феномены, как вожделение и совокупление в раствор, связующий друзей покрепче любых родственных уз; именно друзей, ибо сказать здесь "любовников", значит отрицать мимолётность феномена влюблённости как такового. Влюблённость есть разновидность сумасшествия. Она всегда слепа и не критична, ибо она видит в партнёре и во мне самом лишь достоинства, в упор не замечая наших недостатков. Отсюда происходят все те самоубийства, убийства и прочие эксцессы, которые мы наблюдаем преимущественно у людей молодых на почве не разделённой любви, и которые столь редки у стариков. Ибо молодости, в силу избытка энергии и отсутствия горького опыта, свойственно видеть Мир в слишком ярких тонах. Дружба же, напротив, всегда зряча. Следовательно, в дружбе сильнейший благожелательный и доверительный настрой в отношении друга зависит преимущественно от нашей воли, а уж за тем от иных, внешних ей, обстоятельств. Иной вопрос оценит ли предполагаемый друг этот настрой, в состоянии ли он по уровню своего умственного и нравственного развития должным образом оценить его. Наконец, к совсем уж внешним факторам надо отнести совместимость, либо несовместимость темпераментов, которые, как известно со времён Аристотеля, даны каждому от природы. Вообще, чувство симпатии к кому-то мы испытываем не из-за того, что видим в нём отражение наших собственных прекрасных свойств и качеств, но, главным образом, из-за того, что видим у него нечто, мнимое или всамделешнее - здесь не важно, ещё более прекрасное, чем наше, к чему нам  хотелось бы стать причастными и в превосходных достоинствах чего мы ни мало не сомневаемся. Хотя, несомненно, задатки этих качеств присутствовали в нас и прежде, ибо как иначе могли бы мы осознать в себе потребность их усовершенствования.  Поэтому следует всегда проявлять великодушие и стараться усилием воли простить всякого искренне раскаивающегося, если, по спокойном размышлении о нём и делах его, обнаружится, что доброго в нём больше чем злого, дабы не умножать зла через ожесточение умов.  Но сами родственные узы без верности, весьма эфемерны и мало что значат. Суть дела состоит в том, что секс в своём понятии всегда есть жизнеутверждение. Тот, кто говорит, что это не так, противоречит истине, ибо отрицает наличие в понятии секса рождательного начала, что, однако, абсурдно, так как исчезает всякая целесообразность понятия. Насилие всегда что-нибудь отрицает и разрушает, даже если это насилие осуществляется мною над самим собою с благою целью избавления, скажем, от вредной привычки. По этому оно и служит, по слову Ленина, повитухой истории; но рожает-то не ремесло повитухи. Если даже допустить, что являющаяся в виде насилия, агрессия входит в понятие нашего сексуального естества, то и тогда мы обязаны всемерно бороться с этими своими наклонностями (исключая, разумеется, случаи необходимой самообороны), дабы не утратить созидательного основания нравственности. Эта агрессия наличествует в естестве нашем и животном на том основании, что всё существующее частным образом живое обладает в умопостигаемой перспективе куда большей энергией, нежели частное неживое; как однажды сказал М.И. Веллер: "Если не за что умереть, то и жить не для чего.". В Абсолютном же уме нет ни какой агрессии, ибо сам он ведёт жизнь блаженную, не причастную непосредственно ни рождению, ни смерти, но зная всё это только через посредство умов частных. Ныне надлежит всему человечеству направить энергию агрессии не в русло стяжания и обжорства и не в русло насилия, но в русло строгого и спокойного познания и удержания меры, отделяющей добро от зла, ибо - необходимо, забегая вперёд отметить это - пришло время, когда у всякого не осталось иной головы на плечах, кроме его собственной. Важнее такого познания нет для человечества сейчас ни чего, но ещё Парацельс эксперементально доказывал и учил, что "В природе всё есть лекарство и всё - яд. Важна лишь доза.", т.е. мера.     Большинство же - любое!- всегда более агрессивно, чем того требует необходимость самообороны. Такова уж его природа. Поэтому я - противник гей-парадов. Не стоит дразнить красной тряпкой разъярённого быка, раз уж он всё равно крупнее вас. Здесь надобно отметить, что чем свирепее гонения со стороны большинства, тем умнее, коварнее, и озлобленнее становится гонимое меньшинство и тем больше спайка и замкнутость для чужаков в рядах его. Наиболее характерным примером этого выступает история евреев и поляков, которых самодержавие гнобило столь усердно, что когда произошла большевистская революция, они сразу же составили костяк ВЧК. Нравы же нужно улучшать не огнём и мечём, но путём постепенного проговаривания всей правды о том или ином факте на чистоту и всерьёз, sine irae, в разговорах, что называется, "за жизнь". Ибо, как справедливо заметил ещё А.С.Пушкин: "Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений". Необходимо, наконец, признать, глядя правде в глаза, что чистый гомосексуал является человеком с ограниченными возможностями, ибо не в состоянии плодить собственных детей иначе, как путём клонирования, пока ещё повсеместно запрещённого. Впрочем, данная точка зрения отнюдь не нова, и восходит к Конфуцию и его прямым ученикам. Впрочем, и клонирование(если запрет на оное будет снят по какой-либо уважительной причине), и оплодотворение с помощью суррогатных матерей и банков донорской спермы, необходимо отнести к разряду искусственных способов расплодиться, каковые по большей части находятся пока в процессе эксперементальной разработки, а, следовательно, и говорить что-то определённое об их широком применении пока рано.
Балетмейстер Б.Эйфман сказал как-то, оправдывая факт присутствия в балетном искусстве большого количества (до 80 %) гомосексуалов, что они более, нежели натуралы (они же гетеросексуалы), сосредоточенны на творчестве. Что верно, то верно. Однако, основная причина этого, о которой маэстро лукаво умолчал, состоит в том, энергия, идущая у гетеросексуалов на многочисленные и многосложные семейные хлопоты, у гомосексуалов пущена в преимущественно в русло творчества. Да по этой логике балетным лучше вообще давать обет полного воздержания! Ибо "Если у вас нет собаки, её не отравит сосед".Но, быть может, наблюдательный и вдумчивый читатель спросит: “Почему чистый гомосексуал – это, в подавляющем большинстве случаев, ужасный перфекционист и трудоголик?”     Ответ прост – при анальном оргазме, усвоенном в качестве основного способа удовлетворения, сила (острота), получаемых ощущений такова, что, если не отвлекаться, регулярно уходя с головою во что-то иное, невозможно ни впасть в помешательство, где навязчивой идеей выступают означенные ощущения. Впрочем, при утрате меры, можно свихнуться равно серьёзно как на почве аскетизма, так и на почве гедонизма. Итак, это - болезнь, находящаяся в одном ряду с импотенцией.
 Бисексуальность же постыдна именно в смысле супружеской измены и измены другу, но ни как не в смысле, собственно, получения удовольствия от анального совокупления. Предрасположенность к последнему присуща почти всем - достаточно вспомнить побочное удовольствие от клизмы в босоногом детстве. Тем же, кто, в силу, главным образом, генетических причин, испытывает несколько большую потребность в анальном удовольствии, чем большинство людей, хорошо бы по чаще гонять чаи с бромом и, когда уж совсем припрёт, пользоваться простейшим цельнорезиновым фалломитатором, а не дразнить большинство своею экстравагантностью, вводя его в соблазн неверности. Здесь кстати, вопреки суеверному мнению большинства, необходимо признать следующее. Использование при совокуплении фаллоимитатора для анальной стимуляции, поочерёдно обеими партнёрами (3 раза в месяц, не больше!),было бы весьма полезным для молодых людей, ведущих малоподвижный образ жизни, безотносительно к их секс-ориентации. Ведь, - кроме дополнительного разнообразия ощущений - это, объективно, отменное упражнение на перистальтику прямой кишки, а, следовательно, профилактика запоров. Полезно это также от застоя крови в районе простаты, поскольку простата непосредственно примыкает к прямой кишке, и, значит, как профилактика простатита. В условиях любого мегаполиса, когда засиженность почти всех частей тела, ни только у различных офисных клерков, но и вообще у всех водителей, часами простаивающих в дорожных пробках, становится делом обычным, регулярная анальная стимуляция, равно как и регулярное посещение спортзала, является одним из весьма обоснованных способов борьбы с этой засиженностью и её непосредственными результатами. В первую очередь это касается стран с холодным климатом. "Всё разумное - действительно, а всё действительное - необходимо" (Г.В.Ф.Гегель). Однако, повторяю, секс между лучшими друзьями, даже одного пола, при непременном условии, что их дружба прошла испытание временем, вполне допустим и оправдан; oпять-таки, если за этим не кроется ни какой измены. Ведь это - акт их величайшей взаимной привязанности и взаимного уважения, пусть и выступающих в форме, чуждой обыкновенному для Мира порядку вещей. И таких верных друзей, -  если они вообще  есть -  у нас всегда крайне  мало.
               
http://s54.radikal.ru/i146/0912/48/d195805304d1.jpg

В самом деле, многие афиняне, сражавшиеся против персов при Марафоне  в 490г. до н.э., или позже, в войске Александра Великого, были, в силу своего воспитания, бисексуалами, что, однако, не сказывалось на боеспособности войска, ибо они были в достаточной степени верны друг другу, к тому же ставя интересы отечества, находящегося подчас под угрозой уничтожения, много выше своих личных удовольствий. Не спроста спартанский царь Леонид (а в Спарте однополые связи между гоплитами даже приветствовались, так как считалось что это немало способствует воинской взаимовыручке, каковая точка зрения, во многом благодаря Периклу, распространилась впоследствии на всю греческую ойкумену)взял с собою в 451г. до н.э. для операции при Фермопилах, лишь тех, кто имел хотя бы одного сына не младше четырёх лет, т.е. тех, кто оставил своему роду шанс, что тот не пресечётся с гибелью отца. Ведь Леонид, будучи человеком весьма неглупым и многоопытным в военном деле, да к тому же весьма религиозным, отлично понимал, что эта операция скорее всего закончится гибелью всех её непосредственных участников со спартанской стороны, и желал, как повелевала ему совесть, чтобы долг был исполнен безотносительно к тому, последует ли за его выполнением какое-либо личное благо или нет. Идём далее. Христиане, конечно, правы говоря, что: "Всякое древо узнаётся по плодам его" и что "Бесплодны дела тьмы", но прав, несомненно, и Плотин, полагающий, что любое общение с прекрасным, делает нас хоть чуток прекраснее. Следовательно, если говорить строго, добровольное однополое совокупление между двумя прекрасными, хотя бы в физическом отношении, людьми никак нельзя признать вполне никчёмным делом. И, поскольку, как уже говорилось, сама по себе анальная стимуляция (при строжайшем, разумеется, соблюдении гигиены) даже полезна для здоровья, то каким, скажите, образом может оказаться безобразным однополое совокупление, будучи рассмотрено абстрактно-единично,  вне тенденции? В самом деле, коль скоро в Абсолютном уме существует эйдос человека - а он неизбежно существует там, ибо многообразным явлениям наличного Мира, для их наиполнейшего проявления потребны, в качестве наблюдателей на местах, частные умы высшей степени сложности - то представляется необходимым существование при нём эйдоса человеческого здоровья, дающего образец слаженной деятельности всех его частей. Помимо этого необходимо, чтобы указанные частные умы порождались в наличное бытие средствами самой же природы, иначе упраздняется важнейшее - эйдетический принцип самодвижения.  А то, что на каком либо основании естественно и прекрасно, не может быть на том же основании, в том же соотношении и в той же  связи безобразным. Если же, как это утверждают некоторые, прекрасное не несёт на себе ни какой функциональной нагрузки, то каким образом можно, в таком случае, указать объективное основание для возникновения в душе первоначальных представлений о прекрасном? Ведь даже пропаганда в обществе тех или иных извращений должна сперва иметь в наличии извращаемый в дальнейшем предмет, подобно как для того, что бы срубить дерево, необходимо сперва присмотреть его в лесу. И, надо полагать, что для того, что б свернуть с пути истинного, на путь ложный, необходима хотя бы одна точка их пересечения. Пожалуй верным будет утверждение, что древние греки потому достигли небывалых высот в изобразительном искусстве и не только в нём, что они любили, жизнь во всех проявлениях её, а любя жизнь во всех её проявлениях, они, именно по этой причине, были бисексуалами. И дело здесь не столько в том, что женщина в патриархальном обществе была ущемлена в правах по сравнению с мужчиною, что в эпоху господства натурального хозяйства, было почти повсеместным явлением, сколько в том, что любой действительно одарённый художник или скульптор, будучи андрогином в недрах своей души, волей-неволей тяготеет к бисексуальности, в силу наличия у него обострённого чутья к пластике прекрасного. Ибо "эстетика", в изначальном смысле этого греческого слова, есть учение о чувственности. Многообразие же интересов греков, задавшее их гений, объясняется, по Веллеру,  многообразием ландшафта первоначального ареала их проживания. Вернёмся, однако, к нашей главной теме. Напомню, что речь в условии идёт о лучших друзьях. Безобразным же развратом однополое совокупление становится лишь тогда, когда, во-первых, оно, входя в  привычку из-за слишком частого повторения, полностью вытесняет собой гетеросексуальный  стереотип возбуждения, делая невозможным деторождение естественным способом; во-вторых, когда происходит не между лучшими друзьями (ведь дружба уже сама по себе прекрасна), но между случайными знакомцами и безотносительно к красоте партнёра. Впрочем, последняя оговорка относится к любому, а не только к однополому совокуплению. Это положение легко доказывается на уровне чистого опыта, тем, что венерические заболевания и ВИЧ распространяются по преимуществу через случайные и мимолётные половые связи, где партнёрам решительно наплевать на здоровье другого, да и на своё собственное тоже, а это уже, как ни крути, чистой воды уголовщина. Поэтому я полагаю, что все разговоры о любви с первого взгляда и до гробовой доски, в действительности есть, в громадном большинстве случаев, изрядное преувеличение романтических поэтов, ибо зарождение этой любви выглядит у них совершенно беспричинно. Если рассуждать строго, бисексуальность есть предел и граница нашего естества в его сексуальном аспекте и не только в оном, а всякое пограничное состояние включает в себя и моменты, принадлежащие предмету, границею которого оно выступает, и моменты, относящиеся к инобытию этого предмета. Вообще, инобытиём какого либо определённого предмета следует считать ни только отрицание его целиком, либо в основных частях, но также и сколь либо точное отображение-копирование его в ином (даже просто нумерически  ином) материальном субстрате. Поскольку при таком системном усложнении предмета, при котором в нём необходимо возникает сознание, оригинал и его копию никак нельзя признать во всём тождественными, но лишь подобными в бесконечном приближении. Применительно к понятию естества, первый вид инобытия(или, попросту, иного),  следует называть противоестественным, второй – искусственным; если же произошло снятие и какой  либо из видов иного сам стал естественным в отношении своего предмета, начав, таким образом, новый причинно-следственный ряд, а прежний завершив, то это будет уже событие сверхъестественное, т.е. чудо. В самом деле, снятие всегда есть сверхъестественное событие, поскольку большинство из изменений, возможных в системе отношений предмет-среда, приводят отнюдь не к снятию наличного противоречия меж ними и, соответственно, к усложнению системы, но, скорее, к упразднению этого противоречия посредством уничтожения предмета, как субъекта противоречия, т.е. к упрощению системы. Поэтому и большинство когда-либо обитавших на Земле видов живых существ, ныне суть ископаемые виды, и большинство мутаций, могущих произойти в чьём-либо организме, суть вредоносны для данного организма. "Поглядите на мастера глиняных дел:/ Месит глину прилежно - умён и умел./ Присмотритесь внимательней: мастер - безумен,/ Ибо это не глина, а месиво тел." (Омар Хайям). При этом необходимо понимать, что разграничение сверхъестественного и искусственного остаётся непреодолимым лишь до тех пор, пока наблюдатель имеет дело с процессами сугубо финитными и, по преимуществу, объективными. Когда же изменение происходит под действием умов высшей степени сложности, которые принципиально способны сделать предметом своего мышления не свою среду, а само это мышления, то здесь, следовательно, наблюдатель имеет дело уже с трансфинитными, самоподобными процессами, одним из активных участников которого он сам может выступать, в силу своей способности к планомерным действиям. Причина такого изобилия вредоносных возможностей заключена в принципе косности материи, о коем речь пойдёт чуть дальше. Сейчас же мы обязаны вернуться к столь нежданно оставленной теме. Итак, коль скоро исследуемым предметом выступает естественная сексуальность, к моментам первого рода необходимо отнести вагинальный и анальный способы совокупления, дружбу и деторождение, к моментам же второго рода - вытеснение натурального стереотипа возбуждения и, главное, атрофию воли. От сюда ясно, что всякий бисексуал подобен доктору Мариатти, умевшему бороться стоя на самом краю пропасти и сброшенному туда в конце последней своей схватки Шерлоком Холмсом (под маской коего тут разумеется Дао), чего, наверное, не произошло бы, если б Мариатти не был закоренелым негодяем, ибо существует точка невозврата. "Ты взвешен на весах и найден очень лёгким!" Но, будучи пределом  сексуального естества, бисексуальность, тем самым есть его полнейшее выполнение в сфере свободы личности (произвола), поскольку  она, не подпадая всецело под интерес продолжения рода, подпадает также и под интерес дружбы - существующее как максимальная степень членораздельной сложности наличного многообразного содержания системы. Поэтому бисексуальность, при всей опасности превышения меры, несомненно, надлежит отнести к  прекрасным свойствам человека, ибо, представляя собою  высшую степень сложности сексуального естества, она остаётся тем не менее, в пределах понятия естества.  Здесь необходимо отметить,  что истинность христианского учения о полном превосходстве духовного начала над телесным, представляется весьма сомнительной в свете доказанного мною в основном тексте "Свода" факта существования бессмертия частной души исключительно как потенции. Впрочем, дело тут обстоит отнюдь не так просто, как в соположении чёрного с шарообразным при рассмотрении свойств неживого физического тела. Скорее всего, правильным будет утверждать, что духовное и телесное постоянно борются между собою, никогда не приходя при жизни частного ума, к окончательному равновесию и, создавая, таким образом, подобно поршням в насосе, динамику души, т.е. динамику ею схваченного многообразного. Так  что при соблюдении этого  условия,  неплодные виды секса, вряд ли получили бы массовое распространение. Опасность же и проблема  состоит, на мой взгляд, вот в чём. Любая потенция тем, собственно, отличается от энергийного бытия вещи, что, будучи многообразным содержанием всех возможных путей развития  этой вещи, не подпадает,  как таковая, под действие закона классической аристотелевой логики об исключённом третьем (предмет либо есть определённая вещь,  либо не есть оная; третьего не дано). Потенция, следовательно, определяется тем, что содержит в себе (а точнее,  у себя) больше неопределённости,  т.е. объективно сущей свободы,  нежели энергийное бытие вещи. Положим, всякий мужчина, по совокупности всего количества спермы, им вырабатываемой,  мог бы стать отцом всего теперешнего населения планеты Земля. Но если б вся потенция каждого мужчины в каждом поколении оказалась бы воплощена в жизнь в полном объёме,  то не только ресурсов нашей планеты, но и всех прочих планет Солнечной системы,  вряд ли хватило бы что бы прокормить всё это население. Но эта полнота потенции не может быть никогда осуществлена в наличном бытии Мира в силу принципа косности материи,  т.е. явленности почти всех вещей Мира. Несомненно, однако, что всё нерождённое содержится в уже явленном как потенция и, скажем более того,  как потенция потенции - и так до тех пор, пока вообще может быть схвачено и усвоено каким-либо умом. Ведь к вообще несхватывамаемому,  вряд ли применимо понятие вещи со стадиями её проявления (энергия, потенция). Так что можно ли,  как это делают священники всех более или менее ортодоксальных конфессий иерусалимского корня, приравнивать сами по себе неплодные виды секса и аборты к прямому человекоубийству, или же надлежит приравнивать массовое тиражирование и пропаганду оных,  к постепенному убийству целых этносов? На  мой взгляд, более справедливо второе. И не с гомосексуализмом надобно бороться в первую очередь, но с адюльтером (свингерством, в частности) и половой безответственностью. Ибо порок наступает здесь переходя,  главным образом, от  общего (этнос и род), к частному(семья, личность),а не наоборот; т.е. он наступает опосредовано, через социум. Однако, тут может возникнуть вопрос: "Почему белая цивилизация допустила пропагандистов разврата до своих глаз и ушей?" Отвечаю: Это произошло  в основном из-за того, что после многих революций и нескольких мировых войн, после того, как последовательно были уничтожены все неотъемлемые составляющие феодализма, т.е. аристократия с её привилегиями, натуральное хозяйство с его удельной раздробленностью и сельской (родовой в своём генезисе) общиною, христианская религия, бывшая прежде идеологическим обеспечением феодализма, выдохлась, oставшись без основания своего. Впрочем, об  этом  знал ещё Г.  Гегель, сказавший в своих иенских  афоризмах: ”Христос умер за наши грехи так давно, что скоро это станет неправдой ”.Другая же, вспомогательная, причина этого состоит в том, что означенные социальные катаклизмы выбили почти  всех существенно энергичных людей, чьей природою было главным образом деятельное изменение и созидание, оставив в живых, преимущественно, ощущателей т.е., в пределе, рантье.   После этого личность,  которая, с одной стороны обрела неслыханную  никогда прежде степень  свободы, с другой стороны стала всё больше сталкиваться  один на один, без посредников,  со всё более обезличенными и надличными  структурами технического прогресса  и Истинного  (в гегелевском смысле, т.е. в силу своей всеохватности) глобализирующего  государства, оказалась не на высоте положения в отношении усвоения новинок научного знания, поваливших, правда, как из рога изобилия, почти  полностью ушла в частную жизнь, так и не создав  сколь-нибудь достойной по величию  замены уходящему христианству. Здесь -  надо признать  это - произошло то, чего так  боялся старик Вернадский: обыватель, обретя большую свободу, так и  не смог, в массе своей обрести адекватною ей мотивацию  в виде научного познания, оставшись мещанином-потребителем,  а не человеком науки. Ведь на новой наличной ступени развития свободы, когда над волею частного лица не довлеет более ни авторитет церкви с его приматом веры, ни авторитет рода с приматом обычая, но лишь налагаемое исключительно из вне государственное насилие, да собственное мнение о предмете, только владение критериями строго научного  анализа могло бы сообщить этому лицу адекватное быстро меняющейся реальности представление о мере добра и зла в Мире(включая сюда и воспитание  душ в русле приведенного выше Категорического императива). Стало быть, всё то, что выходит за рамки сугубо внешних требований государственного закона, а равно внутренних требований научного мышления, составляет сферу чистого произвола индивида. Следовательно, история, как качественно прогрессирующий процесс усложнения систем, подошла в плотную здесь к своему верхнему пределу, ибо свобода вполне осознала себя в персонифицированном субъекте как его насущнейше необходимую потребность. Короче говоря, этот субъект полностью авторизовался.  C другой стороны, сам аппарат государства, по мере увеличения многообразия частей его составляющих  и усиления  слаженности их совместной деятельности, также объективно стремится к полной авторизации, как недостижимому пределу своего развития. Недостижимому - по той простой причине, что оно есть только первое наличное бытие искусственного ума, а первый блин всегда получается комом, будучи недостаточно обоснован как изнутри, так и из вне. Ибо из  системы госаппарата невозможно полностью изъять пресловутый человеческий фактор в лице чиновника, который, если он вполне авторизован как частное лицо, всегда, так или иначе, сам себе голова.  Иными словами, эта большая свобода  не стала причиною  соответствующего ей по величине и по размаху ума. Ибо нравственный закон, также как и жажда познания, должен быть обязательно внутри нас, а не накладываться из вне страхом репрессий со стороны государства, или же чаянием воздаяния за гробом. Более того, он не должен действовать даже на основании любви к ближнему, ибо, в противном случае, как это доказал в своём блестящем эссе "Киркинесская этика" И.М. Дьяконов, мы неизбежно будем  пытаться в этом благом намерении (дающем в пределе нелепость толстовщины) объять необъятное, и, в конце концов, в виду тщеты этих потуг, придём к лицемерному декларированию нравственного закона на словах и попранию его на деле. Нет, он должен соблюдаться лишь на том, сугубо рациональном и потому минимальном основании, чтобы жизнь частного лица, его этноса, и человечества в целом уже здесь, на этом свете, как можно дольше не превращалась бы в сущий ад. Поскольку вовсе не превращаться в ад она не может, в силу выше указанного принципа косности материи. И прав, крепко прав, римский император и стоик Марк Аврелий Антонин, поучая своего cына-идиота Коммода: "Делай то, что от тебя требует в данный момент природа и не надейся осуществить “Республику” Платона; и будь доволен движением в перёд хотя бы на один шаг - и не считай этот успех маловажным, ибо кто может изменить образ мыслей людей, а без такого изменения что может быть, кроме рабства, стенаний и лицемерного повиновения?" В силу того, что это основание рационально и минимально, всякому человеку надлежит искать на трезвую голову, а найдя, неукоснительно соблюдать меру всякого поступка своего. Эта рациональность, однако, не исключает, но, напротив, предполагает наличие у человека совести, понимаемой как страх перед безмерностью Дао, которое включает в себя кроме всего прочего, принцип косности материи, обоснованный эйдосом финитности (без которой не существует никакого дельного определения).  Да, но ведь этот смысловой принцип во времени ограничивает и снимает внутри понятия потенции порождающий его в вечности эйдос. Синтезирующим результатом данного снятия  выступает возвращающийся в вечность эйдос членораздельности.  Пока же внутри белого человека можно наблюдать преимущественно лишь неуёмную жажду потребительского обжорства, оправданною, впрочем, многовековою нищетой большинства людей, в период господства  натурального хозяйства. Ведь в прежние  века, например, высокий уровень рождаемости, превышающий простое воспроизводство, был необходим только ради покрытия большой детской смертности и не меньшей убыли прочего населения от междуусобных войн, моровых эпидемий, просто от голода в неурожайные годы, и, наконец, из-за перманентного террора папской инквизиции. Частые роды буквально изматывали женщин, или же, из-за отсутствия практики кесарева сечения, разом сводили их в гроб, множа количество сирот и слабоумных. Такое положение вещей, будучи формою естественного отбора, действительно выбраковывало слабых - лес рубят - щепки летят, но мы не в праве задаваться вопросом: "Не слишком ли дорого обошёлся человечеству такой не взирающий на личности отбор?", ибо, с одной стороны оно было неизбежной необходимостью, с другой стороны, самая личность эта не была ещё, как нынче, вполне авторизована, и утешением в горе ей ещё могло служить присловие типа "Бог дал, Бог и взял". Скорее в пору уж поставить ребром вопрос, ответ на который может дать разве что время: “Сможет ли цивилизованное человечество, даже находясь под угрозой вырождения, выработать основанный на методах науки, равно эффективный прежнему, метод  искусственного отбора, не посягая при этом, однако, на свободу личности?"  Ибо в нынешнем Мире количество европеоидов  начинает постепенно, но неуклонно снижаться, недостаточно воспроизводясь даже для поддержания стабильной численности по причине разврата, пьянства и потребительского обжорства. Однако, времени, чтобы одуматься может уже не быть. Так как всё это очень сильно напоминает ситуацию,  когда человек, будучи только-только выпущен на предпоследней (или даже на последней) стадии истощения из концлагеря,  дорвавшись до полновесной буханки хлеба и полностью съев её в один присест, скончался, получив заворот кишечника, от того, что ослабевший из-за длительной работы только в четверть мощности, кишечник не смог справиться с таким большим объёмом работы, враз свалившейся на него. Ведь всякий  частный ум, именно в силу того, что он частный, всегда выступает как явление, имеющее основание своё в соответствующей наличной степени свободы. Она же, эта степень, заданна сложностью среды-обстановки как системы. При таком положении дел правительствам следовало бы, по рациональному рассуждению, искусственно стимулировать бедность в своих странах, всемерно удерживая их от скачкообразного подъёма уровня жизни народонаселения. Поскольку если все 6000000000 жителей планеты Земля станут жить на такую широкую ногу, на какую не просто живёт, прямо-таки жирует, среднего достатка американец, то для сохранения и в дальнейшем этого уровня благосостояния, потребуется в четыре раза больше всех ресурсов, чем есть в наличии на нашей планете. Но, увы, рынок, который есть ни что иное, как равнодействующая всего множества индивидуальных потребительских волений, и который заправляет едва ли ни всем в сегодняшней глобальной  политике, - рынок этот диктует совершенно противоположное данной стратегии. Обуздать колоссальный рост неумеренного потребления всевозможных благ, включая сексуальное наслаждение, мог бы только столь же колоссальный взлёт культуры научного мышления у большинства народонаселения. Но именно такого взлёта, увы, не происходит, судя по тому, каким бешеным спросом пользуются во всех без исключения странах белой цивилизации услуги астрологов и прочих гадателей, большинство из которых в действительности суть шарлатаны, а равно,  литература гностико-конспирологичекого содержания, в роде книг Дэна Брауна или Карлоса Кастанеды. Иными словами, уравновесить тягу белого человека к многообразному обжорству могла бы только равная ей тяга к строго научному познанию, чему, однако, препятствует сравнительно низкая способность суждения большинства. Нет средств от глупости, по крайней мере, средств ординарных. И хотя, как было сказано выше, наличная степень свободы частного ума всегда задаётся его средою, активация заданного, т.е. обретение этим умом адекватной способности суждения, может осуществляться только волевым актом творения, в ужасе созерцания Дао. В данном случае (речь-то идёт об умах высшей степени сложности), это может быть только покаянно-пожвижнический процесс, сколь катастрофический, столь и таинственный.  Употребляя терминологию А.Тойнби, можно сказать что, максимальный вызов, требует здесь максимального же ответа. "Ибо уже не Катилина, но самая смерть стоит у ворот твоих, Рим!".  “И вопли  шлюх глухой порой,  / Британия,/ Ткут саван  твой”. Схожая ситуация имела место в Италии в первом веке христовой эры, где римское хозяйство не было, строго говоря, вполне натуральным, в силу того трансэтнического характера, который придала ему рабовладельческая глобализация, быстро охватившая после походов Александра Великого и Пунических войн весь ареал Средиземного моря. Ведь римский или латинский среднестатистический гражданин живший в Италии, давно уж к тому времени обнищал, став нахлебником, живущим, в основном, не от трудов рук своих, но за счёт подачек дарового хлеба, обильно ввозимого императорами из Египта и Ольвии по случаю многочисленных государственных торжеств; как самостоятельный земледелец он исчерпал себя ещё во времена братьев Гракхов с их неудачной попыткой аграрной реформы в пользу плебса. Этот римлянин мог ещё за определённое жалование исполнять рискованные и тяжкие обязанности солдата, но делать тоже из соображений чистого патриотизма - дураков нет. С другой стороны, ряды правящего класса приблизительно со времени Августа стали стремительно пополняться гламурными скоробогатыми провинциалами из вольноотпущенников и откупщиков, занимавшими место исконно римской родовой аристократии, выбывавшей в ходе многочисленных войн, которые постоянно вела Империя. И этим скоробогатым римские устои, например, когда лет за двести до того Катон Старший строжайше настаивал на исключении из сословия сенаторов всех бездетных и неженатых, так же были по большому счёту, чужды, и нужны лишь для сохранения внешней законности прав собственности, но не более того. Итак, впервые в  известной нам истории, интересы частного лица выходят на передний план сознания индивида, вытесняя на задний его план интересы рода и этноса, не выходя при этом за рамки принятой фактически в обществе морали. В самом деле, римский стоицизм, во главе с Луцием Сенекой, в своей этике, впервые затрагивает, едва ли не в полном объёме, проблематику автономии воли индивида, Апостол Павел прямо говорит, что для Церкви Христовой нет ни эллина, ни иудея, а все главные персонажи "Сатирикона" Гая Петрония - этого зеркала быта италийских римлян -  бисексуалы. Иудея же, от куда явилось христианство, жила, за вычетом двора Ирода (также скоробогатого),  исключительно от трудов рук своих, ибо она была одной из самых бедных провинций Империи. Так что когда общий упадок рабовладения, вырождение римлян и тягчайшие бедствия Великого переселения народов, включая сюда арабское и норманкое нашествия, прикончили Империю, а с нею и античность, на долгие тысячу лет уравняв всех в трудолюбивой, но поначалу и более свободной в смысле совести индивида, бедности, нежели такая же степень бедности под властью Империи, христианство не могло не стать оплотом нового общественно-экономического строя, т.е. феодализма. В этой свободе чистой совести и в уповании на всемогущество доброго Бога,  заключён очищающий пафос Артуровского мифа. Идём далее. Никогда не следует забывать, что  измены, с увеличением их количества, ведут к изменчивости самого субъекта, ставя его волю в чрезмерною зависимость от обстоятельств внешней среды и, в итоге, через истощение автономной воли, опустошают и уничтожают душу. Разврат же затягивает именно сменностью многообразных острых ритмоощущений. Кроме того, безобразные виды секса отличаются эгоистической односторонностью доставляемого удовольствия, когда всё оно или почти всё, достаётся лишь одному из партнёров.  Таким образом, в сексе, равно как и при употреблении спиртного  - что  также  очень полезно  от тромбоза сердечно-сосудистой системы, скучная умеренность и здравый смысл, тождественны во всех отношениях. Однако, кто же, будучи энергизбыточен, способен долго ограничивать себя рамками умеренности, поступая так по собственной воле? Вот что пишет по этому поводу будущий добропорядочный семьянин, отец двоих детей Г.В.Ф.Гегель: ”Многие локрийцы повесились из-за того, что не смогли сблизиться с юношами, которых они любили. Греческая любовь к юношам  ещё мало понята. В ней есть благородное презрение к женщине.<...> Kouridie alokhoe [наложница] – чтобы эта женщина не была изнурена частыми родами – рабыня. Вообще разница между длительностью желаний и потенции мужчины по сравнению с привлекательностью, плодовитостью и здоровьем женщины создаёт при святости брака у европейцев несоответствие, способствующее подспудной борьбе и раздорам  в семье, с одной стороны, разврату – с другой". Из иенских афоризмов. 
Итак, согласно Гегелю (современные научные данные только подтверждают его правоту), вовсе искоренить явление адюльтера не удастся никогда, во-первых, из-за того, что женское лоно, подобно пахотному полю, должно некоторое время, что б успешно плодоносить, пребывать под паром, во-вторых , из-за энергийно сущего избытка мужской потенции, заставляющего мужчин в расцвете сил быть полигамными. Если же жена изменяет мужу, то причина этого кроется в том, что или мужчина ослабел по части исполнения супружеского долга (и не только супружеского), и не в состоянии удовлетворить свою ценнейшую половину, или их, некогда взаимоподогнанные, жизненные ритмы пришли с течением времени в разлад; либо, наконец, самый брак сей был изначально заключён скоропалительно и по первому впечатлению, между весьма не схожими людьми. Всё это, однако, является предметом для отдельного, несравнимо более громоздкого и трудоёмкого медицинского и социологического исследования, нежели здесь представленное.
Но мы немного отвлеклись от намеченной темы. Продолжим же её.
 Мастурбация, равно как и воздержание, суть только полумеры. Так как при первой  высвобождается лишь 30%(но при партнёрском участии - 90%) всего наличного эякулята; второе же, как показал многовековой опыт монашества, в большом количестве просто опасно для нервной и мочеполовой систем организма. И мудрые дамы во все века принимая сей факт, как неизбежное несовершенство природы, позволяли изредка своим мужчинам "сходить на сторону". Однако, как явствует из биографии самого Гегеля, надлежит всячески избегать того, что бы обрюхатить свою любовницу, дабы не пришлось, потом, когда беременность станет нескрываемой, в спешном порядке спасться бегством из города от разъярённого ревнивца-мужа. Следовательно, по самому большому, "гамбургскому" счёту, из этого  положения может быть только два варианта выхода: либо мусульманское многожёнство, почти всегда унизительное для женщины, либо античный дружеский однополый контакт, не упраздняющий, однако, возможности естественного воспроизводства и потому, сравнительно нечастый. Последний вариант, не будет адюльтером, при условии если жена будет знать о сексуальной связи мужа с другом его и по доброй воле не станет противиться этому, а друг со своей стороны будет знать о наличии брака, так же добровольно не стремясь разрушить его. Это будет, не вдаваясь в дальнейшие подробности, то, что называется ныне шведским браком – явление, в своём умысле отнюдь не плохое и даже благородное, ибо он принципиально плодовит, честен и вполне доброволен. Но сохраняться длительное время стабильность взаимоотношений его участников, может только при непременном условии, что все они будут обладать величайшей мудростью и величайшим же терпением, дабы постоянно подстраиваться под партнёров, изучая их, и, убивая всякую ревность, находить в них нечто  новое, ценное для себя, со своей стороны прилагая величайшее усердие для постоянного  обогащения своего внутреннего Мира. Никакое воспитание  или образование не могут до такой степени изменить в сторону улучшения  умонастроения людей, а может только Всевышний, поскольку это изменение было бы равносильно сотворению нового Мира из ничего. Да если бы человеку в юности и в зрелые годы его была б дана возможность видеть все последствия творимого им зла, а, равно всю лживость и опрометчивость слов и поступков окружающих, волосы его встали бы дыбом от ужаса! Гоголь, по-видимому, умер в результате обладания немалой долею такового веденья, совмещённого  с обострённой чуткостью совести, ибо, не смотря на все свои поиски, не мог вывести ни какого действительно положительного персонажа, который, не будучи романтическим преувеличением, не был бы, с другой стороны, ничтожеством или же узколобым фанатиком, и характер которого возможно было бы наблюдать в окружающей реальности; словом, чтоб характер сей не был бы сплошь ходульным. Итак, в силу принципа косности материи, выступающего основанием неполноты всякого знания каждого частного ума о содержании всех прочих умов, равно как и основанием того, что подавляющее большинство событий наличного Мира происходят по необходимой, а не по свободной причинности, - в большинстве случаев, шведский брак, будучи не долговечен, оказывается непригоден  для нужд долгосрочного детовоспитания. Впрочем, могущий устроить, да устроит - дерзайте, но всякому, вознамерившемуся создать устойчивую семью через шведский брак, необходимо ясно сознавать, что, удавшись, эта затея окажется чудом, поскольку, с точки зрения усилий субъекта и его воли, она будет совершением подвига. Это же самое препятствие возникает на пути долгого счастья членов мусульманской семьи, где брак, становясь со временем, насильственно удерживаемым целым, делается унизительным для женщины, если та, конечно, уже вполне авторизовалась как личность, автономная относительно рода и его интересов. Значит, для того, что бы не впасть в безобразие разврата и обжорства, всякому надлежит неусыпно отдавать себе точнейший отчёт в том, что любой акт деятельного переустройства окружающей нас реальности, имеет эйдетическое превосходство над любым актом субъективного ощущения; надлежит ему трудиться душою и телом "в поте лица своего". Ведь акт деяния всегда усложняет реальность в системном плане, хотя этим и осложняет отношения с нею частной души. Что же остаётся в сухом остатке после того, как святость брака вместе с религией отойдёт в прошлое?  Отвечаю: “Только чистый произвол, да знание меры необходимых вещей. Впрочем, и самый произвол со временем также входит в число последних, ибо, как сказал М.И.Веллер в своей книге "Б. Вавилонская": "Заурядный человек обретает смысл в Боге. Незаурядный  человек обретает смысл в себе". Ведь воистину незаурядный человек всегда является прекрасным орудием и зеркалом в руце Абсолютного ума. Поэтому будет правильным сказать, что частная душа действительно бессмертна именно в силу прекрасно прожитой жизни, т.е. по мере её осознанного уподобления Абсолютному уму, в силу непреходящего бытия оного ума. Доказал же, в самом деле, блестящий русский физиолог И.П.Павлов, что всем живым существам в разной, правда, степени, присущ инстинкт свободы. И по ходу того, как произвол становится одним из предметов знания о необходимости, свобода, будучи объективным содержанием всякого произвола, самоистощается, возвращаясь к себе в Дао. Этим самым она лишает произвол, налично существующий лишь как явление, его основания, выхолащивая его. Иначе чем более трансфинитным будет определение деятельности, тем  больше будет точек сингулярного, т.е. субъективно-объективного, приложения воли, при неизменном  числе точек бифуркации, что уменьшает в итоге устойчивость системы против многообразных осцилляций; ибо затребованная здесь степень свободы не вмещается ни в какое строгое определение деятельности, как системы, так как, строго говоря, всякая система суть иерархия, поскольку неотменимо предполагает разграничение экстенсивных и интенсивных величин. На этом самом основании(и здесь я вынужден весьма огорчить сторонников всевозможных демократических идеологий), в области социально-экономических отношений, с большими или меньшими потрясениями, необходимо произойдёт переход от нынешней постидустриальной, даже уже не буржуазной, а скорее мещанской, демократии, к квазисоциалистическому и, фактически, кастовому, общественному укладу. И это при небольшом, сравнительно с теперешним, числе государств(4-6) обладающих полновесным суверенитетом и  ядерным оружием, как одним из необходимых инструментов его обеспечения. Последнее, однако, суть предполагаемый результат наименее катострофичного варианта развития событий; о более катосрофичных мне и думать не хочется. С другой стороны, не существует большей необходимости, чем необходимость познания (разумеется, в меру способностей наших, которые, однако, могут, пусть не беспредельно, но возрастать) Абсолютного ума, в силу того, что ум сей есть источник всякой меры. В аспекте сексуальности это будет уже не предел естества, образец коего, в частности, дан в лице Дэвида Бекхэма, многодетного отца, примерного семьянина и бисексуала, но предел сверхъестественного, в частности, данный в лице совершенного девственника преподобного Серафима Саровского, подвижничеством стяжавшего себе дар ясновидения, но, с другой стороны, и предназначенного свыше к этому подвигу своему, также, как, впрочем, и Бекхэм - к своему. При одинаковом у того и другого, аппетите к добру и при одинаковой незаурядности обоих. В самом деле, после зачатия четвёртого ребёнка, когда единение супругов в их браке обрело, так сказать, второе дыхание, Д. Бекхэм вытатуировал на своём загривке надпись: ”Всё  сначала!"  А преподобный Серафим, когда Всевышний по молитве его показал ему в видении те обители, о коих Евангелие от Иоанна (14;2) говорит: ”В доме Отца Моего обителей много, иначе Я сказал бы вам, что иду приготовить место вам." и когда единение его со Всевышним также обрело новое дыхание, мог бы, имей преподобный в себе хоть крупицу тщеславия, выжечь на балке своей кельи только определение Никейского Символа веры: "И Царству Его несть конца." Вот она, разница между дискретностью посюстороннего, наличного бытия и непрерывностью бытия запредельного, трансцендентного, данная на уровне ещё не отрефлексированных порывов души!  Могущий  вместить, да вместит - дерзайте, ибо нет  предела совершенствованию - предел его на том свете. Ведь, взятое  как таковое, основание того,  что “Всё [пошло] сначала“, ещё может быть схвачено  многими умами; тогда как само по себе основание того, что  ”Царству Его несть конца”, при всём желании, не может быть схвачено ни каким умом, ибо основание это не является  в Мир в виде какого либо финитного умопостигаемого  предмета или материальной вещи.    Однако, в отличии от христиан, мы, неоплатоники, полагаем, что слепая вера неуместна в отношении тех предметов, о которых уже явилось точное научное знание. Таков ”в лицах” сугубо логический остов  отдалённой перспективы финала исторического процесса.
 

                М. Салихов. 19,12,2007г.


   Paregra.

Категорический  императив в первой формулировке Иммануила Канта, состоит в следующем повелении: "Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой, ты в то же время можешь желать, чтобы она стала всеобщим законом". Так может ли сугубая гомосексуальность, ввиду её принципиальной бездетности, выступать таковой максимой? Не может. Следовательно, она есть не более чем ошибка природы. Смотри книгу Виктора Дольника "Непослушное дитя биосферы". Значит, уравнивая ошибку природы и её правильный ход, вы посягаете на незыблемость законов логики. Что? Вы не желаете заниматься логикой? - Что ж, очень хорошо, тогда логика в обозримом будущем, сама займётся вами!
Нынешняя неолиберальная пропаганда абсолютизирует влюблённость, как частную форму личного произвола. Однако, в исторической перспективе, т.е. с точки зрения приложения ко времени закона больших чисел, и произвол подпадает под действие закона достаточного по силе основания. В самом деле, коль скоро шкала секс-ориентаций Кинси есть континуум, то применение в рассуждениях о ней диалектики, т.е. континуальной логики, вполне оправданно. Время же дано нам a priori. Из второй антиномии Иммануила Канта прямо следует, что целое и его части должны необходимо иметь наряду с общими и противоположные им, частные основания, т.е. применительно к сознанию субъекта(индивида или лица, или рода) интересы/мотивы его деятельности. Частными случаями данной антиномии являются а)юридическая антиномия права наций на самоопределение в тезисе, и право государств на нерушимость их суверенных границ в антитезисе. b)Право автономной личности на взаимную любовь с другою, такою же личностью в тезисе, и право рода на продолжение в своём потомстве в антитезисе. И, если цивилизованное большинство, в силу возобладания крайнего индивидуализма в головах(помните знаменитое булгаковское:"разруха не в клозетах, а, прежде всего, в головах!"), учнёт отлынивать от своих репродуктивных обязанностей, то очень скоро оно, из-за резко отрицательного прироста населения, будет сметено превосходящим его варварским большинством, для которого эти права личности куда менее значимы, нежели верное служение Аллаху. Что мы и видим в теперешней Европе, а преж того видели в позднем Риме! Они говорят мне, что гей-парады, будучи "праздниками дружелюбия", во время которых временно упраздняется  известная общественная иерархия и иерархия ценностная, способствуют упрочению терпимости в обществе. На что я в праве возразить встречным вопросом:"Помогли ли всегда существовавшие в античном Риме праздненства Сатурналий, так же бывшие карнавалами дружелюбия, когда рабы и их хозяева обедали за одним столом, а подчас полушутейно менялись своими обязанностями - помогли ли они предотвратить обезземелевание вольных римских хлеборобов и последовавшие за тем убийство братьев Гракхов, восстание гладиаторов Спартака, гражданские войны, воцарение самодуров и садистов императоров, появление и неудержимое распространение гностицизма и христианства, словом, конечную победу "тех, кто давно на своих супостатов точил топоры, да молчал до поры?" Никак не помогли, ибо в области этики, образовалась поляризация взглядов по вопросу о том, что считать долгом всякого человека, о чём так нечеловечески великолепно сказал блаженный Августин: "Две любви создали два града: земной - любовь к себе, доходящая до презрения к Богу, небесный же - любовь к Богу, доходящая до презрения к себе". Так на кой хрен нужен весь ваш сыр-бор, господа, и чего ради надо дразнить обывателей пёстрыми толпами гомосексуалов! Бисексуальность же, при непременном условии ограничения наших желаний сознанием долга, в принципе снимает (в гегелевском смысле сего термина) последнее противоречие. Не спроста в феодальной Японии по кодексу "Бусидо" существовало правило-табу, согласно коему всякий самурай мог заводить любовника или любовницу лишь после того, как произведёт потомство от своей благоверной. За нарушение сего табу полагалось совершить сепуху. "А может нужно просто помнить долг, от первого мгновенья до последнего?" И, в силу того, что долг свой перед родом и родиной подавляющее большинство самураев свято помнили и исполняли неуклонно, население города Эдо (ныне Токио) в эпоху сёгуната династии Токугава, уже бывшего столицею объединённой Японии, и населённого преимущественно представителями сословия самураев, только увеличивалось, превышая население многих столиц тогдашней Европы. И это, заметьте, при полнейшей, в течении нескольких столетий, самоизоляции Японии от стран внешнего мира. Далее. Если отвлечься от крайне сомнительных утверждений неолиберализма о том, что так называемая буржуазная демократия есть венец и последний пункт эволюции систем социального управления, то необходимо признать, что любой термитник представляет собой куда более сложный, а главное, куда более чётко отлаженный механизм управления для условий стабильной среды обитания популяции, нежели любой современный мегаполис. В самом деле, для внутренней стабильности всякого общества, вполне достачно простой сытости и - говоря о людях - обеспечения товарами первой необходимости подавляющего большинства его членов, ибо среда обитания популяции, едва ли когда-нибудь будет всецело в её власти; прежде всего в адаптационно-познавательном отношении. Теперь зададим себе вопрос: Ни должно ли общество, стремящееся к подобной оптимизации управления, стремиться средствами последних достижений науки (биологии и медицины) к обнаружению и устранению уже на ранних стадиях внутриутробного развития плода, даже сравнительно безопасных отклонений от средней нормы, как левшество, легкий аутизм, не говоря уж о более тяжких (ввиду серьёзной замутнённости способности суждения больных в направлении инфантильности*) чистой гомосексуальности и болезни Дауна? Ведь гениев с их всегдашними причудами, обществу надо очень немного, идиоты вообще не нужны, а более всего потребны толковые ремесленики-профессионалы. Основным же аргументом в пользу этого служит, то обстоятельство, что так унифицированными кадрами, в силу большей совместимости характеров, управлять станет значительно легче, чем теперь. А то, что приводящая к гомосексуальности мутация это тупиковая ветвь эволюции, её, так сказать, мусор (поскольку эволюция, в своём явлении, есть марковский процесс. И значит прав Аристотель, говоря: "Иногда природа не достигает того, чего хочет; её ошибки - уроды; но ошибаться может тот, кто делает с целью".), ясно из всего учения Ч.Дарвина о половом отборе. Целью же рациональной, а не обскурантистской науки должно быть не примирение с подобными отклонениями от бисексуальной нормы человека, но возможно более мягкое устранение оных (естественно, не методами parteigenosse Himler'а, от чего избави нас Бог). Чтоб ребёнок в материнской утробе не только оставался жив, но и получил в дальнейшем правильное развитие. Должна такая наука всемерно заботиться и об усилении либидо этой нормы, помните знаменитое мичуринское:"Нам нечего ждать милостей от природы. Взять их у неё - наша задача!" Тот же факт, что современное медико-психологическое сообщество, позволило обскурантам внушить себе, вопреки сути фундаментального учения Ч.Дарвина, убеждение, что будто бы "гомосексуальность есть вариант сексуальной нормы не только человека, но и животных", и что социально обусловленное(в соответствии с также фундаментальным учением И.П.Павлова об условных рефлексах) втягивание в эту "норму" невозможно, она может быть обусловлена лишь генетически,- это того же прядка явление, что и факт позволения со стороны сообщества менеджеров-экономистов аферистам от математики убедить себя, вопреки фундаментальным теоремам Гёделя, будто существуют формулы, позволяющие до бесконечности размазывать активы по суррогатным ценным бумагам (деривативам), без угрозы последующего обрушения созданной таким образом финансовой пирамиды. Это - лысенковщина и маразм науки. Ведь всё это такие ошибки, которые, по выражению Талейрана, больше, чем преступление, ибо здесь посеявший ветер, неотвратимо пожинает бурю!
                ***
               

Оратор римский говорил
Средь бурь гражданских и тревоги:
«Я поздно встал — и на дороге
Застигнут ночью Рима был!»
Так!.. но, прощаясь с римской славой,
С Капитолийской высоты
Во всем величье видел ты
Закат звезды ее кровавый!..

Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совет допущен был—
И заживо, как небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!
                (Ф. Тютчев.)
Примечание:
* В самом деле, с точки зрения стороннего наблюдателя, которая одна только и может в данном вопросе быть признана строго научною,(взять хотя бы воспоминания брата П.И.Чайковского Модеста, о Петре Ильиче), способность суждения чистого гомосексуала, если он только ни является кадровым военным, как, скажем, Э.Ю.Рём, существенно менее развита - при прочих равных!- чем у любого, серьёзно относящегося к выполнению своего долга перед родом своим, гетеросексуала или бисексуала. Что бы не быть голословным в столь важной своей оценке, сошлюсь здесь на репрезентативное исследование доктора медицинских наук, судебного сексолога из Москвы, Георгия Евгеньевича Введенского, обладающего, по мнению большинства встречавшихся с ним лиц, складом ума и иронией, характерными более для кадрового разведчика-нелегала, чем для профессионального врача-сексолога. Итак, он пишет, что для большинства испытуемых чистых гомосексуалов характерны: "1) психический, психофизический или дисгармонический инфантилизм, проявляющийся в виде личностной незрелости прежде всего эмоционально-волевой сферы; 2) признаки органического поражения центральной нервной системы.  3) сверхценность сексуальной сферы, проявляющаяся в фиксации на половой жизни".
(Введенский, Г. Е. Клинико-диагностические аспекты аномального сексуального поведения. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук. M.: Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского, 1994. Стр. 4.) Ведь не существует другого способа, кроме окунания с головой в заботы семейной жизни, либо в заботы боевого командира, со всею круглосуточной очевидностью испытать на себе всю тяжесть смысла максимы Плутарха: "Мы не сможем научиться управлять, если нами самими не управляли."(кстати, любимое изречение Гегеля). Именно этот процесс возмужания ума мне лично довелось наблюдать у моего друга В.В.Подвицкого, отца троих детей, последовательно рождённых с интервалом в один год, но его же мы можем наблюдать, исследуя биографию А.П.Гайдара, ставшего, как известно, командиром полка в восемнадцать лет. И нет лучшей закалки для мужского разума и воли, чем эта, ибо только она, при естественном ходе вещей, способна активировать до верхнего предела заложенную природой изначально в каждом мужчине силу воли, а через то и способность суждения. Поскольку, по словам Гераклита Эфесского: "многознание [само по себе] мудрости не научает". При сверхъестественном же ходе вещей, как это имело место быть у св.Серафима Саровского и у махатмы Ганди, нас наставляет в мудрости собственноручно Всевышний; однако, не без нашего к тому достаточно сильного воления. Но секс-ориентация уже не имеет к последнему виду причин становления ума какого либо непосредственного касательства.

М.Салихов. 20. 1. 2009г.

               
                *****               

     Версия сговора врачей.
 
Дело в том, что из-за излишней популяризации среди белого населения (в том числе благодаря Вашим гей-парадам) неплодных форм секса, в Европе всё меньше и меньше соблюдается объективно необходимая для воспроизводства любой человеческой популяции квота 2,2 ребёнка на семью. В России, правда, этот процесс идёт ещё большми темпами, но по совершенно иной причине - массовой алкоголизации мужского населения страны, получившей развитие, главным образом, из-за многовековой политики правителей страны по спаиванию трудового народа.
Герцена читать надобно, милейший, а не только разных там конов.
- Что такое "излишняя популяризация"? А какая не-излишняя? То есть, за руки держаться на улице ещё можно, а вот целоваться - уже "излишне"?
- Но откуда мы с Вами можем знать, что теперешняя медицина не ошиблась, говоря о незаразности гей-ориентации? Кант ведь ещё двести лет тому назад показал, что большинство, если ни все, феномены нас окружающие - это лишь представления, т.е. кажимости, порождённые нашим субъективным разумом, но никак не вещь-в-себе.
- Вот Вы мне говорите, что дескать, гомосексуальность не заразна потому что процент чистых гомосексуалов сохраняется примерно один и тот же. Следствие: она не передается ни воздушно капельным ни каким другим путем - причем вообще то термин - заразно употреблять здесь не имеет смысла ибо заразна в основном болезнь. Хорошо, я поясню свою мысль. В средневековой Европе, с тою же степенью самоочевидности, что ныне толкуют о незаразности гей-ориентации, говорилось на каждом перекрёстке, об опасности сглаза и порчи, наводимых ведьмами. И, главное, пойманные знахарки-ведьмы, даже без применения к ним пыток, ни коим образом не отрицали, что они и в самом деле могут в принципе наводить на людей сглаз и порчу. Скажете:"это всё от невежества, вызванного повальной нищетой", на что я задам встречный вопрос-упрёк:"а Ваше мнение о незаразности гей-ориентации, не от новоевропейской ли зажратости оно возникло?" Так что слишком многое субъективно даже во взглядах науки.
 Но, вновь возражаете Вы, тогда бы чистых гомосексуалов было в десятки раз больше вот и все ... А пока все время пляшет вокруг определенного числа процентов - или Вы хотите сказать что тут как тайное общество - как кто-то осознает себя один типа выходит из него?
- Да нет, сударь мой, дело на мой взгляд, обстоит куда проще. Я просто думаю, что в Европе со статистикой кто-то сильно мухлюет. Как любил говорить Сталин:"Хоть факты - упрямая вещь, но при этом не важно, кто голосует; важно кто считает!"
Подозреваю, что мухлюют сами медики, ну что б больных венерическими заболеваниями было побольше. Народ же в Европе всё отнюдь не бедный, а денежки-то лопатой грести кому ж не хочется! Это, позволю себе такое уподобление, сильно напоминает деятельность прежних российских водопроводчиков, которые, будучи вызваны для устранения протечки смесителя, преднамеренно недозатягивали кран-буксу или недонаматывали на неё паклю, что бы их вызвали сюда же и завтра, стремясь, таким образом, дважды содрать куш с одного и того же дела.
Так, по данным всё той же, весьма убогой статистики, в одной только Германии установлен рекорд по новым заражениям ВИЧ – 2611 случаев в 2006 году. Плюс четыре процента по сравнению с предыдущим годом. Это - самый большой показатель с начала ведения статистики в 1993 году. Сообщает  Robert Koch-Institut (RKI). Эксперты не исключают, что рост связан с улучшением диагностики. Самый большой рост отмечен в сельской местности и в маленьких городах. Рост зафиксирован как среди гомосексуалов, так и среди натуралов. Значительный скачек наблюдается в группе 40-60 летних.
Новые инфекции: 61 процент – гомосексуалы. С 2001 по 2006 общий рост составил 81 процент!
Помимо всего вышесказанного, считаю необходимым добавить, что и в средние века, корпорация университетски образованных врачей-латинистов, всячески способствовала распространению слухов о зловредных происках ведьм, дабы убрать со своего пути народных знахарей, которые составляли им довольно серьёзную конкуренцию, а самим сделаться монополистами в лечебном деле.

                М.Салихов. 10.2.2009г.