Рецензия на доклад М. Окуня Кинэды античного мiра

На счёт античной педерастии - здесь далеко не всё так однозначно, уважаемый Михаил Евсеевич, как об этом принято думать. Если для эллинов классической, а тем более, архаической эпох, однополый секс был по преимуществу только приправою к отношениям очень близкой дружбы (будучи в таковом, существенно ограниченном, качестве даже немало полезным для здоровья и индивида, и общества в целом), ибо в их сознании эйдос долга перед родом (и в том числе, конечно, долга репродуктивного) справедливо занимал куда более высокое место, чем эйдос индивидуального наслаждения. Поскольку, классическая античность, вершиной которой несомненно является время Перикла, тем именно и характерна, что тогдашняя этика предписывала свободному гражданину полиса всячески избегать особо сильных эмоций, даже сугубо положительных (кроме, пожалуй, трагедийного katharsis'a как формы metanoya), ибо эти ощущения могли помешать разумно-сосредоточенному исполнению долга индивида перед полисом, родом и богами. И, как писал тогда же великий Пиндар:

"Слишком в беде не горюй
И не радуйся слишком при счастье -
То и другое умей
Доблестно в сердце носить!"

В эпохи же декаданса, как та, что последовала вслед за кончиной Марка Аврелия, или наша, дело обстоит диаметрально противоположным образом. Ведь вслед за упадком прежней религии, резко обрушилась и та мораль, носителем которой эта религия выступала в головах большинства людей. Новая же идеология и религия ещё не вполне утвердилась.
По-моему, достаточно исторично. Речь ведь идёт о мужчинах-проститутах (это, действительно, порицалось в античном обществе). Я бы только придрался к тезису о "женственности", - типажи были самые разные, не обязательно "женственные". Например, всем известные воины-спартанцы практиковали однополый секс в войсках, - и это служило укрепляющим компонентом: такие воины обычно бились до конца, поскольку побежать с поля боя, бросив любовника или у него на виду - было невозможно. Те самые "300 спартанцев" в Фермопилах как раз и были представителями этого типа воинов. Но это - детали, - речь ведь шла об одной определённой категории.
Кроме того, приравняв по умолчанию всякого пассивного гомосексуала к продажной гомошлюхе-кинэду, из одной лишь алчности "до****евшемуся" до полнейшего расстройства центральной нервной системы и, как следствие, до полнейшего женоподобия, автор напрочь упустил из виду, что умеренная анальная стимуляция  весьма полезна для любого мужского организма, в плане профилактики простатита и запоров. Ведь как справедливо заметил ещё Парацельс:"В природе всё есть лекарство и всё - яд. Важна лишь доза". Допустивши это приравнивание, автор сделал фактически такое же неправильное умозаключение, как если бы назвал прожжённым алкоголиком сэра Уилстона Черчилля, любившего, как известно, пропустить на ночь рюмку хорошего коньку, для расширения сосудов. Ведь, строго говоря, бисексуальность не является особой сексуальной ориентацией, но лишь верхним пределом натуральной ориентации.
Поэтому между верными друзьями, при непременном условии, что дружба их проверенна временем и оба они являются людьми долга, однополая любовь не менее благородна, чем разнополая. Иначе благородные афиняне не почитали бы как героев на Акрополе Гармодия и Аристогитона! Цитирую по Википедии:
"Гармодий и Аристогитон — афинские тираноубийцы. В 514 г. до н. э. составили заговор против тирана Гиппия, сына Писистрата, но убить сумели только его брата Гиппарха. Оба происходили из рода Гифиреев, причём Гармодий был любовником Аристогитона; согласно афинским рассказам, именно любовная история и послужила толчком к заговору. Именно, Гиппарх начал ухаживать за Гармодием, а получив его отказ, оскорбил его сестру. После этого Гармодий решился убить Гиппия из мести за сестру, а Аристогитон — из любви к Гармодию и ревности. Им удалось составить довольно обширный заговор; убийство было намечено на праздник Панафиней. Однако оно сорвалось из-за того, что перед праздничной процессией один из заговорщиков подошёл к Гиппию и стал с ним мирно беседовать. Решив, что он доносит на заговор, Гармодий и Аристогитон поспешили кинуться на поиски Гиппарха, и, найдя его в другом районе строящим праздничную процессию, закололи. Гармодий был тотчас убит телохранителями; Аристогитон сумел скрыться, но вскоре был схвачен и убит после пыток. Согласно рассказам (может быть, легендарным), под пытками он не оговорил никого из реальных заговорщиков, но многих приближённых тирана".
Да и любовь императора Адриана к Антиною вовсе не была так грязна и пошла, как об этом думает автор. Ведь просто используемую шлюху не спасают на охоте и, тем более, не обожествляют после смерти! Нет, дело, здесь, скорее всего, было совсем по-другому...    Адриан рано лишился отца, приходившийся ему родственником император Траян стал его опекуном. Адриан много воевал вместе с Траяном, был назначен наместником Сирии, затем был усыновлен и назначен преемником бездетного Траяна. Новый император проводил политику Траяна, поддерживая сенат, но при этом опирался не на аристократию, а в основном на сословие всадников. По его приказу была построена тройная стена, защищавшая страну от набегов варваров с севера, вал Адриана. Укреплялись границы, города благоустраивались, была создана имперская почта, введены прямые налоги, начата кодификация римского права, видно назло будущим студентам.
Красивый, яркий, остроумный, Адриан получил хорошее образование и высоко ценил греческую культуру, безуспешно пытался возродить благородные традиции греческой любви между мужчинами, целью которой была не только телесная близость, но и духовное родство. Он хорошо разбирался в математике, музыке и рисовании и написал не дошедшую до нас автобиографию. Адриан проводил нерепрессивную политику, а главной его привязанностью была связь с милым греческим юношей Антиноем (110-130 г.г.), чье имя стало символом красоты, мужской любви и верности. Адриан однажды спас его во воремя охоты на львов, но Антиной в 20 лет утонул в Ниле. В Риме поговаривали, что он решил в религиозном экстазе пожертвовать собою для своего повелителя, последовав, таким образом, примеру мифологического Гиласа, любимца и оруженосца Геракла. Другие же утверждали, что он покончил с собою в припадке меланхолии. Но и то, и другое отрицал безутешный Адриан, рассуждая в том ключе, что раз он сам был счастлив со своим любимцем, как никогда, ни до их встречи, ни после его гибели, то, очевидно и Антиной был счастлив не меньше его. В безграничной скорби о его смерти Адриан воздвиг ему множество статуй и алтарей, посвятил ему особый храм в Мантинее в Аркадии, выстроил на месте катастрофы город Антинополис, установил в Безе в честь его праздник, который, впрочем, и в других местах, в особенности в Афинах, долгое время справлялся под именем "Antinoeia", и, наконец, именем его назвал одно из созвездий, тогда же будто открытое. Созвездие это и теперь еще носит имя Антиной; оно расположено близ Млечного Пути, между Зодиаком и созвездием Орла.
После долгой болезни Адриан умер в и был похоронен в построенной им же при жизни гробнице на берегу Тибра (Замок Ангела).

Рецензия написана мною в соавторстве с А.Н. Хоцем, гей-активистом из г. Тулы.

                Марат Зуфарович Салихов.19.4.2009г.