Мой топ историй о любви

Старый дом

Забор из старой древесины,
В нём нет уж прежней силы.
Он гнил, он дряхл, он кос,
Он телом в землю врос.
Его калитка без запора,
Никто в неё давно не ходит
И только ночью вдоль забора
Бездомный кот, крадучись, бродит.
Да ворон древний сядет редко
И в столб прогнивший стукнет ветка
Такой же старой бузины,
Что не протянет и зимы.
И кто сказал бы, что когда-то
Сюда сбегались стайками ребята
И собирались у окна,
Где девушка жила одна.
Её внимание привлечь
Являлось сутью этих встреч.
И это тайное желание
Их поощряло к состязанию.
И каждый чем-то выделялся,
Бывал конфуз, бывал успех.
Там часто раздавался смех
И самый мрачный улыбался.
Из многих лишь один остался,
Он девушку с собой увёз
В мир без стыда и тайных грёз,
Её счастливой сделать клялся…
Теперь здесь только бузина,
Да плющ обвился по забору.
Повисла гнётом тишина
И дом не нужен даже вору.


Ничто не ново. К Лейле

О, Лейла, свет очей моих,
Восходят звёзды в чёрном небе,
Сквозь тучи искорками светят,
Как сквозь чадру твои глаза.
И ветер дует с гор высоких
Дыханьем нежным, будто бархат,
Так вдох чадру твою колышет
Сквозь приоткрытые уста.
Твой стан – изгиб изящный лука,
А взгляд – стрела в полёте быстром.
Разбила ты сосуд волшебный –
Вместилище моей души,
И вырвалась душа из плена
И воспарила к небесам,
Там неприкаянно кружится
И о тебе скорбит любовью,
Метаясь птахой быстрокрылой.
Да, это всё уже писали
Другим поэты златоусты
И восхвалял акын стогласый
Под звук струны дутары нежный,
Но, я готов за ними вторить
Словами жалкими, о Лейла,
И воспевать к тебе любовь.
Твой голос – звонкое журчанье
Речушки в полудрёме знойной,
Текущей через русло губ.
Услышав хочется напиться
По капле, бережно и долго,
Взамен отдав всего себя.

Зачем надменный бей, собака,
Купил за дирхем твоё тело
Для нас оставив только души.
Теперь смарагд мой затерялся
Среди бесчисленных наложниц
В его темнице золотой.
Я не могу к тебе пробиться –
Мешают стражи и ограда
И лишь с платана чуть-чуть видно
Двора край вместе с водоёмом.
А без тебя я – меч без ножен,
Оазис без колодца мёртвый,
И челн без вёсел и ветрил.

И, вот, вчера с утра увидел
Тебя через листву густую,
И то, как ты в пруду купалась
Под стать богине первородной.
Но тут шайтан-бей появился
И свет померк в твоих очах.
Ты птичкой пойманной металась
Не в силах вырваться из клетки,
И он тобою овладел.
Я соколом готов был взвиться
Иль диким барсом в гневе сильным
Тебя хотел я защитить!
Но слаб в итоге оказался –
Преграда мне не покорилась.
И грыз в бессилье свои руки,
Ничем помочь тебе не в силах.
Из глаз моих не лились слёзы,
Но плакала моя душа!
Когда я наконец очнулся,
То, оказалось, был в степи я,
От города бежав далёко –
На горизонте он виднелся…
А вечером я встретил бея –
Из чайханы он возвращался,
Самодовольный и спесивый…
Воткнул ему кинжал я в спину –
Он также с нами поступил.
Нет, ни о чём я не жалею,
Но лишь о том, мой ангел милый,
Что век в неволе проживёшь.
Ну, а теперь, палач кровавый,
Руби!
Хочу не жизни – смерти.
И лучше быть у Дэва в пасти,
Чем мне без Лейлы так страдать!
Вжик, с плахи голова скатилась…

Да, только Лейла не узнала
О гибели несправедливой –
Лежала на ковре она,
И вниз рубиновые капли
С ножа стекали по груди.

Прости, о милая, не в силах
Мне было уберечь тебя.
Теперь с тобой мы звёзды в небе
И ветер дует с гор высоких
Дыханьем нежным, как когда-то.


Где ты сейчас, моя Эммануэль?

Она годилась в дочки, это точно,
И было ей, без малого, семнадцать,
Когда решил ты, как бы ненарочно,
С пацанкой между делом поиграться.
И вот сюжет,
Не выдумать глупей,
Он до сих пор тебе, возможно, снится,
Как в тесном и обшарпанном купе
Ты ночью соблазнял девицу,
Как ты умело разжигал ей страсть
Шампанским напоив, укутав в одеяло.
И детская фантазия неслась,
когда ты врал, что повидал немало.
Про «мерседес», про бабки, про братву –
Её ты на крючок ловил умело.
Ей в уши загонял ботву
И, между слов, ты нежно гладил тело.
Во время остановки сбегал за цветами,
Ещё шампанское налил.
За ушком поласкал губами,
«Случайно» платье ей облил,
Пообещав тотчас с утра купить другое.
Помог ей мокрый лифчик расстегнуть
И тело нежное, нагое
Уже перед тобой. Трепещет грудь…
Когда же она выгнулась дугой
Ты трусики промокшие спустил
- Когда-нибудь тебя любил другой? –
Лаская лоно, ты её спросил.
Она чуть слышно прошептала: Нет!
И напряглась от ощущений сладких.
А после делала минет,
Меняя «леденец» на «шоколадку»,
Способной оказалась, вылизала весь.
- А как тебя зовут? – Эммануэль.
- А я Оливер, для тебя – Серёга здесь,
Я научу тебя любви, поверь.
А дальше, как в компьютерной игре
по уровням, придуманным тобою,
вы шли вперёд и только на заре
уснули, утомленные судьбою...
А утром, платье ей купив, расстались.
Она рукой махнула напоследок.
И только буквы на листке остались –
Домашний адрес. В сорок полных клеток.
И в сорок можно полюбить
И быть любимым даже, право дело!
Но как с любовью той прожить?
И как сберечь до срока девы тело?
Да и к тому же заклюют,-
Вовек не будет оправданья!
Обратное всегда поймут,
В событье превратив свиданье.
Так будут восторгаться умилясь
И женщину с юнцом все оправдают.
А вот обратная порочна связь.
Что лицемернее ещё бывает?!


Стерва и гитарист

Она была идеальной стервой -
Оптимистичной, цепкой, дорогой,
Играла виртуозно на нервах,
Ей даже не снился покой.
Всё знала обо всём предельно точно -
Науки, моду, жизнь, литературу.
Не выносила заморочных.
Сама закончила аспирантуру.
Сменила двух мужей, три фирмы.
Растила сына, рисовала мило,
Но жизнь дневная была ширмой…
И в переходе гитариста полюбила.
Эстет от панка, диггер-бард, инсинуатор звуков,
Терзавший рифму и струну душой,
Искатель счастья через боль и муку,
Мозг проспиртованный лечивший анашой.
Летучий байкер с чувствами-инферно
На мёртвой зыби однотонных дней
Жил, чувствовал и мыслил разномерно,
Подруг менял, мечтая лишь о ней.
А результат их общий – встреча на панели,
Где души искорёженные жаждут тел,
Где предлагают всё, что сохранить сумели
В амбивалентности абсурдных дел.
Всю ночь играл, она молчала.
И было ясно только им одним,
Что стала эта ночь началом
Их новой жизни.
Поднимался солнца нимб.