Северная пальмира

             Впервые я узнал о том, что есть какая то «Кушка», дальше которой не посылают, в десятилетнем возрасте. Узнал, вернее  невольно услышал от своего отца, когда они с матерью  спорили о каком то выступлении на конференции, мать его отговаривала, но он упорно стоял на своём. При этом несколько раз повторил странную фразу- «меньше взвода не дадут , дальше Кушки не пошлют». Что такое взвод, я в то время знал отчётливо, все мы дети послевоенной поры, с особым упоением играли в войну, без труда ориентировались в воинских званиях, несмотря на то, что в наших сибирских местах, воинских частей отродясь не бывало. Во всём сказывалось дыхание недалёкого прошлого.
Именно оттуда и принёс отец эту поговорку, скорее всего она была в обиходе, когда он заканчивал  военное пехотное училище  После войны он демобилизовался и в последнее время был на партийной работе.
  Тот разговор, надо полагать, имел продолжение; вернее- последствия,- у отца возникли большие неприятности, мы вынуждены были уехать в небольшой шахтёрский городок, где отец с матерью стали работать учителями в средней школе.
   В дальнейшем мне и самому ни раз приходилось прибегать к этой поговорке, не задумываясь, где находилась, эта пресловутая Кушка.
  В жизни бывает всё, познание много приходит со временем.
      …..1985 год, осень, провинция Кундуз, север Афганистана, ограниченный контингент советских войск. Кушка- самая южная точка Советского Союза находится на севере от нас…. Послали оказывается дальше Кушки, послали… Хотя слово для меня не очень подходило, по крайней мере тогда, я воспринимал его с обидой. Предложили- поехал, не отказался, хотя мог бы это сделать без особых проблем. Посчитал для себя за честь, поехать на передний край , причём поехать из благополучной Группы советских войск в Германии, сюда, вообще то на войну. Что это такое , довелось узнать довольно быстро.
 Об этом , собственно и рассказ…, и о Кушке, хотя я в ней ни разу так и не был.
    Боевые действия в Афганистане , постепенно смещались к местам дислокации советских войск и основным транспортным магистралям.  Это было вполне объяснимо.
Там , где не было наших войск , вооружённые формирования душманов враждовали между собой, там , где стояли «шурави», временные распри между ними забывались и они воевали с нами.
   Военный гарнизон в Кундузе был представлен частями 201 мсд, авиационным полком, частями обслуживания и обеспечения. Одной из таких частей, с сугубо специфическими задачами, был медицинский батальон, которым и довелось мне командовать.
 Поскольку рядом с медицинским батальоном находился аэродром, батальону предписывались ещё функции распределительные и эвакуационные.
 Именно об этом и пойдёт рассказ.
    Можно представить объём работы врачебно- сестринского состава батальона, когда он постоянно имел тройную перегрузку. Напряжение сил было максимальным.
 Врачи, особенно хирурги, довольно быстро приобретали профессиональные навыки, хирургическое умение и чутьё, опыт и тактическое мышление. Конечно в этом деле было много и курьёзов, особенно , если дело касалось местных жителей.
Запомнился случай, когда привезли молоденькую афганскую девушку с множественными осколочными ранениями живота. Ранение она получила утром, а доставили её к нам только под вечер с массивной кровопотерей обусловленной разрывом печени в первую очередь. Во время осмотра, в приемном отделении , она не позволяла снять с себя верхнюю одежду, оказывая невероятное сопротивление всем, кто пытался это сделать. Санитарами у нас были солдаты, поэтому осмотр пришлось проводить уже прямо в предоперационной. В то же время, по всем канонам медицины, она должна была пребывать в предагональном  состоянии, артериальное давление находилось на минимальных пределах, что потребовало немедленного , струйного введения кровозамещающих жидкостей. Это была операция отчаяния, мы её должны были «потерять» на столе, поскольку повреждения были явно несовместимыми с жизнью.
Печень, в буквальном смысле, взорвалась от удара осколками гранаты и её, если можно так выразиться ,собирали по фрагментам, укутали сальником, хотя у такой девчонки, это понятие было абсолютно условным.  Не надеясь снять её живой с операционного стола, тем не менее, через три часа мы закончили операцию.
   На удивление , послеоперационный период у неё протекал очень успешно.
К десятым суткам, уже невозможно удержать её в отделении, она как горная коза шныряла по всему батальону. Впоследствии, как нам стало известно, она благополучно вышла замуж , через полгода. В этом очевидная особенность защитных сил организма людей, ведущих спартанский образ жизни.
  Афганские женщины к 30 годам жизни имели, как правило, 10-15 родов, из них , в лучшем случае до совершеннолетия доживали 5-6 детей. Те, что выживали , имели очень высокий иммунитет. Все они, как правило, переносили: желтуху , малярию и ещё ряд инфекций экзотического плана, в первую очередь связанных с ужасающей антисанитарией.
          Таковыми были будни нашего медицинского батальона, запыленного, переполненного больными и ранеными, но вместе с тем , а может быть именно и поэтому –весьма всеми уважаемого.
  В один из таких дней, ведущий хирург батальона Сергей Балясный готовил раненых к эвакуации. Надо сказать, что эвакуация проходила у нас три раза в неделю, плановая и, по необходимости, ежедневно могли вызывать на себя борт. Эвакуация, как правило, выполнялась на Кабул и только в случае подсадки на аэродром, проходящего борта, мы могли эвакуировать раненых  на Ташкент.
   В кабинет ко мне, Балясный вошёл весьма удручённым.
    -  Что случилось Сергей?- С Балясным у меня были доверительные отношения и я редко переходил в разговоре с ним на официальный тон.
        -  Анатолий Дмитриевич, помните, позавчера доставили из обстрелянной колонны майора? Мы ему вынуждены были удалить повреждённую почку?- Сергей плюхнулся на стул и вытянул перед собой узловатые руки.- Так вот, прошло полтора суток, вторая почка у него контуженная, мочи не даёт, наступает выраженная интоксикация, нужна искусственная почка, иначе он не выживет. Борт идёт на Кабул, раненый в принципе эвакуацию перенесёт, давление держит, с ним полетит анестезиолог, но что ему сделают в Кабуле? Там же нет аппарата искусственной почки- Балясный начал нервно шарить по карманам. Я придвинул к нему пепельницу и сигареты.   –
                -   Кури- сам тоже затянулся на пол-сигареты.- Предлагаешь отправить на Ташкент?
    -  Командир, на Ташкент борт будет только завтра, обещают сделать подсадку, но к тому времени раненый «загрузится» окончательно, мы его потеряем в воздухе.
         -  А если с лётчиками переговорить и отправить этот борт прямо в Ташкент?
         - Анатолий Дмитриевич, лётчики наши старые знакомые, они сделают всё , о чём мы их попросим, только что бы правильно нас потом поняли на верху…….
     -   Да, что там не люди , что ли. Докажем , убедим.  Когда вылет?
     -   Через полчаса……
 Времени не было на размышление,  совсем не было.  Балясный поехал на аэродром, к лётчикам, я принялся набирать штаб армии по ЗаС –линии, с надеждой доказать правомочность наших деяний. Бульканье телефона засекреченной связи подтвердило, что наша информация принята, но не более, детали и медицинские подробности изложить доходчиво возможности не было.   Успокоенный хотя бы тем, что Кабул знает о нашем решении,я занялся своими повседневными делами.
   Прошло немногим более часа, эвакуационная группа из приёмного отделения  давно уже прибыла в батальон и доложила о благополучной отправке борта.
     Далее события набирали стремительные обороты.
 Запыхавшийся дежурный по части разыскал меня на территории и доложил, что меня требует на связь ни больше ни меньше , а начальник штаба Туркестанского военного округа. По тем временам , наша служебная дистанция ,по размерам, была сопоставима разве что также как слон и муравей. Не надо объяснять, что я пулей влетел в отделение связи.
   Лёгкое покашливание в трубке и вопрос -  Товарищ майор, кто дал вам право командовать авиацией по своему усмотрению-  подбросило лопату адреналина в мою кровь.
       -  Вы знаете, что ракетные установки ПВО, чуть- было не сбили этот самолёт, при пересечении границы?
    -  Товарищ генерал- лейтенант, так сложились обстоятельства  -  единственно что успел сказать я.
         _  Молись , майор -  гудки в трубке означали окончание разговора, и не только…
Уходить из отделения связи было бессмысленно.  И верно, через несколько минут раздался звонок уже от начальника медицинской службы округа.
 Думаю, что не стоит описывать диалог двух должностных лиц различной весовой категории. Исход был понятен. Единственный мой аргумент – тяжелораненый, нуждающийся в подключении к аппарату искусственной почки, мерк перед возможными последствиями применения сил ПВО. К тому же, ещё возникало немало других проблем.
   Разница во времени с Ташкентом была в два часа, кроме того, самолёт летит полтора часа, плюс доставка в госпиталь – ещё час, полтора. С учётом того, что мы отправляли борт в послеобеденное время, персонал ташкентского госпиталя к моменту доставки раненых будет находиться дома, можно представить какие эпитеты предназначались нам из уст наших коллег там, на той стороне.
 Как было здесь не уверовать в истину утверждающую, что «битие определяет сознание».
Короче говоря с «битием» было хорошо, его было много.
 Удручённый собственным авантюризмом и нерасторопностью дежурных служб в Кабуле, я был едва различим, в табачном дыму небольшого кабинета. Неожиданно, сквозь эту пелену пробил яркий лучик надежды.
     Это был звонок начмеда армии, коим, в то время, являлся подполковник медицинской службы Балыков Владимир Иванович. Человек уникальный по многим показателям.
Он имел почти двухметровый рост и вес приближающийся к полутора центнерам.
Суровый, рыжий мужик, на вид. Обаятельный в общении , умница ,способный горой стоять за своих офицеров.
 Не сомневаюсь, что ему пришлось пережить за эти часы очень много неприятных мгновений , которые никоим образом не способствовали получению давно заслуженного звания «полковник» и дальнейшему служебному росту.
Голос его тоже был далёк от лирических интонаций, вопросы конкретны, выводы и эпитеты, по- русски категоричны и сочны . В основном в мой адрес.
  Но запомнилось последнее:
      - Ладно, живы будем не помрём, меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют, понял? А в целом, молодец. Лишь бы майор выжил.
    Я ощутил себя десятилетним мальчишкой, в далёком алтайском селе Ельцовка ,а в трубке был голос моего отца, из детства.
  Предупреждение о неполном служебном соответствии я перенёс стойко.
 Майор выжил, окончательное лечение получил в Киеве, родом он был из Фастова.
Долго потом писал нам благодарственные письма в Афганистан. Наверное ему рассказали, как его эвакуировали и всё остальное За него и за меня видно сильно молились . А ещё нам светила звезда судьбы. Пальмира. Северная.
      Севернее нас была Кушка…….