Замкнутое пространство

       ….   Воздушная капля упорно не желала  разместиться строго посредине столярного приспособления, называемого уровнем.  Она проявляла характер и несговорчивую строптивость. А может быть,  просто хотела найти себя, в замкнутом пространстве.  Отчётливо представляла,  что  взаперти, но упорно отстаивала своё я.
     Хозяин инструмента,  уже в который раз измерял параметры пластиковых оконных рам, чертыхался по поводу строителей, поминая заодно и тот день,  когда он связался с этим ремеслом. Приходилось дополнительно вставлять клинья и распорки, чтобы добиться строгого соответствия сторон и линий окон.  Тем более, что заказчик попался строптивый, въедливый, может быть не столько он, сколько его жена. Когда первые окна ставили в их квартире, многое не учли, потом не раз его приглашали подгонять и править огрехи строителей, а заодно и их бригады, постоянно меняющей свой состав. Люди приходили и уходили. Каждый,  почему то считал, что он и сам сможет самостоятельно заключать сделки с клиентами, сможет держать марку своего предприятия, или как высокопарно они себя называли «фирмы».  Последние,  как правило,  создавались скоропалительно, а разваливались ещё быстрее, только со скандалами и взаимными обидами. Это считалось их бизнесом. В период «НЭПА», в двадцатые годы   им давали более точные названия, к примеру – кустарь. Если по Ильфу и Петрову, то сразу вспоминался похоронных дел мастер Безенчук, не в обиду будет  сказано однофамильному  городу в Самарской губернии.
             Наблюдая за работой мастеровых,  я невольно вспоминаю те времена, когда мне довелось знать бригадира пластиковых премудростей в совсем ином амплуа. В качестве офицера – десантника, даже больше того офицера – спецназовца.
          Семидесятые годы. Наша армия – оплот мира и надежд на светлое будущее. Офицер – символ успешности и твёрдо выбранного жизненного ориентира. Достойно и благосклонно воспринимаем везде, завидная пара для невест. Для него открыты все дороги и пути. Обеспеченная будущность.  Десантники до безумия почитаемы детворой. Голубой  берет и тельняшка  - мечта и грёзы пацанов.
     … Летние лагеря десантной бригады, завершение сезона совершения парашютных прыжков. Последние дни. Офицеры выбирают всё возможное, чтобы максимально отпрыгать программу – это и престиж, да и дополнительно  хорошие по тем временам деньги.
  ….На площадке приземления расслабуха.   Прыжки заканчиваются , остались два последних борта.
          Руководитель прыжков, начальник штаба бригады, красив мужской красотой, выразительностью лица, конкретностью выражений и , соответственно, поступков.
Широко известен любимым наставлением-напутствием офицерам,  перед банкетом: «много не пить, свои шестьсот одолел и всё, войско российское не позорить, славу ВДВ не подрывать».
        - Доктор, у тебя в  сумке, надеюсь,  всё   есть, как положено? Или опять спирт  со шприцов сливать будешь? – Это уже мне с застарелым упрёком.  Несколько лет назад начальник штаба на прыжках повредил ногу и из средств анестезии признавал только спирт медицинский. Пока его доставили в госпиталь,  пришлось даже из укладки слить огненную воду. В те времена медицинский спирт считался деликатесом и его,  с успехом,  использовали по прямому и косвенному назначению.
       Польщённый доверительностью обращения и воспоминаниями,    я запунцевел,  прикидывая в уме,  сколько он у меня может по окончанию прыжков затребовать и , что из запасов у меня было с собой.  Понимая, что сегодня суббота, что один начальник штаба пить не станет, я,  конечно,  прихватил с собой некоторый запас, но аппетит в поле, да при хорошем раскладе,  дело абсолютно  непредсказуемое. Его, аппетит то есть, даже угрозой вызова на партбюро не запугаешь.
       Между тем  на смену солнечному благополучию, прорвавшись со стороны Карпат,  на прекрасный субботний день надвигалась грозовая туча. Она постепенно затягивала горизонт и нависала над степными просторами с явной неотвратимостью. Пронести её стороной никак не могло.
     По - прежнему,  не утратив умиротворённого состояния духа , руководитель прыжков дал команду на  их завершение и с наслаждением закурил.
     Пошептавшись о чём то с лётчиками , к нему подошёл бравый, невысокого роста, но с хорошо поставленным хриплым голосом рыжеусый майор.
      - Александр Иванович, позвольте ещё взлёт  лётчикам сделать, выбросить один борт, там одни офицеры и прапорщики будут. Не более двадцати минут уйдёт,  – и переходя на шёпот, доверительно сообщил,- ребята лётчикам на пиво сбросились, надо бы уважить.
Майор был из старых сослуживцев начальника штаба, пользовался его доверием и особым расположением. Десантники знали,  кого подсылать для подобной просьбы.
  Руководитель прыжков многозначительно посмотрел на небо, рассудительно покрутил усы и молвил,  по отечески –
      - Чем бы дитя не тешилось,  лишь бы вовремя на горшок попросилось, так и вы. Через полчаса здесь будет ураган, мало никому не покажется. Шабашники,  так вас растак и дивизию вашу тоже.  Ладно, знаю, что ты так просто не отвяжешься.  Дуйте, только мигом. Лётчикам скажи , пусть сразу на боевой курс выходят, без лишних разворотов. Ты – выпускающий, время пошло.
        Повторять команду не пришлось. Стайка парашютистов ввалилась в АН-2, который, как застоявшийся рысак,  с места взял в карьер.
      Самолёт заходил разворотом на тучу. При всём том, что высота полёта не превышала восьмисот метров,  с земли было видно, как самолёт буквально ввинтился в чёрную завесу….
   Последняя,  неудержимо наплывала на площадку приземления. Стало необычайно тихо .
Замерли душа и небо. Птицы, до этого пикировавшие с высот, казалось  ушли в никуда.
Связь с самолётом прервалась. У начальника штаба нервно подёргивались усы и незажжённая сигарета.  Все взоры устремились вверх.
              Самолёт нырял в кромешной мгле, лишь только на мгновенье показываясь своим естеством.  Внезапно,  сквозь тучи прорвалось несколько раскрытых куполов парашютистов. Всеобщий вздох облегчения.    На площадке приземления все усиленно начали их пересчитывать. Не хватало троих .  Судя по рокоту,  самолёт делал дополнительный разворот. Лексика руководителя прыжков приняла непереводимый оборот. В ней поминалось всё:  и день когда на свет появился тот майор, его матушка, да и сам Господь Бог.
      Судя по всему,  майор услыхал обращения к себе, а тем более рекомендации в свой адрес. Недостающая тройка куполов единым хлопком раскрылась значительно ниже других парашютистов.
     - Ах ты рыжая бестия, вон , что удумал, - с плохо скрываемым одобрением вновь матерно взвился руководитель прыжков – это же он взял новые парашюты, ещё неопробованные , их же для спортсменов привезли. Вот почему он так хотел именно сегодня ещё раз прыгнуть. Он хотел парашюты опробовать. Ну,  я ему устрою.  Комбриг узнает,  всех подвесит за одно место, - не унимался полковник.
       - А ну дай сюда матюгальник – этим названием был окрещён обычный рупор – усилитель, применяемый на прыжках для корректировки действий парашютистов в воздухе. Дежурный по площадке без промедления подал полковнику требуемый инструмент.
     Внезапно налетел порыв  ветра. Полковник вмиг унял свою прыть.  Желание сводить счёты отошло на второй план.  Все атрибуты дежурной команды на площадке приземления,  кубарем понесло по  перепаханному полю. Что уже было говорить о парашютистах… Казалось они замерли на одном месте. По отношению к земле - никакого снижения. Их стремительно уносило на город. Парашютисты словно пребывали в замкнутом пространстве. Управляемости куполом – никакой.  В следующий момент ветер резко поменял направление.
     Парашютистов пронесло над площадкой приземления и разбросало  над лесным массивом.
Только трое десантников, во главе с майором, на спортивных парашютах вышли из воздушного потока и подходили к земле в полутора километрах от площадки приземления.  К ним рванула санитарная машина.
   Судьба остальных семи парашютистов теряла разумные ориентиры.
Угнаться по земле за ними на машинах было совершенно невозможно. Мы видели только то, что несмотря на все козни природы, парашютисты всё равно шли на снижение. Некоторые были утрачены из виду совсем. Можно было только предполагать  траекторию  их полёта.
    Наступала трагическая развязка.  И расплата.
По тревоге был поднят весь личный состав бригады. Подразделениям поставлены задачи по выдвижению на указанные маршруты и прочёсывание местности.
        Вскоре появились первые результаты. Несмотря на тяжелейшие погодные условия, парашютисты, в основном,  сумели при приземлении принять меры предосторожности.
Многие отделались многочисленными ссадинами растяжениями  и ушибами. Однако двое из десантников пострадали основательно. Перелом ключицы, перелом голени – надолго вывели офицеров из строя. Одного пришлось снимать с деревьев, где он,  ко времени прибытия поисковой группы,  раскачивался в стропах как на качелях.
        К исходу дня не был обнаружен только один парашютист. Начальник инженерной службы батальона. Внешне ничем не приметный , физически крепкий, в целом ответственный,  дисциплинированный  офицер. Если о себе никаких вестей не подаёт- значит случилось непоправимое. Бригада затаилась, но продолжала интенсивные поиски.
Начальник штаба, понимая свою особую ответственность за случившееся, взял с собой санитарную машину, меня как врача, рацию с радистом,  и,  по всей видимости,  решил, что пока не найдёт офицера, в часть не вернётся.
    Между тем прошёл дождь, причём не просто прошёл, а основательно расквасил просёлочные дороги. Украинский чернозём не радовал своим изобилием на дорогах и раньше, но после ливня, он был явной помехой для поисков. Начальник штаба, удручённый случившимся до черноты, команды водителю отдавал резким,   не терпящим и намёка на возражения, тоном. Машина,  как и дорога, тоже чувствовала свою вину. А тут ещё радист никак не мог связаться с бригадой, постоянно шли какие то помехи. Ему явно нельзя было позавидовать. Очередной раз,  одарив радиста изыском в области словесности, начальник штаба дал команду - держать курс на маячившую впереди деревушку. Он,  очевидно,  решил воспользоваться благом цивилизации и,  просто – напросто,  позвонить в часть по обычному телефону, отбросив всякую  воинскую секретность и таким образом  узнать обстановку.
    …Деревня жила своей субботней жизнью. На дороге гуляла живность и, видимо совсем недавно,  прошло стадо коров. После дождя упоительно пахло свежестью .  Где -то жизнерадостно надрывался деревенский оркестр. Суббота как никак.
        - Держи курс на музыку, там быстрее всего подскажут, у кого есть телефон,  – полковник поставил задачу водителю,  немигающим взглядом всматриваясь в деревенские усадьбы.
    На шум подъехавшего уазика,  по началу,  никто из веселящихся не среагировал.
Только после того,  как из машины вышли офицеры,  поднялся настоящий ажиотаж.
Причину нашего прибытия никто не желал слушать. Расторопные украинские тётки подхватили нас как дорогих гостей, неустанно щебеча слова благодарности,  за подарок молодожёнам и потащили прямо в хату. Попутно соглашаясь помочь нам во всём,  что только захочется.
       Первое , что мы увидели,  в красном углу хаты – рядом с молодожёнами сидел явно уже ничего решительно не соображающий - наш незадачливый парашютист.
      Молодые поднялись нам  навстречу…  Мне показалось, что начальник штаба,  сразу на радостях,  начнёт целовать невесту…. Пробормотав,  что - то про « совет да любовь», он тут же хлобыстнул полный стакан расторопно поднесённого самогона….
        Уже потом, за столом,  мы уяснили, что когда молодожёны приехали на свадьбу в дом жениха,  к ним, прямо во двор , едва не выбив «хлеб да соль» из рук родителей, десантировался наш офицер. Можно себе представить каким знамением счастья был воспринят его визит! При таком положении дел ни могло быть и речи,  о каком либо сопротивлении с его стороны. Упоминание о воинском долге - тоже никем в расчёт не бралось.
             Всё тоже замкнутое пространство,  совершенно неподвластное парашютисту, примерно как при совершении парашютного прыжка.  Мы, кстати,  попали в это же самое пространство.  Эволюции с нами произошли также стремительно,  как и с нашим парашютистом. Единственно, мы дозвонились до части..  Уезжали из хлебосольного дома, как и положено,  под утро.
    Всю обратную   дорогу,   мы,  до слёз самозабвенно,  пели песни -  про казаков,  которые  по - прежнему  - «едут,  едут по Берлину»……….

        ….. Между тем, неподатливые в самом начале  окна, встали в конце то концов  на своё место. Бригадир подошёл ко мне.
    - Ну что, принимай работу, фирма веников не вяжет.- Он вытер руки и принялся оформлять документы.
     - Послушай, Анвар,- обратился я к своему бывшему сослуживцу,- ты почему рано уволился из армии? У тебя же были очень хорошие перспективы. Я помню,  как ты мечтал об академии. Или тебе,  может быть,  навредил тот злополучный случай с приземлением на свадьбу? 
       - Да нет, Дмитрич, совсем не то, - Он внимательно всматривался вдаль, как будто именно там был истинный ответ на мой вопрос.- Как только понял, что армия наша, это замкнутое пространство и каждый из нас в ней, независимо от воинского звания, также беспомощен, как мы тогда в воздухе,  во время бури, так что - то во мне как будто подломилось. И всё бы ничего, но я стал не тот,   каким был раньше….
       - Ладно, не ты первый, ну а сейчас, на гражданке, в бизнесе или как там оно у вас называется,  ты нашёл себя?
      - Нашёл, - он криво усмехнулся, - настолько, что мне снова хочется вернуться в тот день, день перед бурей, надеюсь, ты тоже помнишь его?  Самый счастливый день моей жизни……

                2007 г.