Восточный календарь

…..У неё умильная мордашка. Розовый пятачок задорно приветствует утром и, по – доброму,  прощается вечером. Изумительное создание,  облачённое в белый халат, с медицинским крестиком и радующее глаз своей полнотой.  Она уже основательно прижилась на моём рабочем столе. Порой мне кажется , что в её глазках,   я нахожу ответы на нелёгкие вопросы, которые в изобилии перепадают на долю главного врача в наше неспокойное время.
Не знаю как с ответами, но то, что она меня заставляет быть добрее и снимает напряжение – точно.
 Она – символ наступившего года. Добрый, розовый, упитанный символ. С пятачком.
      А ещё,  когда я смотрю на неё, то вспоминаю давно прошедшие времена. Что удивительно, то  эти воспоминания редко связаны с эпизодами из нашего босоногого детства, когда на деревенских улицах в большущих лужах томились в блаженстве многопудовые существа, вяло хрюкающие и совершенно ни на что не реагирующие.
Тем более, эти воспоминания не связаны с традиционными ноябрьскими праздниками, когда гастрономические устремления начинали преобладать над всем.
         Не увязывались эти воспоминания и с Украиной, традиционно олицетворяющей национальные особенности с этим замечательным животным.
       Мне вспоминалась Германия. Гримма.  Маленький , уютный немецкий городок  в Баварии.
Тихий и полусонный. Начало восьмидесятых годов. Дружба – фройндшафт.
Группа советских войск в Германии.  Продовольственная программа. Медицинский батальон мотострелковой дивизии расположен в центре немецкого города. У немцев во всём порядок, и умиротворённость. Орднунг одним словом. У нас тоже, но хуже. Всё достигается с боем , кавалерийской атакой, с принятием решения партийной организацией и последующим перевыполнением планов силами комсомола. С матом и комсомольским задором.
   Обычная воинская часть, с медицинской направленностью, но с обязательной реализацией всех требований и задач текущего момента.
      Каждая воинская часть должна была выполнить план по сдаче мяса. Откормить и сдать.
    Можешь кормить и сдавать бычков, можешь свиней. На выбор, это демократично.  В смысле выбирать разрешалось, а всё остальное – ни шагу назад. За нами Россия…
     Я командир медицинского батальона. Только что принял должность. Солдат и сержантов , так называемый личный состав, - сорок четыре человека. Офицеры, прапорщики и вольнонаёмные – не в счёт. В специально оборудованном закутке - свинарник.  Там семь полуголодных, худых и обозлённых существ. На меня, нового командира – смотрят с надеждой и настороженностью. Солдаты, кстати,  смотрят  только с настороженностью. Им, что новый командир, что старый.  У них,  надежд – никаких.  Хрен, редьки не слаще.
      Солдатская столовая - пристрой к основному зданию. Узкая дверь, невзрачное помещение, запах жира и солдатских сапог. Если дежурный офицер не присутствует на приёме пищи – столовая штурмуется как Зимний дворец. Не потому что пищи не хватает, - таков менталитет, так же в школе ученики вылетают на перемену.  С первых дней пытаюсь бороться с этим. В глазах солдат вижу плохо скрываемую ухмылку.  Не ты первый, не ты и последний.  Всё понятно.
       В лечебных отделениях идёт своя плановая медицинская деятельность. Обычный лечебно – диагностический процесс. Установленный объём помощи и больше ни моги.  И это правильно. Революционные новации здесь до добра не доведут.
    На хоздворе,  кормление животных – это всегда рёв и визг.  И всегда штурм. А также - специфичные  запахи. Немцы,  проходя мимо, конфузливо зажимают носы. Ч то – то бормочут про «швайн».  К кому это относится – есть два толкования.  Мы расположены в самом городе.
    Наступила суббота. Генеральная уборка в столовой, затем все солдатские силы брошены на хоздвор. Свиньи не поймут, - к чему бы это?  Зачем - то вывозится такая привычная грязь, нарушается естественная среда обитания. Явно не к добру.
     На солдатских лицах восторга не замечается тоже.  Двойной конфликт.
Вызываю к себе в кабинет старшину.
       - Товарищ старший прапорщик, Николай Матвеевич, - перехожу на доверительный тон – давайте бойцам устроим небольшую психологическую разгрузку.  Закончат хозяйственные работы, вместо обычной бани, давайте вывезем их на озеро, пусть покупаются. Конечно,  в нашем с Вами присутствии. А на завтра – боевая задача: в местных лесах в основном растут дубы, сейчас там очень много желудей. Каждому бойцу дать по рюкзаку, пусть собирают жёлуди, да за одно и на природе побудут, душой отмякнут.
           В глазах  прапорщика,  сквозь служебную неприступность и обязательность, появляется явный интерес. Он возрастом старше меня и явно удручён каждодневной серой тягомотиной армейских будней.
      - Оставить только наряд, всех остальных -  задействовать как определились. – Я буду следом.- Эти слова говорю уже тоном приказа.
     Не часто мне приходилось видеть,  как солдатские лица приобретали привычную в гражданском обиходе раскрепощённость  и внутреннюю доброту. Там,  в лесу,  в немецком дубравнике, - они словно побывали дома.
    Особая радость от нашего возвращения царила на хоздворе. Розовые пятачки животных
излучали сердечную признательность. Сытые почёсывания и вальяжная походка была наградой нашим изыскам.
     Подобную практику мы внедрили в постоянный обиход. Кроме того, стали  создавать запасы на зиму. Ещё много ухищрений было предпринято, чтобы развить достойное хозяйство. Провели селекцию животных, утеплили сам хоздвор, по его периметру посадили розы….
           Шло время.   Наступила пора приплода. Для молодняка мы сделали самые настоящие кювёзы, с подогревом при помощи  ламп с отражателями. Наши надежды оправдались с лихвой. Свиноматки, все как одна,  радовали нас пониманием человеческого к ним отношения.  Без проведения партийных слушаний и встречных планов. Каждая из них сработала на славу.
     Кстати, у свиньи двенадцать сосков, по шесть штук в ряд.  Одна рекордсменка в нашем хозяйстве ухитрилась принести сразу четырнадцать поросят. Сосков на всех явно не хватало….
            Ловлю себя ,  на абсолютно  кощунственной  мысли:     ребёнок, при всём величии факта его рождения, в самые первые свои дни, менее привлекателен, чем эти маленькие хрюкающие существа. Казалось,  они готовы сосать материнское молоко постоянно. Они были упоительно милы и резвы…. А ещё, розово чисты….  Но при всём благополучии просматривалась картина явного расслоения  этого милого коллектива. Наименее проворные оставались без материнского молока, заметно отставали от своих собратьев , судьба к ним была безжалостна. Непорядок. Явное искривление взаимоотношений. Проще говоря – свинство…  Просматривался неприкрытый факт дедовщины. Дедовщины даже среди братьев и сестёр. Может быть,  отсюда всё и идёт? В смысле идёт традицией,  в солдатскую  казарму идёт.   Голод к тому же,  здесь явно не тётка.
        На помощь пришли  воинская смекалка и сердоболие. А ещё – глубинное познание основ  происхождения неуставных отношений. Даже среди свиней, а может быть – тем более,  именно среди них.   Немедленно были сооружены дополнительные приспособления для искусственного вскармливания. Через несколько дней,  трудно было отличить отстающих от передовиков….
     А в это время в военкоматах прошёл призыв.   В войска стали прибывать молодые солдаты…  Напуганные и беззащитные. Глаза голодные и затравленные. Офицеры старались оградить их от помыкательств со стороны старослужащих, но это удавалось далеко не всегда. Особенно это явно просматривалось на приёме пищи.
     Вообще – солдатская столовая,  это энциклопедия всех армейских тайн и традиций. Там,  как всегда, чего – либо,  да не хватает. Если не ложки, то бачка. Не бачка так тарелки и так до бесконечности. Нужен глаз да глаз.
    Всматриваясь в поведение солдат, пытаясь  навести там порядок,  – ловлю себя на мысли: эти традиции до изумления напоминают мне поведение поросят на хоздворе.
В один прекрасный день, после очередного доклада о безобразиях на приёме пищи, ставлю задачу старшине:
       - Вот что старшина, построение на обед проводить на хоздворе.  Построить солдат в одну шеренгу, лучше  полукругом, но чтобы было всем хорошо видно происходящее. Выставить кормушки для поросят, насыпать туда корм и выпустиь  из загонов  эту хрюкающую ораву.
         Сказано – сделано, чем очевидно  армия и сильна.  Поросята рванули к кормушкам, словно стайеры с низкого старта. Рванули без строя.  Наступая на отстающих,  выхватывая соски у зазевавшихся,  не обращая внимание на воинские звания окружающих;  они стремились урвать своё и чужое.  Сначала солдаты от души потешались над этой картиной. Потом некоторым стала понятна аналогия. Взоры потупились. Свинство в отношениях,  оставалось свинством, даже если оно касалось поросят.   Солдат было сорок четыре человека. Столько же было и поросят.  Лишних слов не понадобилось.
      В столовую на этот раз заходили без спешки и толчеи. На раздаче не ругались. В глаза тоже друг другу старались не смотреть.
       …Но не одними хозяйственно - воспитательными традициями был силён наш медицинский батальон. Вспоминаю как спустя некоторое время , на очередной проверке, причём проводимой лично Главнокомандующим Группой войск в Германии,  наш батальон получил по всем дисциплинам высшую оценку, что и явилось причиной высочайшей оценки мне как комбату – мне доверили командовать батальоном, но только уже в боевой обстановке, в Афганистане. Известие это мною было воспринято именно как знак действительно высокого доверия, хотя сейчас, это явно смахивает на абсурд. Меняются времена, меняются взгляды и , к сожалению, меняются люди….
          Провожал меня  батальон с явным сожалением. Со многими расставались на всегда… В Афганистан мне часто приходили письма их Германии. Особенно душе моей было отрадно получать письма от солдат…Толи в шутку, толи на самом деле, но мне писали, что поросята после моего отъезда,  два дня отказывались от пищи…. По крайней мере,  я до сих пор вспоминаю это с особой теплотой. Даже моя, ныне уже взрослая дочь, отчётливо помнит, как я любил водить её, ещё совсем малышку,  любоваться этими добрыми и умилительными существами…..
       В Афганистане свинья не может жить из-за жары. Все попытки развести их оканчивались неудачей. Очень жаль.   Дедовщины хватало и в той обстановке. Поучительное искали в других примерах, но это уже иной  рассказ………
      Утром, в кабинете,  меня снова будет задорно приветствовать розовый пятачок – символ наступившего  года…..и,  доброй памяти тоже….
 
                2007 г  январь