Сестра милосердия

      Мне,   порой,  бывает очень стыдно.  Оснований для того не перечесть….
      Особенно мучительно переживать чувство собственной беспомощности. Когда одного сопереживания бывает недостаточно, а изменить что то, вмешаться , увы, ты не можешь.
Беспомощен,  как в кинотеатре.  Может быть,  поэтому я не люблю мелодраму, кино,  да и вообще,  не люблю всё то, во что не могу вмешаться.
      Не люблю, вернее избегаю, смотреть  в глаза больным , обречённо  сидящим в коридорах поликлиники. Не из-за того ,  что мне перед ними стыдно за уровень развития , вернее недоразвития и состояния нашего здравоохранения, а за то, что не в силах,  вот так,  как они хотят,  решить их проблемы  одномоментно  и кардинально, увы,  во многом беспомощен, даром , что главный врач…..  При всём   на то - горячем желании, увы..
      Но особенно трудно бывает ответить на немой вопрос своих коллег – подчинённых, от которых требуешь не просто профессионального  выполнения  своих обязанностей, но и сострадания, милосердия и душевной отдачи  больному.  Вопрос этот необычайно прост, но в то же время очень сложен. В нём в первую очередь надежда, что  и о них,  когда –нибудь,   вспомнят.  Вспомнят, из каких родников они черпают это милосердие. Вспомнят и оценят.  Тем, на что надеются,  как правило -  и живут. Лишь  в какие - никакие  праздники,  порой будет сказано о благородстве их профессии, величии  души и сердца, благодарности  и признании общества  за этот труд.  В частности труд медицинской сестры. Сестры милосердия….
       Уже второй час я безуспешно пытался завершить, казалось бы обычную хирургическую  операцию – удаление червеобразного отростка или проще говоря – аппендэктомию.  Операция,  в повседневном обиходе,  самая обычная,  зачастую оно так и есть, но порой встречаются очень коварные сюрпризы. Вот и мне,  вместо ювелирного утверждения своей хирургической компетентности, вдруг пришлось столкнуться с коварством этой патологии, на которой ломали зубы и не такие как я спецы. Но я был не просто хирург, а командир  батальона. Батальона медицинского. К тому же батальон находился в Афганистане, куда я прибыл, можно сказать – добровольцем и очень бы хотел, чтобы во мне видели не только командира по должности, но и стоящего врача – хирурга. Эта операция была первой для меня в новом  коллективе.
       ..Червеобразный отросток всё не сдавался,  ускользая от моих корнцангов и зажимов, словно ведёрко в глубокий колодец… Операционная сестра, она же старшая операционная, уже несколько раз глазами сигнализировала санитарочке, чтобы та вытерла пот с моего лба. В  действия хирурга она не вмешивалась, только,  предвосхищая события,  безошибочно подавала нужные инструменты. Рук явно мне не хватало, попросить помощи не позволяло зловредное честолюбие. По глазам сестры видел её тревогу и в тоже время любопытство. Это ещё больше порождало во мне упрямство. Я закусил удила, чего как раз делать не стоило. Операционная, не место для подобного испытания характера. Хотя как знать…
      Постепенно я всё же добился своего, - в брюшной  хирургии это называют ретроцекальным удалением червеобразного отростка. По завершению операции мне казалось , что аппендектомию сделали мне….
   Наложив последний шов, обработав его йодом, я сделал глубокий выдох и вышел в предоперационную.. Там,  по укоренившейся у хирургов привычке, прямо в стерильном халате, корнцангом, беру сигарету, закуриваю и делаю облегчающую душу затяжку…
Через минуту в комнату,  почти беззвучно,  впорхнула моя операционная помощница.
В глазах её играли чёртики.
    - Командир, хочешь анекдот, - это прозвучало так неожиданно, что я даже не обратил внимания на панибратский тон подобного обращения, - значит так, -  не дожидаясь ответа продолжила она:-  Слонёнок шёл по лесу и упал в муку,  выбрался из ямы, подошёл к зеркалу, похлопал ушами и говорит: « Ничего себе пелемешка получилась» .
    Несмотря на полный абсурд и неуместность анекдота , я от всей души расхохотался вместе с сестрой, мысленно представляя эту картину… Позже я понял, что этим анекдотом , рассказанным  после сложного для меня испытания в операционной , я был негласно принят в хирургическое братство на войне.. Я был особо признателен медсестре за её такт в операционной и доверительную беспардонность после операции. Это у неё было от большого ума и сердца.. и ещё от милосердия души.
       Она была расторопна  во всём:  в строгости к своим подчинённым, обиходе раненых , в компании, где надо было поставить на место не в меру разухабистых гуляк, в сострадании к несчастным и незаслуженно обездоленным судьбой. В тоже время она,  не отличалась ни особым здоровьем , ни особо заметной женской привлекательностью. Но уважали её все,  без исключения.
     Как- то раз,  мне позвонил  начальник политотдела дивизии.
        - Слушай комбат, к тебе через час привезут афганцев, там у них кого- то ранили, посмотри лично, чтобы всё было на уровне, мне звонил их курбаши, так что я на тебя надеюсь.
       Я посмотрел на трубку с некоторой обидой. Вот ведь как, вроде бы и тон был доверительный и просьба уместная, но уж как - то слишком  обязующе было сказано.
«Инженеры душ человеческих» - вот такими они были пожалуй во всём.
…В приёмном отделении обычная обстановка и готовность к действиям постоянная.
Тем не менее отдаю необходимые указания , обговариваю ситуацию с ведущим хирургом.
Действительно,  через какое-то время на афганской «барбухайке» к нам доставляют пострадавших от взрыва. Их трое: два мальчонки с осколочными ранениями мягких тканей и тринадцатилетняя девчонка с ранением в живот. Из кратких расспросов узнаём, что мальчишки играя, бросили гранату, очевидно граната была с дефектом и до поры до времени скрывала свой нрав. На этот раз она сработала. Один из осколков достался сестре этих башибузуков…играли они утром, сейчас уже вечер, прошло добрых семь-восемь часов…Несмотря на большой временной диапазон с момента ранения, девочка была в сознании, больше того , когда её попытались в приёмном отделении раздеть, она оказала яростное сопротивление. Хирургам с большим трудом всё же удалось её осмотреть.. Требовалась срочная операция. Объём её мог быть определён только в ходе её выполнения. Вне всякого сомненья -понадобится прямое  переливание крови. И, как обычно бывает в таких случаях, у неё четвёртая группа крови с отрицательным резус –фактором. В донорах у нас числилось очень много заранее обследованных воинов, но, к сожалению,  эта группа крови,  действительно очень редко встречается.
       Наши мрачные предположения ещё больше оправдались,  когда мы вошли в живот.
Была повреждена печень. Это означало, что в течении всего  времени, с момента ранения,  кровь благополучно вытекала из кровеносного русла, и, непонятно было как эта девчушка могла быть живой , да ещё сохранять сознание. Казуистика.  Здесь уж точно,  одними кровозамещающими растворами,  не обойдёшься. С кровью проблема. Ушить печень удалось, ревизия живота тоже прошла более менее благополучно, но нужна кровь… Причём много и срочно…
 Старшая операционная что-то прошептала на ухо ведущему хирургу.
    - Не вздумай, я запрещаю, слышишь, что тебе сказано!- Ведущий побагровел , даже через загар.
   - В чём дело? – Пытаюсь вмешаться и я.
   - Анатолий Дмитриевич, хотя бы Вы её урезонили. Собралась сдавать кровь, у неё такая же,  как у этой  девочки, но у неё два дня назад поллитра уже забрали, что же она делает, это плохо для неё кончится, там и так:  еле - еле душа в теле, - Ведущий горестно махнул пинцетом.
   … Кровь переливали из вены старшей сестры,  в еле теплящееся тельце афганки непосредственно  в операционной , прямым способом. Они были одинаково бледны, обе - с заострившимися носиками и необычайно худы….
    …После операции  девочка неожиданно быстро поправилась. Казуистика, сквозь время не могу в это поверить сам.   Уже через десять дней она бегала по коридорам хирургического корпуса, играя бусинками своих глаз, нисколько не стесняясь раненых солдат. Позже,  нам рассказывали хадовцы,  где- то через полгода, она благополучно вышла замуж…..
      … Вечерние сумерки медленно вползали в распахнутые двери моего командирского кабинета. Чувствуя, что кто-то пристально на меня смотрит, поднимаю голову от бумаг.
В дверном проёме, загадочно улыбаясь,  стоит старшая операционная сестра.
     - Что случилось Людмила Александровна? – Стараюсь придать большую официальность голосу, понимая, что она пришла с чем -то необычным,  скорее всего с просьбой.
     - Товарищ командир, не ругайтесь на меня, не выгоняйте сразу, а выслушайте и постарайтесь понять – она без разрешения подошла к столу и присела на край выдвинутого стула.
    - Начало интригующее, ну, ну, продолжайте,- в голосе сохраняю строгость ,  в тоже время пытаюсь скрыть внутреннюю  настороженность.
    - Анатолий Дмитриевич, отпустите меня на боевые действия с разведбатом, они уходят всего на три дня, здесь без меня обойдутся, с девчонками я договорилась,- в глазах у неё чёртики , оседлавшие надежду.
   -  Ах вон оно что, скажи- ка мне,  разлюбезная сестра милосердия , долго ли ты над этим думала, - за прошедшее время моей службы в батальоне было всякое и я уже мог позволить себе подобную вольность в обращении с ней, - ты что же за приказ не расписывалась или думаешь мне служба в армии надоела?
Совсем недавно пришёл категорический запрет на выезд женщин за пределы воинских частей , дело в том, что произошло несколько случаев похищения гражданского персонала  с их гибелью и в  воинские части поступил  весьма строгий по этому поводу приказ.
    - Командир, ещё до вашего прибытия сюда, в тех местах  погиб мой жених, на мине подорвался,  от него почти ничего не осталось,  хочу с ним попрощаться, через месяц я уезжаю в Союз…..
    Надо давать ответ, молчание затянулось, его могут понять как колебание.
      - Да пойми же ты, там по прежнему этих мин,  где попало понаставлено, тебе же среди мужиков будет очень тяжело находиться, а уединиться,  отойти от колонны в сторону, чтобы привести себя в порядок,  не сможешь, - категорическая отмашка рукой помогает мне в аргументации.
     - Товарищ командир, да я ни есть,  ни пить не буду и всё позашиваю,  на все три дня зашью…
Несмотря на явную удручённость просьбой, не могу не улыбнуться в ответ на подобное заявление. В глубине души осознаю, что она меня уговорила, не смогу я ей отказать в подобной просьбе…
  … Она ездила прощаться со своей так и  не сложившейся судьбой, со своим безвременно вознёсшимся в небеса  счастьем.  Вопреки всем приказам,  я отпустил её тогда…
        …Летом 1986 года завершилась моя служба в Афганистане. Возвращался я домой с полной уверенностью, что такое больше никогда не повторится, война осталась позади.
С собой я вёз традиционные подарки для родных и близких, совершенно не задумываясь об их значимости и ценности. Главное было то, что война осталась позади.
Встреча, слёзы радости , разговоры за полночь. Счастье.
   Дня через два, снова рассматривая мои подарки, тёща, мудрая женщина, поманила меня рукой  в дальнюю комнату.
     - Вот что дорогой зятёк, - она всегда говорила напрямую, может быть только,  порой,  выждав какое – то время,  – если ты хочешь чтобы мы с твоей матерью друг на друга не держали сердца , покупай нам всегда одинаковые подарки, можешь только менять размеры, но всё остальное должно быть одинаковым, это тебе мой совет. Ты уж прости меня за эту науку, что думаю, то и говорю.- Она  начала что-то искать в чемодане.
Я только сейчас начал понимать, что одной из них я купил афганские гетры, а другой кофту, совершенно не задумываясь о том, что это может быть причиной ревности, ведь главное – я вернулся, вернулся живой. Но как оказалось – жизнь продолжается, продолжается со своими недосказанностями , малыми и большими обидами.
    - Тут вот посылка пришла, месяц назад я её получила, в ней платье,  вытканное золотой нитью. Какая – то Людмила Александровна прислала. Посылка из города Троицка, где такой я даже не знаю. – Тёща смотрела на меня испытующим взглядом.
    …В Афганистане, на рабочем столе,  у меня всегда стояла фотография дочери.
Когда старшая операционная сестра отпрашивалась у меня на боевую операцию с разведчиками , она спросила меня про дочь, чтобы ей подарить такое необыкновенное, о чём она мечтает. Помню , я усмехнулся тогда и сказал: «Провожая меня сюда, она просила, чтобы я привёз ей платье, золотое, как у царицы. Но с тех пор прошло уже много времени, она выросла, интересы поменялись, я так думаю….»
   Я забыл об этом разговоре со старшей сестрой, а она,  оказывается,  запомнила.
….Через месяц после этого разговора с тёщей  я получил известие о том, что Людмила Александровна умерла.
Умерла от эритремии. Это заболевание крови. Безудержный рост красных кровяных телец. Тех телец, что несут кислород тканям всего организма, а значит, милосердно даруют ему жизнь. У неё их был избыток. Я знаю почему….
      
                18 июня 2006 г.