16. Народ обманули. В. Блеклов

                Народ обманули
              Несмотря на огромность современной пушкинианы, очень количественно, - но не качественно, к сожалению! - возросшей, в связи с 200-летнем  юбилеем со дня рождения А.С. Пушкина, многие вопросы творчества и биографии А.С. Пушкина освещены еще, в пушкиниане, к сожалению, конечно, не достаточно полно и хорошо или качественно.
              Особенно именно вопросы, касающиеся как дантесо-пушкинской дуэли 1837 года, последних дней жизни Пушкина, так и “захоронение”, Николаем I, поэта!  И его личного  отношения к уже умершему Пушкину и к его творчеству - именно в два десятилетия после  убийства, поэта, на дуэли.
              И всё это произошло, вследствие: отсутствия, у общественности, данных о заговоре против поэта. И - о самом его ходе. Увлечения пушкинистами, как мы неоднократно указывали вам, выше, необъективной, по своей главной сути, концепцией П. Щеголева. И так далее.
              А, отсюда, то есть при отсутствии фактов, и картина всего перечисленного вам, выше, представляется нашей общественности, - до настоящего времени! - совершенно другой! При  наличии же фактов, истинная картина происшедшего, с Пушкиным, вырисовывается, как вы уже, наверное, видите и сами, совершенно другой!
              Так, говоря о том же николаевском “захоронении” Пушкина, в Святогорском  монастыре, можно еще добавить, к примеру, следующее. Для выделения всё той же бешеной ненависти, царя, к поэту, разумеется! Что царь “вёз” Пушкина, к месту его “посмертной ссылки”, так быстро (чтобы не было разных проявлений почестей русского народа к поэту!), что даже была загнанна при этом, в одном из перегонов, лошадь. Загнали лошадь, везущей гроб поэта.
              Вот факт, почерпнутый, нами, из тех же дневниковых  записей  А.И. Тургенева:  «6 февраля 1837 года (Запись Тургенева после захоронения Пушкина! - пояснение В.Б.). Заплатил за падшую под гробом лошадь». А он - единственный  свидетель, оставивший, нам, именно письменные материалы по николаевскому “захоронению” поэта.
              Глухой отзвук этой, прямо оскверняющей уже мертвого Пушкина, “царской гонки”, мы видим, к примеру, и по названной нами, выше, книге Е. Криштоф: “Ничего не знала она (Н.Н. Пушкина! - пояснение В.Б.) и о постыдной скорости, с какой мчали уже мертвого Пушкина - подальше, подальше, чтобы не возбуждал, не возмущал, как упорно делал это при жизни”.
              Бешеная ненависть Николая I, к  Пушкину, прорвалась к нам, к примеру, и через дневниковые записи цензора Никитенко, человека, в общем-то, совершенно другой, чем Пушкин, политической  и мировоззренческой ориентации. И первая из них выделяет, - через заинструктированного, до невозможности, Бенкендорфом жандарма! - именно выделенную нами, выше, ненависть, царя Николая I, к Пушкину. 
              Которая неоднократно отразиться, потом: и в высказывании о Пушкине его брата Михаила Павловича; и в высказывании, об убийстве  Лермонтова, “священника” Василия Эрастова;  и  в высказывании, царя, при получении, им, долгожданного известия  об  убийстве М.Ю. Лермонтова, в 1841 году, на тайно заказанной им, - уже вторично! - дуэли, которые (высказывания!) мы уже неоднократно приводили вам, выше, в своих предыдущих главах и в книгах.
              Вот как художественно выделяет это, очень важное именно для понимания самой сути николаевского “захоронения", Пушкина, в Святогорском  монастыре, Е. Криштоф в названной вам, выше,  книге: «Кого везут?” - спросила барыня (Жена цензора Никитенко! - пояснение В.Б.), может быть, уже догадываясь, кого так могут везти, чтоб  и  мертвого - с жандармами! Вишь, какой-то Пушкин убит. Вот и мчат его, прости господи,  как собаку»!
              Ответ крестьянина барыне. Ответ, явно отразивший, - тот же вопрос только что обозначенного, выше, крестьянина “Кого везут?”! -  к тургеневскому жандарму! Здесь мы, как вы, наверное, понимаете и сами, скрупулезно собираем воедино, в общем-то, весьма скудные сведения именно о николаевском “захоронении” нашего Великого поэта! - пояснение В.Б.
              Выделим здесь, что примерно так же, - то есть именно с жандармами! - Николай I “мчал” Пушкина, в 1826 году, и  в Москву, на аудиенцию 8-го сентября! Помня о феноменальной, но злой, памяти Николая I, здесь вовсе не исключается примерно следующее. Царь, вспомнив именно о только что выделенном, вам, способе доставки Пушкина к нему, на аудиенцию в Москве, решил “промчать”, - с жандармом! – и уже мертвого Пушкина!
              Но только - в обратном направлении!  И - к  месту его “посмертной ссылки” в то же Михайловское и, даже, в Святогорский монастырь!
              Скорее всего, что именно это и бешеная ненависть, царя, к поэту, - при отсутствии самой острой необходимости устраивать “гонки”, да еще и  с - “мстящим камергером”! - и послужило причиной возникновения, в злом уме царя-жандарма, выделяемой здесь, оскверняющей уже даже мертвого Пушкина, бешеной “царской скачки”.
              Скачки, при которой была даже загнана одна из лошадей, на которой везли, в общем-то, видимо тяжелый, - из-за транспортировочного гробового ящика! - гроб поэта.
              И здесь мы косвенно наблюдаем, кстати, именно тяжесть николаевского гроба с ящиком! И, тоже, кстати, через транспортировочный ящик замаскировывалась, царем, и сама перевозка гроба, поэта, именно в Святогорский  монастырь! И здесь всё, как видите уже и сами, очень тщательно продумано заговорщиками!
              Чрезвычайно важно и второе положение, вытекающее из той же дневниковой записи цензора Никитенко. Положение, которое будет практически негласно распространено, царем, до конца его собственной жизни, бесславно закончившейся, кстати, в 1855 году. Более подробно об этом, если не забудем, в Заключение нашей книги!
              Это его негласный запрет на всё, что касалось именно Пушкина и его творчества. Запрет, очень похожий, кстати, тоже на негласный запрет, Екатериной II, на все вопросы по мощному пугачевскому бунту. Случившемуся,  как вы уже знаете по изложенному вам, выше, материалу, именно в ее царствование.
              Здесь же заметим, что пушкиниана, как таковая, по-настоящему зародилась, - и начала постепенно развиваться! - тоже только после смерти названного, выше, царя! Что, согласитесь, тоже неестественно именно для смерти Великого человека! И, что, разумеется, очень поздно. 
              Этот вопрос хотя и затронут, в пушкиниане, но, все же, не дан, пушкинистами прошлого и настоящего времени, именно с позиции наличия заговора против Пушкина.
              Вот как передает, это положение, выделенное в дневниковой записи цензора Никитенко и распространенного, царем Николаем первым, на два, с лишним, десятилетия (Кстати, последующие цари, екатерининской ветви, тоже в какой-то мере поддерживали “почин” Николая первого!), та же Е. Криштоф:
              «Похороны Пушкина. Это были действительно народные похороны (Вы увидели уже, надеюсь, что они не были - “действительно народными”! Если вы еще не осознали это, то мы приведем, вам, еще и другие факты! А в конце  предлагаемой вам, сейчас, главы, даже покажем, вам, и второй николаевский “венок” на могилу нашего Великого поэта! - пояснение В.Б.). Всё, что сколько-нибудь читает и мыслит в Петербурге, - всё стекалось к церкви, где отпевали поэта (Не стекалось! - как вы узнает  уже в конце этой  главы! И отпевали поэта, как вы уже знаете, не по народному пониманию, а именно по-николаевски! - пояснение В.Б.). (…). Народ  обманули: сказали, что Пушкина будут отпевать в Исаакиевском соборе - так было означено и на билетах (Реальный факт! - пояснение В.Б.), а, между тем, тело было из квартиры вынесено ночью, тайком, и поставлено в Конюшенную церковь".
              "В университете получено строгое предписание, чтобы профессора не отлучались от своих кафедр и студенты присутствовали бы на лекциях. Я не удержался и выразил попечителю свое прискорбие по этому поводу. Русские не могут оплакивать своего согражданина, сделавшего  им  честь своим существованием! Иностранцы приходили поклониться поэту в гробу, а профессорам университета и русскому юношеству это запрещено.
              Они  тайком, как воры, должны прокрадываться  к нему…. Церемония началась в половине первого. Я поехал на лекцию. Но вместо очередной лекции, я читал студентам о заслугах Пушкина. Будь что будет!». Это - запись Никитенко.
              А несколько позже идет, в том же дневнике, запись:
              “Сегодня был у министра. Он очень занят укрощением громких воплей по случаю смерти Пушкина. Он, между прочим,  недоволен  похвалою, напечатанной в “Литературных прибавлениях” к “Русскому инвалиду”. Итак, Уваров и мертвому Пушкину не может простить “Выздоровление Лукулла” (Пояснение В.Б. - Дело здесь, разумеется, не в самом господине Уварове! В это время именно от царя идут тайные распоряжения и указания по отношению к Пушкину и к его творчеству!).
              Сию минуту получил предписание председателя цензурного комитета не позволять ничего печатать о Пушкине, не представив сначала  статьи ему или министру. Мера запрещения относительно того, чтоб о Пушкине ничего не писать продолжается, это очень волнует умы”.
              Кстати, именно из-за того, что высшее русское общество было эпистолярным, - чего не скажешь о нас! - до нас и дошли многие, описываемые, здесь, события. И взгляды, оценки происходящего, самими современниками поэта, что, безусловно, очень и очень положительно!
              Комментарий В.Б. - Негласно продолжилась, эта мера, практически до конца жизни царя Николая первого! Как видите уже и сами, и здесь все очень далеко от концепции П. Щеголева! Напрямую же в реальность, то есть в жизнь, вылилась именно злобная ненависть, царя, к “пресловутому Пушкину” (Слова царя, неоднократно употребляемые им, как вы уже знаете, именно после кончины поэта!)!
              И последнее, что хотелось бы добавить, говоря  о николаевском “захоронении” поэта, - если его можно так назвать! Практически, это - тоже настоящее надругательство над Пушкиным и над могилой его, тайно исполненное царем, как вы, наверное, и сами уже увидели из предложенного вам, выше, материала, с откровенным цинизмом! А.И. Тургенев, в своих дневниковых записях 1837 года,  весьма скупо выделяет, - из-за зашифровки записей только для себя! - сам процесс  захоронения, Пушкина, в Святогорском  монастыре.
              Вот не раз уже приводимый вам, выше, пример: “6 февраля. В шесть часов утра отправились мы, - я и жандарм!!! - опять в монастырь - всё еще рыли  могилу;  мы отслужили панихиду в церкви и вынесли на плечах крестьян и дядьки гроб в могилу - немногие плакали”.
              Однако по приезде в Петербург, после захоронения поэта, делится своими впечатлениями и воспоминаниями, о захоронении, поэта. Делится воспоминаниями: как с окружающими его, в то время, близкими знакомыми, которым он доверял, так и, через свои  письма, с другими своими современниками, находящимися, с Тургеневым, в дружеских отношениях.
              А из них, тургеневских воспоминаний, дошедших, до нас, как через его письма, так и через воспоминания о них, то есть устных рассказах Тургенева, о захоронении  им, поэта, в монастыре, видно следующее.
              Что на последней панихиде по Пушкину, - в Святогорском монастыре “в церкви”! - и, разумеется, при погребении поэта, присутствовали и две младшие дочери Прасковьи Александровны  Осиповой. Сама она, из-за сильнейшей простуды, не ездила на панихиду и погребение Пушкина!
              Вот как это наиважнейшее обстоятельство выделяет, к примеру, та же Е. Криштоф: «П.А. Осипова за несколько верст из Тригорского и то не сдвинулась - недомогала! Выставила мужиков, долбить мерзлую землю, да потом вместе с Тургеневым, бросить первую горсть земли, отправились две  младшие дочки её». Здесь уже не права, на наш взгляд, сама Е. Криштоф, практически голословно обвиняющая, Осипову, в нечуткости к Пушкину!
              Как-то, но, все же, выделяет А.И. Тургенев, в своем дневнике, и другие лица, присутствовавшие  на последней панихиде по поэту. Выделяет через  слова: “немногие плакали” и “вынесли на плечах крестьян и дядьки”!
              Кстати, дядька Пушкина совершил, в это время, настоящий подвиг, практически совершив выделяемую, здесь, длительную поездку, при морозе, на задворках саней, в котором везли транспортировочный ящик с гробом поэта! Оказал дань уважения, - и своей личной любви, к поэту, с которым тоже совершил немало путешествий  по России! - неся к могиле - именно гроб Пушкина!
              А до этого он, как вы уже знаете по пушкиниане: лично внес смертельно раненного поэта, - когда Данзас, “в шесть часов вечера”, привез его с дуэли! -  в его дом. Предотвратил, по сути дела, попытку Пушкина “покончить все разом”, - когда у него боли стали просто нестерпимыми! - доложив кому-то о том, что поэт попросил его принести дуэльные пистолеты!
              Так что Пушкин все же был похоронен - прилюдно, а не тайно! Плюс - с жандармом! Это мы еще раз выделяем для того, чтобы не дать возможности борзописцам выдвинуть, к примеру, еще одну из их небылиц о поэте!
              А общая картина "захоронения" Пушкина, царем Николаем I, выкристаллизовывается, даже по только что представленным фактам, весьма и весьма неприглядной!
              Она тоже свидетельствует нам, уже как обобщенный факт, что и здесь царь - специально осквернял, только, разумеется, тайно,  уже мертвого Великого поэта!
              Следовательно, и по только что раскрытым, перед вами, обстоятельствам, его надо обязательно очистить, через специальные церковные обряды, от николаевской скверны. И необходимо перезахоронить, его, именно в Москве, на его родине.
              Так как и само николаевское “захоронение” поэта, в Святогроском  монастыре,  является ни чем иным, как именно “посмертной николаевской ссылкой”, нашего Великого поэта, именно в глушь! Очевидна здесь и цель царя: чтобы поэта, как можно быстрее, забыли! Так что здесь не надо бояться именно традиционного, - что ли! - понятия: не тревожить останки - именно усопших!
              Наоборот, чем быстрее мы перезахороним, - разумеется, с величайшими почестями! - нашего Великого поэта в Москве, на его родине, тем справедливее и искреннее мы поступим - именно  по отношению к нашему Великому поэту!
              Тем более что русский народ был лишен этой возможности именно, как вы уже увидели из изложенного вам, выше, материала, царем Николаем I и его сообщниками.
              И так не увидевшем, при жесточайших александровском и николаевском режимах правления, ничего хорошего в своей жизни! Но все-таки сумевшим создать, за свою короткую жизнь, - из-за своей Веры  именно в жизнь! - множество не только прекрасных, но и по-настоящему гениальных  творений!
              Нам надо поступить - именно как мать! Мать, которая очищает от скверны своих сыновей, - если над её сыновьями даже и надругались их враги! И всегда предает их, земле, с самой наивысшей почестью: своей, неиссякаемой, никогда, любовью к своим детям!