О книгах

Кофе и дождь –
не с балкона, а в чашке.
Что: по рюмашке –
и в дрожь?
Что до меня, так я – Пашка:
что, и теперь не уйдешь?
Это не ширь и не новь,
даже если появится.
По Фрейду – так это любовь,
а Бродский сказал: серпом по яйцам.
С позиции рецидивиста
это – болезнь прыщей.
Спроси у любого софиста:
это в порядке вещей.
Это – грязь, а если по-чистому,
я – твой Кощей.

По Айвазовскому
боль – это краска.
Ты не меня крала.
Даже циничная маска
теперь для меня мала.
Слышишь – Маяковский
             смеется:
       «Что, не дала?
Ха-ха-ха!»
Все не то, Володя, не так.
То есть так, но не очень.
              Я нарочито
                груб.
              Все пустяки.
Между прочим
спрятан овал твоих губ,
зачеркнутый у’глем строки.
Все не то, не те роли
играл: нет ни Остапа, ни
              цесаревича.
Кстати, увидишь Малевича –
                пни:
я ничего не понял.
Некстати тариф дорогой –
не избежать штрафа.
По Льюису я говорю
               с тобой
из платяного шкафа;
по Мураками –
             люблю
из телефонной будки,
спрятав под воротом
             куртки
ампулу с потрохами
собаки, но это потом.

Эй! как там у нашего сына?
Я за него не боюсь:
его нет, и он знает, как быть.
Есть чем гордиться:
я самоубийца!
Где моя пуповина? –
дайте-ка я удавлюсь!
… Сынок, ты не мог бы убить?
Нет? Ну, тогда – я к тебе.
Темень? – ну, давай посопим,
что ли. Ты на какую сторону?
Мне тоже: это по Кальдерону
мы спим,
а по Янке
мы – пауки в банке.