Я хочу тебя на столе

вЗабирающийся к ней

Пятый. Практически всегда приходится разогнать сердце, чтобы достучаться, дозвониться или просто постоять и уйти. 
Простейший ритмический рисунок костяшками на твоей двери. Жаль не гожусь на большее, а, быть может, сгожусь, а, может, изгажусь. Странно, что у тебя до сих пор нет звонка, звонков в квартире хватает, но стучать интереснее.
Сегодня проснулся с единственной  мыслью в голове -  «я хочу тебя на столе». Часто бывает, что встал, но не проснулся, или проснулся, но не встал, а в голове уже четыре строки. Даже во сне не остается места для спокойствия – встал и придумал, проснулся и забыл, забыл четыре строки в бреду, а потом ходишь  весь день и вспоминаешь, вдруг Платон был прав?  Сегодня не забыл. Я хочу тебя на столе.
Слышно шаги. Знаю. Твои. Голые ноги по линолеуму и вечное базглазковое «кто там?». Условности. Ты знаешь, что не кто, а я. Ты распахиваешь дверь, как это было тогда. Твоя дверь для меня открывается наружу, ты распахиваешь, а хотелось бы, чтобы внутрь – впускала. Медленно так. УлыбаУчи. ИграУчи. Со мной. Чтобы добился, а не вторгся. Я хочу тебя на столе.

жеЛающая г[р]адость

Каштановые. Длинная. Карие. Вздёрнутый. Бледно-алые. Заяц. Клетка. Рубаха. Пьеро. Коленки. Пальцы. Линолеум. Совокупность – ты. Горячий в губы и ты, шлепая, на кухню. Снимаю музыку с шеи  и за тобой (наконец-то). Она играет. Остаточный эффект. В моей голове грустные ноты, поэтому снаружи они превращаются в меня сейчасного. Я хочу тебя на столе.
Свист. Чайник. Он сбивает меня, словно пародышащий поезд. Возвращаюсь из пространства мозга к  тебе. Из мозга коробки в кухню-коробку. Мало, что изменилось.

-Сааааааааш, так какой чай ты будешь?
-Как всегда чёрный, ты же знаешь.

Малоулыбка тебе. Твои руки вверх (когда-то мы их признавали) к полке, к чаю, а твоя рубашка вверх к рукам. Спиной ко мне. Клетчатый занавес приподнялся. Загорелая. Разделённая. Два полушария. На левом маленький кофейный остров. Еле заметный, без парламента. Монархия. Моя кофейная монархия. Люблю капучинно. Танго вдвоем. Танго на тебе. Танго в моей голове. Я хочу тебя на столе.
Мои зомбовидные шаги.  Словно «акцио» произнесенное так тихо, что даже молоточки не уловили.  Мимо холодного белого с кошками, но не внутри. Они на нём. На магните намагниченные. Армия скребущихся на душе. На холодильнике. В часах. На полу. В глазах. И сквозь армию в кофейную монархию. К тебе. Я хочу тебя на столе.
 Сзади. На голову выше. Слышу, как дышишь. Я. Вбирая ноздрями аромат прядей и меняя на углерод, понимаю, что со мной именно тот. Ты чувствуешь меня. Опущены руки  и ожидание. Твои кулачки в мозолистые ладони, чтобы не упали, не разбились. Раскрываешь пальцы и я сквозь. Интимный жест. Блуждать меж  пятью со сломанными ногтями. Согласен. Сжимаю. Два по пять и оба сквозь. Один на двадцать. Ты – чуть назад, я – чуть в тебя. Диффузия груди и спины. Я хочу тебя на столе.
Сердце. Равноускоренное у обоих. Теперь не стучит, теперь бьется, выбивается. Из ритма. Из груди. Набираем скорость, но я быстрее. Тахогенератор краснотуманностью на щеках. Зашкаливает. Превысили обороты. Заносит на повороте. Я хочу тебя на столе.
Губами на девяносто и вверх. Тут ждут мои. Касаясь. Слегка. Горячо, но депрессивно и медленно. Так задумано, чтобы разогнаться вместе, жаль, нет ремней безопасностей. Карие - полузакрыты тюлем с тесьмою иголок ресниц. Зеленые – спят. Мы проводим миллион кругов, разгоняя моторы и ноздри огнедышат пунктирами, точками. Не хватает топлива. Не хватает воздуха. Мои руки – твоя грудь. Я чувствую, ты отстаешь. Не хватает пяти ударов для интерференции. Догонишь. Мои руки вниз. Решили пробраться за клетчатые кулисы. Ниже. С  горочки животика в конец коридора. Гримёрка танго, а за ней. Горячая. Разделённая на две. Влажная. Аккуратный треугольник волос. Мой бермудский треугольник. Я пропал в нём 3 июля. Помни. Помни. Я - этот день в календаре, ТЫ – кровавый кружочек артериальным маркером.  Я хочу тебя на столе.
Пальцы. Внутрь. Я слышу, как ты вдохнула. Глубоко. Сильно. Вверх-вниз и быстрее. Втянула воздушные иглы в альвиоли. Твоя рука меня за волосы. Губы вжираются в мои. Битва на языках. Наша дуэль. Кто-то наверху отсчитывает секунды. Длительность убийства разума. Длительность родов страсти. Убита! Рождена! Мои зубы кусаются. Твоя нижняя губа. Я ниже. Подбородок. Ты голову вверх на создателя. Я голову на 90 и губы в шею и зубы в шею. Мой отец  Брем Стокер.  Стон. Приятно-больно. Чувствую зубами – в такт. Мои пальцы влажные (кареглазый сок. Еще не спелый, но сладкий). Покидают Бермуды. По коридору. На сцену. Твои фруктоволёдные губы встречают пальцы. С жадностью. Поглощение. Встреча карих и зелёных. Мгновение и врезались поцелуем.  Разорвался. Интрига глаз. Однодыханная, однотельная страсть. Прерывистый шепот.

-Что ты творишь?
-Я хочу тебя на столе.

Друг перед  другом. Карие улыбаются. Зелёные желают.  Ладони на талию. Минуя клетчатую – вниз. Холодные. Гусинокожные. Босые. Рванул к себе, и они в воздухе. Как лианы меня сзади, а руки – петля вокруг шеи. Сжимает, но не сжимается. Доктор Гумберт и Лолита в прощально-встречном. Он вбирающий и недосказанный. Поцелуй вместо слов. Вместо. Вместе. Вернуться к столу. Посадить карие на яблочную скатерть. Раскидать стулья. В коридор. В окно. В космос. Не нужны!
Паучьи лапки. Десять. За клетчатый занавес. Вцепился в танго. Прочь! Через километры ног  на пол. Сегодня танго пахнет беззвездной ночью. Прозрачная кружевная ночь. Еле видимые перья облаков. Прочь! Сегодня танцуем голый блюз. Ноги свисают с берега стола. Трутся словно щеночки о джинсУ. Твои руки за край. Футболка вверх. На пол. Тряпка. Карие свёрла в тело. Ладони от плеч, еле касаясь по асимптоте вниз.  Чем ниже, тем меньше пальцев. До пупка – один. Неправильный. Уголки губ вверх. Улыбаешься. От него и ниже рыжие, тонкой струёй.  Ремень. Кожанно-коричневое препятствие. За хвост. Прочь из лабиринта джинс. Пуговица. Усилие пальцев. Штанины, как башни близнецы. Рухнули. Чуть ниже - бесшовные голубые облака в полоску, как лифт. На первый этаж.
Меж двух километров. Вечно-мгновенная пауза и я бегу к тебе. Телом. Мыслями. Желанием. Страстью. Меж двух километров. Твои руки – крылья, назад. Упор на стол и карее желание в меня. Ныряет. Корябает. Стучится. Бьется плечом. Отключает рубильник.  Проникаю. Крадусь в тебя. Свет гаснет. Зелёные за шторами. Карее солнце закатывается. Чувствую горячий пульс. Слышу протяжный стон. Чувствую. Слышу. Чувствую. Слышу. Быстрее. Слышать громче. Коктейль с шепотом. На выдохе. Взрываешься сквозь скорость обрывками звуков. Твои руки к моему телу. Плечи. Спина. Твои когти в тело. И крик рвёт когтями мою оболочку. Мы разгоняемся до предела. В жилах горит пламя. Вокруг горяче-страстное поле. Впереди финишная стена. Разобьемся. Вместе. Нет ручника. Хорошо, что нет. Родителями изготовителями не предусмотрено. Мы выгораем.  Руками прижимаю тебя к себе. Ты. Губами в ухо громко. Стоны. Фрикции. Финишная прямая. Движение. Движение. Быстрее. Стена! Одновременно. Два сердца. Разбиваются. Останавливаются. Вминаются друг друга страстно глубоко. Карие – счастливо-мокрые. Зелёные  – дрожаще-дышащие.
Карие   спиной на яблоках. Вздымающиеся  горы. Аритмия. Карие хотят сказать. МолчаСтливые слова. Наружу. Прозрачная капля страсти по щеке. Подбородок. Висит. Наполняется солью. Скоро умрёт.  Шероховатость языка. На кончике. Спасение. Прочитал. Растёрта по пылающим губам. Губы к ушку. К раковине.  И вместо шепота моря, шепот  страсти:

-Я люблю тебя, Чеширка.




Написано под звуки тишины и Thursday - this song brought to you by a
Александр Касперский                22.01.2010.