Колыбельная ДАСу

Всё дрыхнет: ДАС, конспект и стол,
диван-кровать, кровать и плед, подруга,
софисты, Кант, Хрисипп, и хлеб, и пол,
пакетик чая, чай, усатая прислуга.

Всё спит: коменда, горцы и чтецы,
торговцы ТАТами, первопечатники и барды.
Охрана спит. У первокуров свой кошмар – призыв,
Халява спит и пациенты из шестой палаты.

И ночи дней, и бесконечные часы,
спят в магазине апельсины в сетках,
вода в бассейне – открытый глаз циклопа – спит,
сосед, кровать не признающий, спит у стенки.

И даже гастрико-индастриал молчит!
Спит мой гастрит, мой грипп, шизофрения,
Илья Былинный в ванне заперся и спит,
Не отвлекайте! Лекцию во сне он видит и умнеет!

Кентавры спят, спит сеть, Вконтакт off-line,
Болельщики за пивом дрыхнут дружно,
спит аппарат, оплачивающий «Билайн»,
и око камеры прикрылось безоружно.

Спят гении, бездарности, спят те,
Кто Тот и Этот и Другой одновременно.
На крыше кто-то спит, как Йети, в темноте,
парнасцы спят, «сигналки» и сирены.

Цитаты спят, спят книги, целлофан,
спит мусор, мыши, джинны пьянки.
Спят М и Ж, им «двушка» – сеновал,
спят огурцы с домашней дальней грядки.

Мобильный спит и sms-ный видит сон,
спит написавший вам «Ты спишь?» по аське,
спит кот и рыбка, твой профорг, диплом,
спят и «ботаники», хоть сон для них – несчастье.

Её улыбка спит, и спит моё пальто,
спит мёртвая душа и спит живая.
Не слышно стонов, песен, драк, открытое окно…
Бутылка водки спит полупустая.

Сортир безмолвствует, струя-гюрза воды тиха,
сон входит в трубы-нервы зданья,
спит на плиту пролитая уха,
спит Ломоносов у ГЗ на пьедестале.

И только я не сплю, Последний самый Лель,
мираж метафор, как туманы, собирая,
пою своей общаге эту колыбель,
чтоб не проснулась, не дай Бог, родная!

2009 Москва, ДАС