Баллада о суеверии

Суровая данность зовет моряка
Залить горячительным горло:
На небо багровая вышла луна –
Злой знак перед штилем и штормом.

За деньги и блат, за дорогу домой
Он сушит бутылки, икая
И слух не тревожится, что тишиной
Зовет его кто-то из рая.

Там кто-то поет, на багровой луне,
Без слуха, без слов и без крыльев,
Там кто-то сидит на багровом коне –
Злой знак перед штормом и штилем.

И поднял глаза от бутылок моряк,
Почувствовав близость забвенья:
Багровым пятном в неподвижности флаг
Казался насмешкой над зреньем.

Багровое сердце дало в разнобой
Все жанры, размеры и стили.
И кто-то кричал на него тишиной:
«Быть штилю, быть штилю, быть штилю»!

Он скинул одежду, в конец опьянев
От водки, залитой без корма,
И крикнул в ответ, не скрывая свой гнев:
«Быть шторму, быть шторму, быть шторму»!

И тот, на луне, отвечал тишиной,
Окрасив корабль бардовым.
И прыгнул моряк, совершенно нагой
За борт. Нагой – но не голый.

И канул, как Время, в свою Пустоту,
Как плод, что дозрел – но не сорван.
Узнав, наконец, кто принес тишину
В злой час перед штилем и штормом…


10 июня 2006