Монолог мальчика

Поймал её, прижал спиной к стене, и отделяя мясо от кости, в глаза ей смотрит.

«Я тебя не люблю. И никогда даже не было и желанья. Так – жженье, какие-то легкие совпадения, попадания, просто твое поведение…
Острый взгляд, руки-змеи, губы, будто в горячей крови. Пойми, было невозможно сопротивляться. Но никогда ничего не могло между нами случиться. Я же не волк, а ты вроде как не волчица. Прости, милая. Селяви.
Да и ты меня не любишь, тебе просто нравится задыхаться, нервы стягивать в узлы, корчиться в своих чувствах, на которые мне, если честно, плевать.
 Мне же нравятся женщины в белых платьях, без всяких этих трещин, поломанностей внутри, которые знают себе цену, которых непросто, но можно понять, объяснить, которые не любят меня до одури,
Которым могу я что-то дать, не касаясь чужой души. Ты же - заводная игрушка, настроенная на моё дыхание. Мне плевать на тебя, слышишь, дыши-не дыши. Глупая девочка-сорванец с сердцем как паровоз. Милая, славная, мне хватает своих заноз".

Уходит, спиной закрывая дверь.
И будто раненый дробью зверь,
На пол падает.
Плачет.

«Господи. Господи…
Я люблю её, больше, чем я могу вообще любить.
Кажется, я любого готов убить,
Кто посмотрит на неё, когда я смотрю.
Кто коснется её кожи, будет чувствовать её горький запах,
Этот горький запах… горький… Господи, я уже не понимаю, что говорю…
Девочка моя… драгоценная… я не хочу знать, что будет дальше, кто из нас первый решит сойти с ума или умрет.
Я только хочу целовать твою спину, что как море сентябрьское, как густой рапсовый мёд.
Я только хочу успеть, быть рядом, когда ты родишь мне с сердцем, как поезд, сорванца-дочь,
И сына с лезвием-взглядом – такого, как ты, точь-в-точь.
Господи, не прошу у тебя никакой больше милости, только эти дни,
А потом забирай меня, как плохого солдата с больной войны.
А потом забирай меня в самый страшный, Господи, ад,
где вечный лёд.
Только она пусть живет. Только она пусть живет. Живет».