Роксолана

     Роксолана  (1505-1561год)

    (Рабыня,  ставшая  султаншей.)

Был  Турции - слава  и  гордость,
Европы  всей  почти – гроза.
Сам  Солиман – Второй,  сверх  гордый,
О  нём  тоже будет  рассказ.

Он  исполин,  знатный  властитель,
Его  явление  в  миру,
Как  страшный  метеор,  комета,
На  небе  власти  промелькнул.

Противоречия,  та  личность.
В  себе  несёт  зло  и  добро.
Страсти  и  ум,  от  всех  отличный,
В  нём  добродетель  и  порок.

Он  с  непреклонной  волей,  страшен,
По  детски,  он  уступчив,  вдруг.
То  подозрителен  он  очень,
Так  же  доверчивым  быть  мог.

Альфа,  если  Пётр  Великий,
Всей  русской славы  не  простой.
То,  Солиман – уже  омега,
Славы  турецкой  боевой.

При  нём  же  месяц  оттоманский,
Необычайно  всем  светил.
После  него  удел  турецкий,
Стал  блекнуть.  Был  упадок  дел.

Невероятно,  но  так  вышло,
Великий  человек  в   веках,
Лет  двадцать  пять,  словно  игрушкой,
Был,   стал  у  женщины  в  руках.

Султаншей,   валилде  -  грузинка,
Босфорона.  Та  родила.
Для  Солимана   сын – наследник,
И   Мустафой  же  назвала.

Ту,  Зулема  уже  сменила,
А  Роксолана  уж  её.
Молодостью,  красотой  пленила,
Горячей  лаской  обовьёт.

Та,  в  первые  пять  лет  родила,
Четыре  сына,   дочь  ещё.
Селима,   Баязета,  Джехангира,
И  Магомета.  Хамерие -  дочь.

Детьми  к  себе,  та,  привязала,
Султана,  чтобы  подчинить.
И  Роксолана  путь  искала,
Чтоб  замыслы  осуществить.

А  замысел  у  той  был  хитрый,
Чтоб  на  престол  скорей  вошёл,
За  место  Мустафы,  чтоб  быстро,
Её  сын  Баязет  взошёл.

Сына  безумно  та  любила,
Особенно  уже  тогда,
Когда  смерть  старшего  убила,
В  младенчестве   почил  тогда.

Владела  та  умом  и  тактом,
Не  сомневалась  в  власти  та,
Над  господином,  Солиманом,
Одерживала  верх  всегда.

И,  выдав,  дочку  за  визиря,
(Великий  был  Рустам - паша)
И  Роксолана  всё  ж  склонила,
Под  власть  свою  того  уже.

Был  как-то  Солиман  в  походе,
Жена  с муфтием  спор  начав,
Дело  вела  с  хитрым  подходом,
Мол,  хочет  возвести  мечеть.

Ради  спасения  души  и  тела,
Всё  для  Аллаха!  Богу  всё!
И  с  богадельной – имаретом,
Чтобы  был  храмом  он  для  всех.

Муфтий  одобрил  начинанье,
В  намереньях  благих,  делах.
«Но,  есть  закон  -  напоминанье.
Рабыня  не  имеет  прав».

Свободной  женщине  лишь  можно,
В  своих  поступках  властной  быть.
И   Роксолана   в  грусти  даже,
В  глазах   задумчивость  и  грусть.

А  Солиман  когда  вернулся,
То,  Роксалану  не  узнал.
Нет  в  той  весёлости  и  страсти,
Такой  ещё,  ту,  не  видал.

Тот,  равнодушный  к  морю  крови,
К  мольбам  и  матерей,  и  жён.
За  смерть  младенцев,  что  угробил,
В  войне,   что  вёл,  что  в  ней  нашёл.

Слезами  ж  тронут  Роксоланы,
И  воздыханиями,  той,
О  её  грусти,  и  причине,
Ответа  ждёт  на  всё,  на  то.

«Тоски  и  грусти  есть  причина.
От  мысли  лишь  всего  одной.
Я  не  свободна,  я  рабыня!
Прав  лишена  я  всё  равно.

Тот  за  улыбку  Роксоланы,
Готов  на  всё  послать  себя.
И  объявляет  ей,  желанной:
«Свободной   делаю  тебя!»

Любовь  на  Роксолану  сходит,
Ему  целует руку,  та.
В  свои  покои  же  уходит.
И   ночь  приходит  уже  тут.

За  Роксоланой  тут  приходят.
Чтоб  к  Солиману   вести  ту.
Отказ  её   евнух  приносит,
Разгневан  повелитель  тут.

Ослушницу  к  нему  приводят,
Жестоко  спрашивает  ту,
И  Роксалана   же ответит,
В  чем  непокорность  её  тут.

«Рабыня   выполняет  волю,
Должна  приказы  исполнять.
Грешно  же  женщине  свободной,
Чтоб  с  незаконным  мужем  жить.

Не  будешь  образцом  для  верных,
Нарушишь  заповеди  ты.
И  по  стопам  пойдёшь  неверных,
И  повод   дашь  ты  нарушать.

И   думы  взяли  Солимана,
Тут  же  за  муфтием  послал.
И  тот  одобрил  Роксолану:
«По  Магомету  то»  сказал. 

Через  два  дня  замужней  стала,
Законная   жена,  она.
Всех   привилегий,  став   достойна,
Султанши – валилде,  она.

Высот  достигла   Роксолана,
Чтоб  над  империей  стоять.
Направив  волю  так  султана,
Чтобы  могла  им  управлять.

Сын  младший  ею  был  отправлен,
В  Диабершил,  там  Мустафа.
Он  персиянами  там  правил,
В  дружбе  сошлись – не  воевать.

А  Роксолана   мужу  стала,
Заумно  Мустафу  хвалить.
Так  вкрадчиво  всё  объясняла,
Чтоб  ревность  в  сердце  заложить.

Та  утверждала,  что  в  народе,
Ждут  Мустафу,  престол  занять.
И  что  войска   готовы  вроде,
За  принца  кровь  уж  проливать.

И  сердце  ныло  Солимана.
И  к  сыну  ненависть  привил.
Велела  ж  зятю  Роксолана,
Чтоб  тот  пашей  подговорил.

И  те  хвалу   слали  за  сына,
Чтоб  слушал  Солиман  всё  то:
«Что  Мустафа  уж  не  наместник,
Как,  государь  уж,  иль  султан».

Коварная  же  Роксолана,
Вливала  в  сердце  мужа  «яд».
Чем  его  сердце  разрывала,
Жизнь  превращала  того  в  ад.

Возникли  в  Персии  волненья,
Военных  Солиман  послал.
Рустам  - паша,  зять  Роксоланы,
С  собой  приказ  секретный   взял.

Тот  отписал  сразу  султану,
Что  в  Сирии  враждебность  есть.
Что  Мустафу  сделать  султаном,
Уже  готовы  давно  все.

От  муфтия  султан  имеет,
Уж  разрешение – фетфу,
Мятежника,  чтоб  умертвил  скорее,
Без  страха –  в  суд  не   призовут.

Участи  Мустафы  и  сын  подвергся,
Хотя  он  малолетним  был.
К  престолу   путь  уже  открылся,
Чтоб  Баязет  власть  получил.

За  Мустафой  ещё  там  умер,
Сын  Роксоланы – Джехангир.
Как  говорят  умер  от  горя,
Кто-то,  что  ядом  убит  был.

По  наущенью  Роксаланы,
Ею  научен  Баязет,
Нашли  кого-то  из  охраны,
На  Мустафу  похож  был  тот.

Обманом,  золотом  сманили,
Этого  двойника  они.
За  убиенного  чтоб  выдал,
Себя.  От  смерти,  якобы,  спасся.

И  вот   волнение  в  народе,
Шла  весть,  что  жив,  мол,  Мустафа.
Здоровым  видели,  все  вроде,
К  восстанию  тот  призывал.

Звал  он  к  свержению  султана:
«К  отцу  не  сын  явился -  раб.
На  Мустафу  похож  был  оный,
Сам  Мустафа  ж  сбежал  тогда».

Отряд  мятежников  разросся,
И  уже  в  армию  слились.
На  Константинополь  они  рвались,
С  семейством,  чтоб  покончить,  враз.

Ахмет – паша  силой,  обманом,
Взял  «Мустафу»  разбил  войска.
Ни  Баязет,  ни  Роксолана,
Не  ожидали  это  всё.

Та  с  сыном   ожидали   явно,
Лже - Мустафа,  коль  победит,
Покончат  значит  с  Солиманом,
И  Баязет   на  трон  взойдёт.

Либо  двойник  будет  убитым,
И  тайну  заговора  тот,
В  могилу  унесёт.  За  это,
Отец  же  сына  проклянёт.

Пленение  же  самозванца,
Планы  разрушили  «семьи»
Под  пытками  тот  «Мустафа»  сознался,
Он   Баязета  обвинил.

И  самозванца  утопили,
К  ответу  призван  Баязет.
Ахмет  -  паша   руководитель,
Раз  уличил -  держи  ответ.

Все  ждали, Баязета -  смерти,
Готовы  петлю  затянуть.
Но,  Солиман  пока  что  медлил,
В  слезах  ведь  Роксолана  тут.

Им  был  помилован  «сыночек»
И  Раксалана    «на  коне»
С  тех  пор  уверенна  та  очень,
Боязни,  страха  совсем  нет.

Смотрела,  та  на  Баязета,
Как  на  султана  своего.
Пусть  это  в  будущем  случится,
До  этого  недалеко.

Второй    же  сын  Селим  был  в  злобе,
Завидовал    брату  во  всём.
Момента  ждал  того  угробить,
Не  знала  Роксолана   всё.

Вот  Роксалана  умирает,
В  пятьдесят  шесть  лет  она. 
Над  ней  муж  плачет  и  страдает.
И  с  почестями  погребена.

Не   запятналась  Роксалана,
В  глазах  супруга,  никогда.
Ей  восхищался,  был  доволен,
При  жизни,  после  смерти,  той.