Часть I

Морозы грянули. Крещенье.
Озябли птицы и слова.
У Господа прошу прощенья
Под сводом храма Рождества.

Здесь не обдумывают речи.
Здесь и покой, и тишина.
Мерцая, тускло тают свечи,
Как непрощенная вина.

Как тяжек груз грехов незримый,
В запасе – годы или дни?
Расплата ждет неумолимо –
Спаси, прости и сохрани...

На паперти сидит старуха,
Прохожий сумрачный идет...
Пусть теплота Святого Духа
На нас, сердешных, снизойдет...



***


Кружась во всемирном потопе,
Мечтали достичь высоты,
Хотели пожить, как в Европе,
Разинули, глупые, рты.

А все обернулось иначе –
В привычной сумятице дней
Богатые – стали богаче,
А бедные – стали бедней.

Как крепко засела в народе
Премудрость прошедших веков,
О братстве мечта и свободе –
Извечный удел дураков.

Как будто о нас, идиотах,
Болит у француза душа...
Теперь на иных оборотах
Телега скрипит не спеша.

Печалиться, впрочем, не надо.
Виновных не стоит пороть,
Бредущее медленно стадо
Пока не оставил Господь.



***


Молюсь исправно Богу. Но
Не вяжутся слова молитвы.
Душа – как будто поле битвы,
В ней все огнем опалено.

Горит в ночи моя свеча.
Казалось бы – читай, внимая,
Но, вещих слов не понимая,
Бросаю книгу сгоряча.

Но слышу – я еще не глух, –
Как тень звезды скользит по крыше.
Господь, верни мне скорбный слух,
Чтоб сам себя я смог услышать.



***


Так повелось уж на Руси –
В года напасти
Молились: «Господи, прости»,
Ругали власти

И ждали доброго царя,
И ждали чуда.
И ждал, огнем греха горя,
Свой час Иуда.

И поднимался супостат,
Сгущались тучи,
Но все молили – стар и млад –
О жизни лучшей.

Теперь иные времена,
Но те же нравы.
Опять низвергнута страна
В канун кровавый,

Опять надежда, и тщета,
И безземелье.
В домах и душах – нищета,
В башках – похмелье.

И в бездну тысяча чертей
Россию тащит...
Но раньше все-таки детей
Рожали чаще,

И так же пусть гремит гроза,
Но утром рано
Мерцали в доме образа,
А не экраны,

Не всякий знал и в те года
К Любви дорогу,
Но каждый грешник был тогда
Поближе к Богу.



***


Не зная, что будет наверно,
На ощупь плетемся впотьмах,
Мы все преисполнены скверны
И в мыслях своих, и в делах,

И всюду царит непреложно
Немая, безбожная ночь,
Ужели и вправду так сложно
Хоть в малом себя превозмочь?

Ведь все, что в душе накипело,
Давно исцелил бы Господь,
Когда бы не бренное тело,
Когда бы не глупая плоть,

Когда бы лихой и отважный,
Смирив выраженье лица,
Молитву хотя бы однажды
С душой прочитал до конца.



***


И снова март. И снова слякоть.
И снова все наоборот.
И будет тощий диктор вякать,
Что все когда-нибудь пройдет.

И будет смех подобен стону,
И будет властвовать обман,
Покуда мы как, на икону,
Взираем на цветной экран.



***


Мгновеньем надо дорожить,
А не оплакивать потери.
Все ждем. А надо бы спешить.
Немного нам Господь отмерил.
Открылись нам в рассветной мгле
Врата небесного чертога...
А мы все тщетно ищем Бога
На этой суетной земле.



***


Не понять нам теперь, всё одно,
Величавость прошедших времен.
Только смутно доносит кино
Шорох платьев и шелест знамен.

Книга дрогнет в усталой руке,
И мечтаний рассеется дым –
Мы на разном совсем языке
Пишем, думаем и говорим...

Но как прежде – лепечет листва
Так же птицы поют по утрам,
И все те же молитвы слова
Наполняют предпраздничный храм,

Не коверкай эпохи итог,
Удержись на крутом вираже,
Ведь покуда природа и Бог
Одичать не позволят душе.



***


Он шел толпе наперекор
И, выйдя из водоворота,
Перекрестясь, вошел в собор,
Прикрыв тяжелые ворота.

И отступила темнота,
На паперти застыли тени,
Он встал пред Образом Христа
И опустился на колени.

Кто был он – мытарь или вор?
Просил прощения? Покоя?
Но всем чертям наперекор
Крестился правою рукою...

Он слов молитвы не учил,
Но все же как-то изъяснялся,
И отблеск от его свечи
Под самым куполом метался.

Он вышел, осенью дыша,
И, деньги раздавая нищим,
На миг почувствовал – душа
Затеплилась на пепелище.

Вот так, превозмогая тьму,
Он утолил свои печали.
И нищие вослед ему:
«Храни Господь тебя!» – кричали.



***


В рыбах есть что-то змеиное,
В людях есть что-то звериное,
Что-то расчетливо-склочное,
Неуловимо порочное,
Злобное и осторожное,
Неистребимо безбожное.



***


Всё учились на чужих примерах,
Как прожить легко и не спеша.
Ни любовью светлою, ни верой –
Суетой наполнилась душа.

Метили в Америки, в Европы,
Только не для нас был званый пир.
Нынче лотереи, гороскопы
Составляют наш духовный мир,

Нынче чародеев, звездочетов
Слушаем, как будто бы святых.
Всё гордились точностью расчетов,
А бредем, как сонмище слепых.

Ни стыда не ведая, ни срама,
С просьбами о счастье на устах,
Всё толчемся в православных храмах,
Словно бы в присутственных местах.



***


Зачем летали на Луну,
Чего искали?
А всю огромную страну
За ночь проспали.

А всё пытались обличить
Отсталость века...
Не можем даже грипп лечить
У человека.

И с отречением спеша –
Глухи и громки...
А что душа? А что душа?
Душа – потемки.

Вожди про счастье говорят:
«Мы у порога».
И как-то смутно, невпопад,
Вдруг вспомнят Бога...

Куда кого тягать силком,
Никто не знает.
Свеча под глиняным горшком
Едва мерцает.



***


Когда-нибудь настанет час
И неизбежное случится,
И вот надежды тонкий пласт
Под ветром страха истончится,

И вот сомнение мое
Сквозь камень знаний прорастает,
И верится, что бытиё
Сознание определяет.

И вот приходит новый век,
А вместо Библии – экраны...
И верится, что человек
Произошел от обезьяны.

Крыла беды раскинет ночь,
И пустота в родных могилах.
Чем я могу тебе помочь?
Я сам себе помочь не в силах.

На счастье или на беду
Господь послал такую участь.
Лесной дорогою иду,
О будущем уже не мучась.

Чуть слышны птичьи голоса,
Листвы таинственной движенье,
И отразили небеса
Сирени белое кипенье...

Забытый скит. Притихший лес,
Где тишина развеет тугу.
Где только деревянный крест
Хранит безмолвную округу.



***


Жизнь – работа. И перечень дел.
Нет привычным заботам предела.
Не заметишь, как сын повзрослел.
Не заметишь, как мать постарела.

О земном суетясь и скорбя,
Не заметишь, как сердце остынет.
Хоть мгновенье оставь для себя
В мире зависти, скорби, гордыни.

Но отсчитаны сроки уже,
Бестолково петляет дорога.
В переполненной мглою душе
Места нет для покоя и Бога.



***


Гордились долго – чудь и водь –
А вот уж в Космос полетели...
Лишил нас разума Господь,
И мы как листья облетели.
Что толку – царь ты или князь,
Хрустят обманчивые льдинки,
И скоро всех нас втопчут в грязь
Американские ботинки.



***


Друг мой, а что же делать мне,
Когда метель во мгле закружит,
Когда вдруг сердце занедужит
В чужой, богатой стороне...

Когда ты сам и сыт и пьян,
Когда в дому твоем достаток,
А всё вокруг – один упадок,
Во всем вокруг – один обман.

И что же делать мне, скажи,
И как унять мои тревоги,
Когда кружатся миражи
Поземкой стылой по дороге...



***


Живя в эпоху перемен,
Напрасно не ищи покоя,
Судьбой начертано другое –
Не попадись в позорный плен.

Живя в эпоху перемен,
Старайся отойти от мира,
Держись подальше от кумира,
На чьих устах смертельный тлен.

Живя в эпоху перемен,
Бывай почаще на природе
И одевайся по погоде,
Пусть даже если ты спортсмен.

Живя в эпоху перемен,
Старайся не забыть о главном
И сделай из железа ставни –
Не создавай себе проблем.

Живя в эпоху перемен,
Не суетись и успокойся,
Молись – и ничего не бойся,
Ни расставаний, ни измен...

И ветром перемен дыша,
Не утруждай себя работой –
Твоей единственной заботой
Пускай останется душа...



***


Долгий год. Тяжелые утраты
На счету у каждого из нас.
Родина, великая когда-то,
Стала хуже нищенки сейчас.

Сын ее, румяный и пригожий,
Весело по улице идет,
Для нее, болезной, медный грошик
В импортном кармане не найдет.



***


Мы хороших не ждем новостей,
Катастроф стало больше, пожаров.
Стало меньше хороших людей.
Стало больше хороших товаров.
Стали меньше читать и писать.
Пить, пожалуй, – побольше, чем прежде.
И синеет сомнений печать
На еще не окрепшей надежде.



***


В церковь ходим и крестим лбы.
Потому что боимся смерти,
Потому что боимся судьбы,
Непонятной ее круговерти.

От житейских уставши битв,
Скорбно Слову в храме внимаем
И родные слова молитв
С удивлением понимаем...

И на ощупь идя впотьмах,
В отрицанье не знаем меры,
И гнетет нас, сердешных, страх,
И в сердцах не хватает веры...



***


Словно из болотного тумана
Проступает странный силуэт –
Телевизионного экрана
Бледно-голубой, чадящий свет.

В век духовной суеты и стресса
Видим электрические сны,
В путах пресловутого прогресса,
Словно бы в цепях у сатаны.

А и то сказать – живем неплохо.
Техника вокруг – как ни крути...
Далеко продвинулась эпоха,
Дальше просто некуда идти.



***


Вокруг такая суета,
Что не смешно уже, а больно,
И пройдена давно черта,
И поздно говорить «Довольно!»

И не тверди о том, что все...
Что всё начертано судьбою,
Настанет час – во всей «красе»
Предстанет дьявол пред тобою.

И если дрогнешь – всё отдашь,
Предав и тех, кого не знаешь...
Но если вспомнишь «Отче Наш»,
То ничего не потеряешь.



***


И снова ваш спор о судьбе...
Но вязки земные дороги.
Что толку в пустой ворожбе,
Коль нету ни слова о Боге.

Чего же хотите тогда,
Какого такого порядка?
Весь мир заливает вода
Неверия. Всё без остатка.

Сотрет ускользающий век
Последние вехи и грани:
Кто к Ною взойдет на ковчег,
Кому подвернется «Титаник».



***


Опутано ложью полмира.
Не вырваться нам из цепей.
Все больше и больше кумиров
У Родины бедной моей.

О, сколько предсказано сроков!
Тускнеет звезда на челе...
Все больше и больше пророков
Идет по бесплодной земле.

Не пашут, не сеют, не полют,
Едят с аппетитом и пьют.
О, как они складно глаголят!
О, как они сладко поют!

Камней раскидали мы груды.
Поди их теперь собери!..
Но снова толкуют иуды
Про отблески новой зари...

Я бред этот слушать не стану.
Не стану я им возражать.
Пораньше сегодня я встану,
Поеду картошку сажать.

Как скромный, но знающий зритель
Молчу – и на мне есть вина, –
Но всем по заслугам Спаситель
Воздаст непременно сполна.

Наладится жизнь понемножку.
Вернется державная стать.
И время настанет картошку
По осени снова копать.



***


Давно уж ни во что не веря,
Как будто в беспросветном сне,
Живем давно под знаком зверя
В своей нетопленой стране.

Огней неоновых свеченье,
Машин урчащих суета...
О, только б слово отреченья
Не осквернило бы уста!

Замызганы фасады зданий,
И птицы в поисках тепла...
Молю, чтоб тяжесть испытаний
Посильной ношею была.



СТАРАЯ ЛАДОГА


Молчат над Волховом курганы.
Былинный ворон чертит высь.
Страстей вселенских ураганы
Давно в могилах улеглись.

Смотрю, как волховские волны
Стремятся в ладожский простор,
И глупым кажется, никчемным
Любой серьезный разговор.

Что наши страсти и сомненья –
Пустопорожние слова...
Склоняется без сожаленья
Под ветром летняя трава.

Сжимая памяти обмылок,
Бреду, молитвою храним...
И вечность дышит мне в затылок
Немым язычеством своим.



***


Вновь вернулись в первобытный век,
Только не с дубиной, а с ракетой.
И опять гвоздает человек
По башке другого человека.

Состраданью места нет в душе.
В телевизионной круговерти
Сто смертей пересмотрев уже,
Мой сосед закусывает смертью.

Снова наливает, и опять
Он во власти смутного экрана,
Ведь чужое горе принимать
Близко к сердцу, согласитесь, странно.

Ни судить, ни спорить не берусь.
И давно уже не жду ответа.
Где твой Бог, моя родная Русь,
Где твой Бог, родимая планета?

И летит всемирный наш экспресс.
И гремит железная дорога.
И уносит дальше нас прогресс
От Природы.
От Любви.
От Бога.



СВЕЧА


Пусть опять все пойдет вверх дном,
Пусть оставит меня удача,
Опустеет родимый дом,
И судьба повернется иначе.

Не заплачу, не закричу,
Из души не вырвется стона,
У иконы поставлю свечу,
Отобью три земных поклона...

Я порою судил сгоряча,
Упивался своей гордыней,
Всё искупит моя свеча,
Все сомненья мои отринет.

Ни разлук не боюсь, ни измен,
Я сто раз начинал сначала,
В зыбком мареве перемен
Только вера меня спасала.

Как бы ни было тяжело,
Посреди вселенского срама
Я в душе сохраню тепло
Тишины опустевшего храма.

Пусть мерцает в мирской ночи
Тусклый отблеск моей свечи.



***


Весной обычно спится плохо.
И неспокойно на душе.
Апрель. Кончается эпоха,
Скрипит Земля на вираже.

А мне твердят, что невралгия...
Поменьше есть, поменьше пить.
Но мир другой. И мы другие.
И ничего не изменить.

А нам рассказывают сказку,
Что жизнь безумно хороша,
Но так близка уже развязка,
Когда в огне сгорит душа.

Объял планету адский пламень,
Кругом беда. Кругом война.
Я в храм войду. И пусто в храме.
И в храме Божьем тишина.

И посреди всемирной битвы
В канун вселенского конца
Шепчу слова своей молитвы
Как бы от третьего лица.



***


В суете уходящего века
Вдруг очнешься от тщетных забот –
Не забыл ли Господь человека,
Да и весь человеческий род?

С нами надо, конечно, построже,
Ведь давно, в суете мельтеша,
Позабыло творение Божье
Место, где обитала душа.

Всё торопимся: делаем дело,
В пустословье коверкая речь,
Что там душу – и бренное тело
Не умеем от скверны сберечь.

Свято веруем – всё будет лучше.
И скользим невозвратно ко дну.
Ох, как близко, Господь всемогущий,
Подпускаешь Ты к нам сатану.

В круговерти, заверченной бесом,
Не встречаем родного лица,
Всё бежим по дороге прогресса,
А дороге не видно конца...



***


...Весь мир представляет собой
одну комнату, точнее – один
огромный вагон в межзвездных
сферах – для курящих.
Архиеп. Иоанн Шаховской

К комфорту привыкла Европа.
Скользит, как по волнам, вагон,
Но в час предстоящий потопа
Навряд ли нас вынесет он.

Сосед мой свою сигарету
Докуривает не спеша.
Пока не призвали к ответу –
Не дрогнет в сомненьях душа.

В эпоху грядущего хама
Смири выраженье лица
И, сидя под сводами храма,
По книжке проси у Творца.

А мир, как вагон для курящих,
Растает неслышно во мгле,
Помилуй нас, Боже, пропащих,
Продляя наш путь на земле.



***


Свадьбы. Дни рождения. Крестины...
Так привычно начинался путь.
Нынче лишь одни сороковины
Не давали мне передохнуть.

У часовни новой на кладбище
Сколько раз за этот год стою.
Провожаю тихо, словно нищий,
Скорбным взглядом молодость свою.

Вот друзьям моим приходят сроки.
День грядущий не видать во мгле.
Годы скуки, склоки и мороки
Клонят ниже к матушке-земле.

Все смешалось – счастье и невзгоды,
За туманной гранью бытия
В зеркале изменчивой природы
Сам себя узнаю вряд ли я...

Дни мои продли, Господь, на свете,
Сохрани, прошу, от долгих мук,
Дай увидеть, как родные дети
Заново начнут извечный круг,

Чтобы, осень жизни принимая,
Гроздь рябины жадно сжав в горсти,
Журавлей последних провожая,
Мне покой и веру обрести...



***


В такие дни не хочется писать,
В такие времена бессильно слово,
И не найти занятия другого,
Как только безучастно наблюдать...
В такие дни сомнений и тревог
Когда кипит невидимая битва,
Пусть душу укрепит мою молитва,
И да спасет нас милосердный Бог!



***


Под утро – снег. Застыли лужи.
Спешат прохожие в метро.
Блажен, кто никогда не тужит,
Случайно делая добро,

Обид не чувствуя усталость,
Чужих не слушая речей,
Осознает простую малость,
Что он лишь Божий и – ничей,

Кто просто так, как эта ива,
Живет, не ведая тоски,
Склоняя выю терпеливо
Перед течением реки.



***


Не включай телевизор, не надо,
Хоть мгновенье побудь в тишине.
Меж ветвей опустевшего сада
Тихо звезды плывут в вышине.

Не включай телевизор, не стоит
Видеть этот вселенский бардак,
Где мечтает весь мир перестроить
Каждый третий ученый дурак.

Не включай телевизор, послушай
Шум листвы и шептанье воды.
Воздух майский немного получше
Испарений партийной среды.

Не включай телевизор, не трогай,
Молча пусть этот ящик стоит.
И дыханье свободы и Бога
На мгновенье тебя посетит.



***


Предвижу скорую разлуку,
Но счастием не дорожу.
Меняю суету на скуку,
По лесу зимнему брожу,

Листаю памяти страницы,
Вдыхаю снежный дух хвои,
И желтогрудые синицы
Щебечут, словно соловьи...

Здесь тишиной меня подлечат,
И, одиночеством томим,
Пойду опять судьбе навстречу,
Твоей молитвою храним.



В СТАРОЙ КОРОЛЕВСКОЙ ОБСЕРВАТОРИИ


Господь определит судьбу:
Кто – в адмиралы, кто – в поэты.
Ему – разглядывать в трубу
Чужие звезды и планеты.

Трудился много лет подряд
И познавал устройство мира...
И небо всё твое. И сад,
И эта тесная квартира,

Но ни иконы, ни креста,
Ни Библии я здесь не видел...
А в целом же судьба проста –
Жизнь прожил – мухи не обидел,

Тускнеют, ослабев, глаза,
И плечи сгорбились убого...
Всю жизнь смотрел на небеса,
Да так и не увидел Бога.



***


Жить хотелось бы получше,
Не меняя ничего.
Всё надеемся на случай,
На удачу – как в кино,

С замираньем из столицы
Ждем дурацких новостей,
Свято верим в небылицы,
Ждем неведомых гостей,

Ходим в храмы. Ставим свечи.
Ждем спасительных идей,
Слушаем пустые речи
Распустившихся вождей,

О земном мечтая рае,
Ищем следствий и причин.
Потихоньку вымираем,
Понимающе молчим.



***


Не ощущаем, как когда-то,
Во всём присутствия Творца.
В эпоху хамства и разврата
Живем в преддверии конца.

Не зная ни причин, ни сроков,
Охотно верим в миражи
И, слушая чужих пророков,
Купаемся в потоках лжи.

Бежим за сумрачной столицей,
Которую попутал бес,
И ждем заморских инвестиций,
Как раньше жаждали чудес.



ДУХОВ ДЕНЬ


Как в предчувствии скорой беды,
Шевельнется тревога змеею –
Человек состоит из воды,
А когда-нибудь станет землею.

Жизнь промчится – исполнится срок,
Будет имя твое позабыто
И развеется прах и песок
И от мрамора, и от гранита.

Все земные законы круша,
Время мчится, сметая преграды...
Но бессмертной пребудет душа,
Вот о ней-то подумать и надо.

На разочарования – плюнь.
Жизнь проходит – и что тут такого...
Скоро Троица. Праздник. Июнь.
День сошествия Духа Святого.



АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ


Со дня рожденья
и по смертный час
Приставлен ангел
к каждому из нас.
Он нас хранит от горя и от бед
На протяжении беспутных лет.
Он нас хранит и молится с небес,
Чтоб наши души не похитил бес,
И даже под покровом тишины
Следит, чтоб не украли
наши сны...
А мы живем бездумно, и грешим,
И вечностью своей не дорожим,
Не думаем, что может грянуть час,
Когда он навсегда оставит нас.
Покинув утомительный свой пост,
Он воспарит среди погасших звезд.
Взметнутся два
спасительных крыла,
И навсегда тебя ослепит мгла.



ЗИМА


Застыли великие реки,
Притихли нагие леса.
От сумрачной хмари навеки
Очистил Господь небеса.

Прозрачны промерзшие дали,
И видится так далеко,
И осени хмурой печали
Развеялись утром легко.

Не так ли, в сомненьях запутан,
Нисходишь во мрак не спеша,
Но вдруг в роковые минуты
Становится зрячей душа.



***


От Волхова до Иртыша
Летела в сумерках душа
Среди промерзших облаков,
Освободившись от оков
Земной тревожной суеты,
И звезд хрустальные цветы
Звенели в лунной тишине,
И было одиноко мне
Без быта и без бытия...

Как невесома жизнь моя,
И тает вереница дней
В мерцанье бортовых огней.



***


А в Лондоне под Рождество
Пылают жаркие камины,
И виски с пивом пьют мужчины,
Сигарой тешат естество.

Газонов майский изумруд,
Здесь в декабре цветут фиалки...
Прогулки по утрам в Гайд-парке
Пешком. По сорок пять минут.

С подарками народ спешит
Домой. А я неторопливо
Сижу с огромной кружкой пива,
Смотрю на роскошь Regent street.

Величие и простота.
И храмов Божьих пустота.



***


В Лондоне, конечно, жить неплохо.
Жизнь кипит повсюду до зари.
Многоликий и веселый Сохо
Яркие развесил фонари.

В декабре не нужен здесь и свитер,
Но, кичась величием своим,
Все померзли б, если бы на Питер
Развернулся сказочный Гольфстрим.

А в моем Отечестве тоскливо,
Ничего хорошего не ждем.
Только бабки да крутая ксива,
Только сумрак, только снег с дождем.

Заржавели грозные ракеты.
Продан флот. Зажарен соловей.
Но гордиться буду и балетом,
Думая о Родине своей.

Нет в душе ни боли, ни злорадства.
Не злоблюсь и мести не таю...
Помолюсь в Вестминстерском аббатстве
За Россию бедную мою.



***


Эпоха грядущего хама
Настойчиво ломится в дверь.
Укройся под сводами храма
От будущих бед и потерь.

Догонит лукавый и дышит
В затылок. Но ты не робей.
Молись – и Спаситель услышит,
Сомненья и страхи развей.

Покайся – и душу отпустит.
Во мраке развеется бес,
И с легкой, неведомой грустью
Душа воспарит до небес.



***


Компьютеры, ксероксы, факсы.
И биржи. И курсы валют.
Меняем на марки и баксы
Души первозданный уют.

Но, как ни крути, на кладбище
Тебя все равно понесут.
Богатый ты будешь иль нищий –
Предстанешь на Божеский суд.

И поздно поймешь, что не зритель,
Что это уже не кино,
И будет бесстрастным Спаситель,
И яростным будет вино.

Телевизионным пророкам
Ты снова поверить готов...
Что ж, верь предсказателям сроков,
Люби толкователей снов.

Мерцает во мраке планета.
И звезды, как свечи, горят.
И в цепких сетях Интернета
Блуждает душа наугад.



КИТЕЖ-ГРАД


Где ты, где ты, мой Китеж-град?
Над тобою сомкнулись воды,
И протяжные хороводы
Над тобою чайки кружат...
Где ты, где ты, мой Китеж-град?

А в полнеба – полночный свет
Звезд далеких, иных планет,
Неизведанных и нетленных.
Подо мною – вода и дно.
А потом опять всё одно –
Бесконечная даль Вселенной.

Где ты, где ты, мой Китеж-град?
Я раздумьям своим не рад.
Лишь сомкну воспаленные веки –
Заклубив куполов пожар,
Опускаешься в Светлояр,
Поднимаясь над миром навеки...

Но поднимутся ль из воды
Купола твои и сады,
Переполненные плодами?
Может, не было их и нет?
Но струится лазурный свет
В небесах высоко над нами.

Все пройдет и развеется в прах.
Все сгорит на твоих кострах.
И неведомый миг настанет –
И окончится долгий плен,
И навязанных истин тлен
В вечность канет...

А пока – на полнеба луна,
Да качает лодку волна,
Да уключина тихо скрипнет.
И кругом на сто верст – тишина.
И в молчании – леса стена,
Только птица ночная вскрикнет.



РАЗДУМЬЯ В СТЕПИ


В пустыне властвует самум.
И степь не знает постоянства,
Куда исчез Каракорум –
Столица Золотого ханства?

А ведь отсюда шла Орда
В свои кровавые походы,
Уничтожая города,
Пленяя страны и народы.

И город был от бед храним,
И от пожара, и от сечи.
Но меч судьбы висел над ним;
Был град велик, но не был вечен.

А по Руси найдешь едва
Огнем не тронутого града,
А сколько раз была Москва
Сожженной в битвах и осадах?..

Но вновь восстали, поднялись
Из пепла города России,
И купола тянулись ввысь,
Ажурные и золотые...

Очнусь от набежавших дум,
Вгляжусь в бесстрастное пространство
Куда исчез Каракорум –
Столица Золотого ханства?

Закон истории жесток.
Все мерит время мерой строгой.
Холмы. Нагая степь. Песок.
Луна над пыльною дорогой.



ДОРОГА ЧЕРЕЗ КЛАДБИЩЕ

Тесно стало на кладбищах русских.
Громоздятся тяжелые плиты,
И проходы немыслимо узки,
И кресты и ограды разбиты.
Ну а рядом грохочет дорога,
Деловито и невозмутимо.
И, забытые чертом и Богом,
Изменяемся неуловимо.
Нет мгновенья, чтоб скорбно и тихо
Постоять у родимой могилы.
И гремящее, грозное лихо
Забирает последние силы:
Чтобы чувства и глуше, и тише,
Чтоб душа не томилась в тревоге,
Чтоб я голоса мамы не слышал
Из-за этой проклятой дороги.



***


Дымится мгла морозного тумана,
И первый снег отяжелил листву.
И то, что было призрачно и странно,
Отныне проступает наяву:
Покатых крыш немые очертанья,
Высокой церкви черный силуэт,
А в небесах, под сводом мирозданья,
Далеких звезд лампадный, тусклый свет,
И на сто верст – ни недруга, ни друга.
И на сто верст – глухая тишина,
И в снежный мрак погружена округа,
Чуть теплится тяжелая луна.
И сколько мне еще в пути осталось
Брести среди заснеженных могил...
Когда-то Русь и пела, и смеялась,
А нынче даже плакать нету сил.



***


Посев взойдет на вспаханной земле,
Дождем обильно политой и п;том.
О, будь благословенною, работа
Под знойным солнцем и в рассветной мгле.

О, будь благословенен вечный труд
На ниве, где заколосятся всходы
Добра, познаний светлых и свободы,
Которые потомки соберут.

Но где зерно случайно попадет
Или в песок, или во чисто поле,
Оно случайным злаком прорастет,
Или умрет томящимся в неволе.

Умрет или останется одно
Средь сорных трав взошедшее зерно.



***


Время пришло собирать камни.
Кто даст ответ,
Что из них строить?
Храм ли воздвигнуть
Белоколонный
Или тюрьму понадежней?
Тот, кто изрек, что пора настала,
Так давно говорил об этом...
Сколько с тех пор разрушено храмов?
Сколько с тех пор построено тюрем?
И не тверди – только Богу известно...
Время прошло разбрасывать камни.
Время пришло собирать камни.
Только камней не осталось.



***


Остывает родная земля.
Зарастают травой пепелища.
Пусто стало на русских полях.
Тесно стало на русских кладбищах.

Возвратились Самара и Тверь,
Только разве что с этим и вышло.
За базарным прилавком теперь
Русской речи не слышно...

Оборвалась ли долгая нить?
Возвратиться ль спасительной славе?
Ни прощать никого, ни винить
Мы не вправе...

Много время с собой унесло,
Нам никак не очнуться от боли.
Но что было – быльем поросло,
И еще не распахано поле,

И не брошено семя пока,
И боюсь, как бы не было поздно.
Вон, темнеют в ночи облака,
И тускнеют высокие звезды.

И змеится ковыльно былье,
Бездна мрачно зияет над нами.
И кружит, и кружит воронье
Над мерцающими куполами.



***


Страдай, страдай, душа моя,
Пусть мы не властны над судьбою –
Неотвратимость бытия
Пока не властна над тобою.
Как птица, раненная влет,
Над заповедными долами
Лети, спасение мое,
С окровавленными крылами...



***


Ты ждал наступленья зимы,
Как ждут избавленья от боли.
А ветры в желтеющем поле
С утра затянули псалмы.
Ты ждал наступленья зимы.
Ты ждал на исходе недели,
Как сказку, ночной снегопад,
А думал, совсем невпопад,
О птицах, что к югу летели.
О птицах, что к югу летят...



***


А все-таки спеши, спеши,
Пусть даже ошибаясь снова,
Всю боль мятущейся души
Вложить в трепещущее слово!
Когда молчания печать
Твои уста сомкнет навечно,
Ему – звенеть, ему – звучать,
То дерзновенно, то беспечно.
Но, покорясь своей судьбе,
Не ожидай вознагражденья:
Нет ни спасения тебе,
Ни состраданья, ни прощенья,
Сомнений чашу ты испил,
И не тверди молитв упрямо.
Ведь все равно не хватит сил
Изгнать торгующих из храма.



ЛЕСНОЕ ОЗЕРО


Войду, как в храм, в сквозящий березняк.
Уже светает. Предрассветный мрак
Стремится ввысь, светлея, исчезает.
Туман прозрачный, истончаясь, тает.
И золотые блестки там и тут,
И светится листвяный изумруд.
Еще не слышны птичьи голоса.
Вот озеро, в котором небеса
Отобразились. Я склонюсь к воде
И не увижу своего лица...



***


В ночь перед Рождеством
Звезды, тускнея, тают,
И фонари мерцают
В ночь перед Рождеством.

В ночь перед Рождеством
Улицы опустели.
Окна заиндевели
В ночь перед Рождеством.

В ночь перед Рождеством
Снега выпало много,
И унялась тревога
В ночь перед Рождеством.

В ночь перед Рождеством
Время неторопливо.
Хочется стать счастливым
В ночь перед Рождеством.



В ХРАМЕ ФЕДОРА СТРАТИЛАТА


Все спешим и спешим куда-то.
Судим яростно, сгоряча.
В храме Федора Стратилата
Одиноко стоит свеча.

О, какой же был путь неблизкий
Вечной памяти и молвы
От холмов Гераклеи Понтийской
И до снежных равнин Москвы...

Тусклый сумрак, развеясь, тает.
Потемневший мерцает лик,
И бесстрастно на нас взирает
Непреклонный седой стратиг.

Я почти что не различаю
Эту древнеславянскую вязь,
Незаметно, по дням, убываю,
С Древним миром теряю связь.

Что нам время и что законы,
Если все мирозданье – миг?
Но мерцает с тусклой иконы
Просветленный, священный лик.

Снег летит не спеша и плавно,
Тихо падает он, кружась.
И теперь ощущаю явно
В этом хаосе некую связь –

Как ни рвись, торжествуя и мучась,
В мир – от паперти до луны –
Эти судьбы и наша участь
Так причудливо вплетены...

А на улицах близлежащих
Тишина. И в окнах видны
Излученье огней дрожащих
И замерзшие блики луны,

Снег скрипит, и морозный воздух
Чуть дымится у фонаря.
Нежно в небе мерцают звезды,
Ярко в окнах огни горят,

Все на свете – смешно и тленно.
Только все же зябнет душа.
Переулок Кривоколенный
Поворачивает не спеша.
 


Над храмом Бориса и Глеба
Когда-то кружили стрижи.
И нива бескрайняя хлеба
Скрывала канавы, межи...

А нынче – цветы иван-чая
Да плесень на стенах пустых...
И вспомнилось мне не случайно
О первых российских святых.

Не бросились в буйную сечу,
Не вырвали жизни в борьбе,
А просто шагнули навстречу
Своей беспощадной судьбе.

Под сенью Святого Покрова
Немало пришлось пережить,
Чтоб Сергий на битву сурово
Мог воинство благословить...

А с храма Бориса и Глеба
Сорвали кресты с куполов,
А в поле, забывшем о хлебе, –
Колосья бетонных столбов...

Быть может не прав я, не скрою,
Но я не оглох, не ослеп.
О, как же мне горек порою
Давно не отеческий хлеб!

Спасемся ли только любовью?
Отверзнутся ль нам небеса?
Россия, умытая кровью,
Еще не открыла глаза.



***


Как много слов мы говорим подчас,
И думаем при этом мы едва ли,
Что, не расслышав вещий Божий глас,
Мы Бога в Русском Слове потеряли.

Не слушая друг друга, все кричат,
О правоте мечтая повсеместно.
Лишь нищие на паперти молчат,
А им, поверь мне, многое известно.



***


Места для боли в душе не осталось.
Пламя пожара в душе отметалось.
Нынче и пепел остыл.
Было Отчество. Было – и нету.
Ветер гуляет по белому свету
Между остывших светил.

Солнце светило. А нынче – не светит.
Может, хоть кто-нибудь это заметит –
Кто-нибудь, кроме меня?
Как закружились, змеясь и ликуя,
Едкого дыма лиловые струи,
Тусклые блики огня...

Господи, дай же им разум и силы,
Дай им очнуться у края могилы,
Пусть содрогнется земля!
Или лиши меня скорбного дара
Видеть зловещее пламя пожара
Над куполами Кремля.



***


Не дай-то Бог, случится
Ненастная пора,
Январский ветер злится
И воет до утра.

Когда закружит вьюга
По всей родной земле,
Ни недруга, ни друга
Не отыскать во мгле.

Когда в душе тревога,
Отчаянья стена,
Когда уже дорога
Совсем заметена,

Когда луна сурова,
Когда глухая ночь,
Когда не сможет Слово
Тебе ничем помочь.



***

П. Кириченко


Позабытый погост.
Тускло светит луна.
И на тысячи верст
Тишина, тишина.
Ох, шальная беда
Погуляла окрест:
Коммунисту – звезда,
Православному – крест.
Сколько бурь, сколько битв –
Стыли реки в крови.
Сколько страстных молитв
Да бессильной любви!
Угасали глаза
И морщинились лбы,
И стекала слеза
В окоемы судьбы.
Чуть дымится во мгле
Мир загадочных звезд.
Только в этой земле
В человеческий рост
Всем достаточно мест,
Все равны навсегда:
Православному – крест,
Коммунисту – звезда.
Позабытый погост.
Тускло светит луна.
И на тысячи верст
Тишина...



АФОН


Молитвы тихие слова,
И колокольный звон,
И доносящийся едва
Чуть слышный шелест волн.

Скупые отблески зари,
Светлеющий простор,
И в облаках – монастыри,
Как силуэты гор.

Сиянье древнее икон,
Мерцание лампад,
Один завет, один закон
На много лет подряд.

Смахну беспамятства слезу
Тяжелою рукой,
Домой с Афона привезу
Надежду и покой,

Я на мгновенье был спасен
В невежестве своем,
В туманной дымке вознесен
Над смрадным бытием,

Извечной мудрости ответ
Получен мной уже.
Он, как звезды далекой свет,
Чуть теплится в душе.