Сырой такой рассказик...

Я кобелю начистил морду
Тогда у моря при луне,
Сказать по правде ( я не гордый)
Уж лучше б он начистил мне.
                Юрай Хи

Море ночью казалось большим живым существом, мерно дышащим во сне и негромко посапывающим. Большим и добрым. Я вывалился из лодки в ещё тёплую, неостывшую после дневной жары, воду и почти растворился в ней, ощутив, наверное то же, что и ещё не родившийся ребёнок внутри женского тела - уют и покой. Как здорово жить в этом мире! Я почувствовал удивительное счастье от того, что я здесь, что я жив, что мне повезло родиться и родиться именно тут, на красивой и уютной планете, где есть воздух, пахнущий морем, море, тёплое и ласковое и жизнь, неистребимая и вечная. Я вытащил лодку на берег и побрёл по направлению санатория, где меня ждал остывший ужин, оставленный на подоконнике заботливой Леночкой, с которой у меня ещё не было никаких отношений, но судя по её нежным взглядам это было только делом времени. Леночка мне нравилась нежным загаром с полосочками белой кожи под бретельками лифчика, глазами почти карими, цвета гречишного мёда, детской непосредственностью и смехом, настолько заразительным, что начинали улыбаться даже те, кто и не слышал шутки, от которой она заливалась. Вот так думая о Леночке, я перелез через забор соседней турбазы, недостроенной и потому пустой и тёмной, чтобы сократить путь. Отдыхающие часто так делали днём, благодаря попустительству местного сторожа, незлобливого дедка, который провожал нарушителей границы подслеповатым долгим взглядом и никогда не возмущался. Дорогу я знал хорошо и поэтому двигался спокойно и расслабленно пока, вдруг, из темноты навстречу мне бросилось большое чёрное животное, лязгнув зубами у самого носа. Его задержала лопасть моего пласмассового весла спасшая  лицо от увечья. Это был огромный кобель немецкой овчарки, выпущенный сторожем из дневного заточения и жаждавший мести двуногим тварям, лишающим его свободы. Я отбил веслом ещё одну попытку вцепиться зубами мне в лицо, почувствовав запах открытой пасти. Небольшое пластмассовое китайское весло врят ли могло бы долго выдерживать удары собачьего тела. Но где -то рядом должен был быть сторож, который, конечно же отзовёт пса и спасёт бедного отдыхающего от позорной гибели в зубах злобного монстра. Весло треснуло и погнулось. И я вдруг понял, что сторожа нет. Мы одни в огороженном пространстве. Лев и гладиатор на арене. От ударов весла пёс обезумел злобой и бросался без передышки, разбрызгивая слюну. Меня охватило решимое спокойствие и даже азарт. Страх куда-то исчез. Удары весла становились всё более точными и жестокими. Я бил наотмаш, попадая в собачью голову ребром лопасти как коротким мечом. Ручка обломилась и в руке была только лопасть. От очередного удара пёс взвизгнул и присел на задних лапах, получив ещё раз. Удар пришёлся в нос, разбив его в кровь. Он бросился наутёк громко визжа в тишине пустынного берега. Я понёсся за ним, ещё несколько раз ударив пса по спине. Мы бежали почти в полной темноте по узкому проходу между гаражами, захлёбывающийся визгом испуганный зверь и человек, который теперь был таким же зверем, злобным и жестоким. В тупике он развернулся ко мне мордой и завыл в ужасе, глядя на занесённое весло и задом влез сдирая шерсть с кожи в узкую щель под гаражом. Я уходил, постепенно приходя в себя и думал о произошедшем. Таким я себя ещё не знал. Леночка почему то выбрала не меня, перестав носить ужин к моему окну и вскоре я уехал домой, не дождавшись конца отпуска.