монолог ангела-хранителя Клары

                Ганину

и, как ни крути, как не зови, – не дозовёшься,
хоть обе руки откуси в области локтя,
хоть все глаза высмотри, на него глядя, –
ни из одной фотографии он не появится. надя
тут не помощница, пусть хоть трижды умрёт,
трижды восстанет (будем вести равный счёт).
да остынь ты пока, выпей бушменского чая.
не надеяться остаётся теперь, а лишь мая…
и пиши: «ться» после «мая», а не «цца»!
тоже мне «грамотная», а с виду такая цаца:
два раза умница да четыре – красавица,
да ещё преданная до его тошноты – раза три.
и давай начинай с этим уже закругляться:
плюнь (все равно в него попадёшь), разотри.
глуши в себе всё, особенно стук на запястье
под браслетом, что этот г… герой подарил,
или под ожерельем, или прямо там, где аорта.
в крайнем случае сама себе горло перегрызи,
кровью молча сойди, но чтобы ни звука из рта.
под страхом этого не вздумай выть начинать,
если стук сдуру начнёт на него сбиваться.
выбей его, наконец, из головы, твою мать,
лбом об стену, об пол, или без стерилизации
клин прямо в сердце всади. пробуй пошлить:
к матери такой-то или на три буквы его пошли,
а если не выйдет, остановись, ровнее дышать
начни и только тогда делай то, что приберегли
на крайне тяжёлый случай: шею себе перегрызи.
знаешь, тебе станет лучше. правда, анатомически
это сложно исполнить, но уж как-нибудь извернись,
ты ж способная м… ученица, должно получиться-таки.
нет ничего невозможного, когда остро хочется жить.
ну, вот такой, на поверку, его круг ответственности…
не о геометрии я говорю - об отсутствии честности,
о наличии трусости и бог знает о чём в той же связке.
каков был боец, такова у бойца и развязка.
вышло так, как вышло. всё. закончена сказка.