Про Герасима отрывок

Проснувшись утром, и.о. без всякой санстанции  оценил качество кафетериевской палёной водки. Он ощущал себя головастиком, ещё не готовым выйти на сушу. Глаза, казалось, были отделены от головы и торчали вперёд огромными бульбами, от чего обзор увеличивался до 180 градусов. Но поворачивались они с таким скрипом, будто не смазывались вообще никогда. Среди лекарств не нашлось даже палёной водки, не говоря уже, о пиве, сохраняющем дружбу мужчин, без которого дружба …Он пошатнулся, испытывая некоторую слабость в ногах. Дружба – такое шаткое дело! – это первое, что пришло ему в голову, увидевшему друга или, правильней сказать – гостя, в своей собственной постели. Будто бы он сам , как обычно, лежал на своём месте. И Клава на его груди своими двумя. И рука его на Клавиной… Пониже спины. Но ногти на его руке были давно не стрижены. А ногти-то он стриг когда? Позавчера! Рука была не его! И нога между Клавиных ног. И остальное. То, чего не было видно, но он догадался – не его. Как могла она!? C первым встречным- поперечным…  Он осмотрел внимательней. С продольным! Хотя, какая разница!? Он всю жизнь для неё! Ни с бухгалтершей, ни с… Ну, с Элеонорой, это другое дело. А сколько денег в семью принёс! Кровью и потом! Да! Кровью! Смыть позор, чтоб другим не повадно было! Он заплакал, размазывая слёзы и вдруг вспомнил, что есть, в нижнем углу холодильника. Немного, но есть! В записке, оставленной на столе, было одно лишь слово – Сука. И уже на плоскости стола, было приписано – Прошу не винить. И подпись – И.О. Это было неожиданно и подло. Сам же сказал – поласковей с гостем! Куда уж поласковей! Ах ты ж, негодяй какой! Для кого старалась!? Раскраснелась вся, стараючись. Всё, как на кассете,- вспомнить стыдно! А кассеты то, кто принёс!? Вот она наша доля, наша преданность. Муж сказал, - и стараешься, из кожи лезешь. Она вспомнила ночное… А сам, то – в тылу отсиживался! Или подглядывал? Поучился бы ! – она глянула на гостя. Елизар спал и лицо его носило печать некоторого благородства. Таким же благородным выглядел и… Клавдия покраснела, хотя это было уже, совершенно неуместным. Тем более, что обладатель благородства пока ещё спал. Она подошла к зеркалу, осмотрела себя. Экий конь, синяков понаставил. Экий конь!                И.о. говорил, что какой-то высокопоставленный. Воистину - высокопоставленный! И сколько можно в провинции париться? Пора и о будущем подумать. Она пошла готовить завтрак мужу. Мужу?  Это стоило ещё усилий и немалых. Она вспомнила о кассетах. Изучено только две. Век живи, век учись! Кассет было восемнадцать. Но, без труда век воли не видать. На волю, в столицу! Через тернии к звёздам! Терниями были сейчас эти восемнадцать кассет, по чей-то оплошности, не введенные в программу, не то, что среднего, но даже и высшего заочного образования. Хоть бы какие-то курсы открыли! Всё, что угодно! Кройки и шитья, гадания по картам Таро, экстрасенсорики… Только не то что нужно! А как создать семью на пустом месте? Таблицу умножения учим, а людям множится как? Методом тыка?! Так вот и множимся!
Пока “ надежда на светлое будущее “ спал ,  Клавдия решила подготовиться к его пробуждению. Банальный кофе в постель был , понятно, столичному гостю не в новинку. А времени на  пламенный роман выделялось немного. Кто знает, когда у него командировка закончится? Быка нужно брать за рога, пока они ещё не окрепли!                Последней кассетой, ещё не опробованной был садо-мазо, в общем, интересный вариант. И.о. смотрел на экран ошарашенно. Равнодушным не остался. Даже как-то вздрагивал на особенных моментах. Мужику что надо, секс ? Мужику антураж, спектакль нужен! Завязка, кульминация, развязка. Декорации, подсветка, статистки заднего плана – массовочка расклеенная по стенам. Звуковое оформление. А главное – чтобы   роль его не слишком утруждала. Ну, типа, Обломов. Ни в чём не напрягался, а засветился на всю страну почище, какого ни будь трудоголика. Ещё раз наспех просмотрев кассету она отправилась в сексшоп за реквизитом.                Елизар проснулся от громкого удара в двух сантиметрах от головы. Увидев полуголую, незнакомую женщину с кнутом в руке, он  почему-то, вспомнил   Герасима, пастуха из родного колхоза, загоняющего стадо в загон.  В детстве Елизар побаивался Герасима, глядя как тот с оттяжкой,  хлопал упрямого быка по холке, разворачивая   его вдогонку стаду одним ударом плетёного кожаного кнута с короткой деревянной ручкой. Голова болела, хотя удар, как ему показалось, прошелся мимо неё. Он сжался и попытался укрыться одеялом.                “Избей меня!”- закричала женщина и развернулась к нему задницей, бросив кнут. За такое стоило бы  избить до полусмерти. Спишь, никого не трогаешь, а на тебя с кнутом! Но он не мог вспомнить, кто эта женщина и что он ей такого сделал.                “Накажи свою непослушную девочку!”- снова заверещала Кладия и Елизар нерешительно, шлёпнул ее по мягкому месту рукой.                “ Сработало!”- сообразила женщина. “ Сними с меня шкуру! Овладей мной!”                Женщина настаивала и надо было что-то делать. Елизар взял кнут и вспомнив Герасима, с оттяжкой протянул её по спине. Клава взвизгнула и подскочив, свалилась с кровати.   “ Ты что, офигинел? “. От удара лопнул ремешок амуниции и убранство обвисло, открыв трясущуюся от обиды, грудь.                “ А я что? Ты ж сама просила!”- попытался оправдаться Елизар. Чёкнутая! Сама не знает чего хочет, то сними шкуру, то не сними?                Мазохизм Кларе как-то сразу не понравился. Что они в нём находят? Нужно было менять акценты. Она выхватила кнут и зарычала: “ Сейчас мама накажет своего мальчика!”   Мальчик пополз по кровати, пытаясь уйти от возмездия, но не успел. Кнут достал его и пригвоздил к постели, лишив на некоторое время способности к сопротивлению.    Через несколько секунд обе руки и одна нога были пристёгнуты наручниками к перилам кровати. Он героически отбивался свободной ногой, теряя последние силы, но не сдаваясь под натиском  безумной голой самки, имевшей, к тому же преимущество в весе.В конце концов, после очередного удара, Клава вцепилась в эту свободную ногу зубами и пристегнула таки и её. В рот орущему Елизару она затолкала обе чашечки кожаного лифчика и он затих, вращая глазами. Клара села на кровати, раскрасневшаяся от любовной прелюдии. Возбуждение было! Партнёр постанывал негромко. Но что-то всё таки было не так. Чмокнув возлюбленного в припухший нос, она ушла  ещё раз просмотреть кассету, оставив  в комнате тёрпкий запах духов и Елизара с его мыслями.                Мысли неслись лихорадочно, картинками немого кино. Герасим с кнутом, пыль,выбиваемая из грязной шерсти, бойня... Однажды он попал на мясокомбинатовскую бойню и экскурсия оставила в его душе неизгладимый след. Он представил себя, лежащего на солнцепёке, сбитого с ног ударом в лоб, с открытыми глазами и муху, ползущую по глазному яблоку. “ Кыш! Кыш! Пошла! “       Руки, скованные наручниками опухли и болели.                Из соседней комнаты доносились удары кнута, стоны.          -“ Значит я здесь не один, у неё на поток поставлено!”      Он тоже застонал. Клавдия заглянула и улыбнулась                “ Ну что, миленький, хорошо тебе ? “                Елизар энергично закивал головой.                “ Ну вот видишь, а будет ещё лучше!” Её голова снова исчезла.                “ Издевается ещё! Маньячка!”                В эту квартиру его привёл вчера какой-то большой начальник из исполкома. Так вот как развлекаются эксплуататоры! В душе родился протест – не будет, по-вашему! Елизар задёргался, от чего один из наручников отстегнулся. Плохое качество! Вот потому преступность у нас и растёт! Остальные наручники удалось снять при помощи обыкновенной булавки.                Схватив подмышку халат, он рванул мимо задремавшей садистки на балкон и сполз по трубе вниз.                Из квартиры продолжали доноситься стоны и старушки у подъезда проводили его осуждающими взглядами. Чего вытворяют среди бела дня! Коллективно! А этот, смотри, сбёг, дезертир!