Мой Aрмагеддон. Седая скала

Грань Двуединства... Высший закон.


МОЙ АРМАГЕДДОН

Гигантская молния огненным змеем,
Тянулась по небу от ночи к заре,
Одни шли направо, другие – налево,
Но Ты куда шёл, друг? Поведай же мне!

И шли мы направо, туда, где светало,
Где Солнце купалось в лучах золотых,
Но только тебя я не видел... Отстал Ты?
Иль может налево ушёл среди них?

Собрались они под Луной Люцифера,
А мы – под сверкающим Солнцем Христа,
И было Сраженье, последнее Дело,
В истории долгой всего Бытия...

Рвались Мы сквозь пламя на Их огнемёты,
Что били проклятьем, стволами дымя,
И рвал я Их знамя средь стрел мимолётных,
Но так и не видел нигде я Тебя...

И пала Луна, испарилась во Свете,
Бежали Они сквозь огонь в никуда,
Мы пели, ликуя в цветущем рассвете,
И только тогда я увидел Тебя...

Поверженный Трон Люцифера налево,
И Солнце направо раскинуло Нимб,
А Ты между Ними на призрачно белой,
Горе монолитной стоял молчалив...



МОЙ АРМАГЕДДОН. СЕДАЯ СКАЛА

Сгущались тучи, бил набат,
Зло ветер рвал с ветвей листву,
Восход с закатом шли назад,
Предчувствуя в грозе беду.
На горизонтах кучи тел,
Сбивались в общие клины,
Никто в округе не посмел,
Остаться здесь на эти дни...

Мир поделился пополам,
И здесь сошлись две стороны,
Одним закон: Грех не от зла.
Другие – святостью полны.
Пора настала разрешать,
Имеет право быть чей смысл,
Орлам двум в небе не летать –
Лишь одному покорны выси.

Последний зверь исчез в траве,
И только я один стою,
Стою в остывшем ждущем дне,
Не проклинаю, не молю.
Передо мной молчит скала,
Как одинокий исполин,
В ней доброты нет, как и зла,
И с ней Дух вечности един.

Она молчит уже давно,
С тех пор, как стали Времена,
И лик её увидел всё,
За эти долгие века...
Вот прислоняюсь я рукой,
К её как дым седым камням,
И вижу Сны, что жгут волной,
Что тихо шепчут и манят.

Гул барабанов боевых,
Застыл в тяжёлых небесах,
Но созерцаю лишь те Сны,
Забыв о страшных временах.
Вот первый сон... Большой олень,
Волками был растерзан здесь,
Увёл от стада он в тот день,
Зубов голодных волчью спесь.

С собой забрал волчицу он,
Вспоров нутро рогами ей,
К утру затих лишь её стон,
Под сенью призрачных елей.
В лесу остались у ручья,
Волчата сирые отныне,
Угаснуть им была судьба,
Навек оставшись там младыми...

Вот сон второй: здесь на скале,
Стояла женщина давно,
И на её без слёз лице,
Горело болью лишь одно –
Их сына в рабство продал муж,
За пригоршню златых монет,
Решив уйти от серых нужд,
Царивших в нитях нищих лет.

Она, покорно преклонясь,
Негромко молвила ему:
„Что ж, жили плохо отродясь,
Но всё решили по уму.
Щеку подставил тебе сын,
А мне другую – не успел,
Ну ничего, подставишь ты,
Ведь ты – отец, сын – твой удел”.

И расплескала кислый яд,
Ему в лицо, сварив глаза,
Взяла монеты, чтоб назад,
Отдать за сына. И ушла.
И сына так и не найдя,
Всё злато людям отдала,
И после, на скалу взойдя,
Упала вниз в молчаньи дня...

И вижу третий странный сон:
О том, что будет через час:
Взойдёт вокруг Армагеддон,
Кровавый пир в последний раз.
Взорвутся в клочья небеса,
И испарятся толпы тел,
Изрубят судьбы жернова,
Огни всклокочат в тучах стрел...

И будет смерть кипеть вокруг,
До утра будущего дня,
Ручьи и реки потекут,
В крови людской окрест топя.
Победу страшною ценой,
Одержут те, кому предрёк,
Её добыть в век славы злой,
Писаний древних мудрый слог.

Они пойдут во славе дня,
Ликуя бурно, как волна,
И Ты увидишь вдруг меня,
Мой друг, что был со мной всегда...
Увидишь Ты мой силуэт,
На белой призрачной скале,
Чей одинокий тусклый свет,
Впитал всю мудрость прошлых лет.

Но буду я уже не я,
Познавший таинство скалы,
Что в центре мира навсегда,
Что прячет Истину во сны...
Её всегда искал в миру,
И потому теперь я здесь,
И на вершине познаю,
Свободу Истины – мой крест.

Кто Люцифер, олень иль волк?
И от Христа ли месть жены?
Каков добра и зла здесь толк?
В чём грань извечной их борьбы?
Ни человек, ни зверь ту грань,
Не в силах высечь в небесах,
И дня сего слепая брань,
Её закроет во гробах...

И падшим ангелом опять,
Один из них вдруг прорастёт,
И станет силу набирать,
В раю, как было уже то.
Всё повторится, но сильней,
Уж разгорится пыл войны,
И Нечто выше Бога в ней,
Слепой Закон воспламенит.

В моих глазах прочтёшь Ты всё,
И пожелаешь, не судя,
Чтоб я постиг, искал здесь что...
В толпе исчезнешь навсегда...
Слеза упала на ладонь,
Сны растворились, я молчу.
Мой одинокий путь – где он?
По острым камням – на скалу!

Так пусть постигну наверху,
Не путь к победе одного,
Но в Двуединства суть стезю, –
И в том есть Мой Армагеддон...


Vlad LesSnov

Иллюстрация: Andy*, Братск