Последний Бой

    ПОСЛЕДНИЙ БОЙ.

Обо мне никогда не напишут в газете,
Что я пал «смертью храбрых» в смертельном бою,
Потому что есть темные пятна в анкете:
Расстреляли «в тридцатых» всю нашу семью.
Мой отец на Гражданской пробыл все три года,
Мать боролась в подполье, в тылу Колчака,
А теперь их назвали ВРАГАМИ НАРОДА,
У кого же на это поднялась рука?
Их теперь уже нет…В казематах Бутырки
Они канули в лету с позорным клеймом:
Мне ж в наследство достались пустые придирки
От людей, что любого измажут дерьмом.
Я попал в детский дом. И учась на РАБФАКЕ
Вдруг узнал, что в страну нашу горем ворвалась война;
Я мечтал на врага подниматься в атаке,
Но на мне как клеймо возлежала вина
За отца и за мать, что погибли в застенках,
И за то, что от них не отрекся тогда,
И за то, что пощады не просил на коленках
И за то, что не славил вождя никогда.
В первый бой выступаю я в штрафном батальоне;
Позади «особисты», впереди высота.
Сколько нынче парней упадет здесь на склоне,
И над братской могилой ни звезды, ни креста.
Две гранаты на взвод, трехлинейка и каска,
И по красной ракете –  вперед на врага:
Вот на землю упал жизнерадостный Пашка,
Будто просто случайно подвернулась нога.
И я пру со штыком, что мне те пулеметы,
Только хриплая брань из избитой груди.
Сколько жизней забрали такие высоты!
Сзади «Смерша» заслон, только смерть впереди.
Мы ворвались в окопы, как волчая стая,
Только ярость и мат, и звериный оскал,
Будто вся наша боль разлилась вдруг без края,
И вселилась в ладони, в лицо и металл.
Я лежу на земле с развороченной грудью,
Вместе с кровью и я ухожу навсегда…
Нет! Я вас не прощаю жестокие судьи,
Никуда не уйти вам от потомков суда!

      Аркадич.
                Харьков. 1991 г.