Чёт

      Если б можно было умереть сразу – не шевелясь
Но так оно и происходит, только время это делает незаметным
Время говорит :«да, да, да, нет, нет, нет» - и все остается прежним
Время пустое длит, чтобы у него могло бы быть жало
Оно стоит рядом и сжимает то, что может тянуть твоя любимая
Но у любимой есть она сама, и поэтому нет ее, там, где вещи
Нет ее, и горечь становится пищей
Нет ее, и тебе себя не коснуться
Нет ее, и вилка змеино троится, трясется
Нет ее, и время заносит тебя электронно-песочно
Прогрессивно и древне – печать несносимая Каина
Все еще хуже – нет не только любимой, но и речи ее
Нет молчащей и записанной речи бога – пусты скважины стоп
Это как нож на языке отсутствует и не продрать для глаз щели узкие
Чтобы можно было бы вдеть немного ресниц  в челюсти рядом
Чтобы коснуться зрачков  невесомой  слюною  голодной
Она могла бы твоею быть для меня, милая
Мокрая, готовая меня  впитать, впитавшая уже тебя
Это опять про нож, у которого нет рукояти
И мы стоим по краям его и оба не знаем движения
Концы не заправить, когда они не заправлены сразу
Время проходит, и жизнь болтается на подножке чего-то–куда-то
И если твои слова никого не кормят, значит,  жизнь твоя  быстро черствеет
Тебя не съели и голод это – глаза вещей без ресниц человека
Ты не съеден и значит ты станешь мебелью
Кит Ионы выбросился на берег и давно уже -  кости
Эти кости  теперь продаются  в « IKEA »
Дерево для песка, имя которому – множество
Дерево для песка, который мнит себя его кроною
Это земля хочет стоять, чтобы небо крутилось
Это ты, так живущий, чтоб отражать  выключенный телевизор
Белый шум, горло которого ночью забито
А наутро - лишь мебель, как лучшие формы иного
Как  ксерокс стоящего времени