Горы чуть выше...

Горы чуть выше альпийских лугов - скалы сплошные,
Сизого пепла их треснутый горб - кручи лихие,
Можно подняться сухою травой к острым обломкам,
Но всё равно с ними ты рядом будешь - голым ребёнком,
Как не стремись к ледникам в высоту - станешь ущерблен,
Как эти скалы, что солнцем и льдом - с мёртвых молебен,
Дух пиков, круч, обтекаем лучами,
Театра вчерашнего, с дней облаками...

В датской наивности, с полным отчаянья царского имени,
Трон отыскался с льдистого выступа скального вымени...
Глупенький Гамлет в том театре - как скалами - брамин...
И среди скал - облик отца - в сумерках Каин...
 
Так и случился разлад в датском ночном королевстве...
Мальчиком-камнем - в ключ ледников -
С призраком детства...
Тут не прикажешь - (и пар изо рта?!) - каменно в сердце...
Как бы и кто не пытался язвить в том усердством...
Воли не хватит камень тот плавить... Нет полномочий!
Камень холодный, и ночи холодные - очень и очень...

Горных ущелий размашистый почерк - речкой замшелой,
И навевает ушедшему сон - синяя стелла,
С горною кручей...
С горною кручей и с тучей над городом хмурым...
Речка бежит среди скал - бела-тягуча...
Спать на вершине нельзя - холодно жутко...
Кажется призрак отца рядом как-будто...

В высях молчком в звёздах с ним отче танцует!
Не говорит, не поёт - будто рисует... 
В небе без туч - лёгким узором из пара,
Словно Ван Гог - в доме  позорном - карой за кару...
В доме сошедших с ума - кормятся кашкой пахучей,
Ну, а вокруг синее в сини скального кручи...
Всходит Луна - полная телом - товарка...
Глазом слона низко по гребню скользит - шаркает шарко...
Шарость луны смотрит на Мир, не виляя по кручи...
Кручи и так, расколовшись, чернеют и глючат...

С чаем заварки, хвоя дымится... Сердится...
Сердятся иглы дыханием с круч - сердятся в лица,
Хочется дым отогнать, чтобы в глаз не мозолил, но мнится...
Бесами вьётся в круженьи дорога, и вспугнута птица!
Вот и сейчас - эти черти с хвостами - стали уродно
Весело прыгать, ходить по тебе головами, с дурью и модно...
Запахом прелым грибов и руками чужих аморалий...
Стали тебя доставать - словно скрижаля...
Взять и отбить бы им эту охоту,
Чтобы им не было боле в этом заботы...

Кажется можно рукой дотянуться до лунного кратер,
Только - брось в небо рукой - и завой! - в звёзд альмаматер...
Волком седым с датского кресла и трона...
И превратишься в жутчайшего выродка с хлебной короной...
Кто же тут Гамлетом будет, и будет ли принцу невеста?
Если лепить ему бабу - так сразу принцестно из теста?
 
Из-за какого кулисья выйдет инцест платьем в крёстно...
Будут ль лепёшки в камнях подгорать жарко и остро?
Будет у них золотисто поджаристой кожа...
Или не быть ночью хлебушка с корочкой - лунно-творожей...
Кто приголубит слегка сумасшедшую деву на троне?
Кто за Лунь Ю отыграет все царства Химерой...
Будет Всевышний в ночных Небесах небосклоном маячить...
Кто в этом датском ночном выглядит старою клячей?

В звёздах решится тонуть кто-нибудь с дуру?
Сыщет ли в лунном затоне от скуки микстуру?
Всякой дурак - он дурак от природы! - по своему мутит,
Что ты не скажешь ему - с дури вскружив - взбаламутит...
Вот и сидит пусть себе олухом с позднего ночи,
Если так хочется дурню - очень и очень...

Я же леплю себе с хлебного теста дурашек,
И расставляю вокруг костерища - барашка с барашек...
Вот и слепил - дружную кучку сплошных идиотов -
Профаэлитов, усевшихся вкруг скальных Илотов,
Ну, прохиндеи ж - попросят наверно чаёчку,
Дружно усевшись в кружок на заднюю точку...

А для чего им чаёк? Чтобы напиться?
Я им позволю - подвинуться тесно и материться...
Вылеплю чёрство им стульчики с мягкого теста...
Пусть посидят у костра - словно при креслах!
Но получились они - бледно худыми...
Словно апостолы с ликами иудо-дурными...
Не получились французы из теста нисколько,
Глазки как бусинки, ушки как сушки, ручки из чресла...
Мушки ночные - вьются и вьются! - над каждого мордкой -
Рыльце и в рыльце... Ах, сколько их - франки и только?
Сей мошкары - мириады мельчайших созданий,
Каждая мелочью - сволочь с больших притязаний...
Каждый из этих префра-элитариев - смуглый, без мыльца...
Их не отмыть мне никак в копоти рыльцем...
Все они в чём-то больные, простужены даже...
Так и сидят себе молча - слова не скажут!
Все, блин, похожие чем-то на Чуи...
Глазки хитрющие, ручки дрожащие, кисти... Учуя...
Запах вскипающей в миске травы и водицы,
Хочется кисти им греть в запахах листьев...

Бесы - вы в этом количестве каменных линий - откуда?
Кто вас надумал в этой севильи из хлебного блюда?
Черти - замёрзнете ведь в этой ночной катавасье...
Льда и сухого холода трав, полупричастьем...
С запахом веток и дымом объятий с объедков...
Много ли надо Офелии - взять - зацепившись за ветку?..
Платьем невесты за хвойного иглища выи,
Мы ли не знаем, как чая останки - взяли - и выльем...
Чем же закончилась эта плывучесть от чая деяний?
Ах, ты Офелия бедная квазигризетка в молчании?
Что за мученья с тобой? Дева раскошная... Что за корсетки?
Пара цветочков - брошенных в чай - и фиалки в розетки...
Прямо на лоб, истощённый церковным стязаньем,
Ты и в мантильи уже - Дона из Граче в свидании...
Дева испанская - роза кармэн... Эскамильо?
Встала дымящейся маской прямо в мантильях...
Кружка дымится, и что тебе Гамлет - с изменой такою?
Ветры поветрий - и ты уже треснувшей сушкой с рукою...
В полной пахучести звёздного оргий вигвамы...
Жизнь возвращается, с платьев подсолнухом Лунного Храма...

Гамлет со скал возвращается лёгкой припрыжкой...
Скачет вприпрыжку, словно козлёнок за Вишну...
Следом за ним - раз бесёнок, бесёнок... и снова оно же...
Вот увязалась же братия чёртиков с рожей?
С каменных шконок посыпались Идолы ночи...
Ночи в горах не длины, а короткие очень!
Что посоветовать Гамлету в этих офортах?
К речке натёртою пяткою в датских ботфортах...

Камнем за камнем стадо барашков, с барашек умишек,
Тянутся следом к хозяину - блеют с чуть выше...
Псы не пускают эту толпу Авель-баранью -
Гавканьем лечат глупцов - Навьем от Навью...
Словно предлунным пятном в камнях маячит бараны,
Им не хватает Ван Гоговской смелости в каши небесной из манны..!
Стадо баранов не любящих джаза - бесов и поргий...
Ночь проведёт в небесах в тяжести оргий,
В скалах и кручах им быть шкурками с миффий...
А в небесах отраженьем отбившихся Пифий...

Мир между скал - жгуче колюче колючий...
Кажется в Мире нет ложа стуждней и могуче...
Мир над Тянь-шанью и ровен, и скуп, и прекрасен...
Если при этом не быть в чреве ума от балясин...
Старой корягой лежа - в селениях Горы...
Где с кривизны всех божеств - споры и споры...

Тлеет кора неспеша пред ногами пародий...
Но не истлела ещё вся кора с древа угодий...
И потому - хоть стара и посмертна корягой...
В чреве костра дотлевает неспешно бодягой...
Да и кому здесь от этого грусть и на диво?
Быть ей истлевши корягой, до пепла и дымно...
Чёрным пятном на краю оставаться покинутым Раем...
Ой, мой Эдем - ты ли и тут - знаем не знаем..?
 
Волны тумана бегут, растекаясь по круче,
Добрый ли ты ночи день или жёстко колючий?
С дымом мешаясь всех съеденных мной префро-элитов,
Родственно Гамлет с Офелией спят уже где-то с  добрым подпито...
Даже не вспомнив, что жизнь высока и в сосудах разлита...
Да и творцу среди хлебного крошек - этот Авито...
Уж не пора ли ложиться под утренний подстриг?
Вскрикнула где-то, проснувшись, сонная птица...
Взял потушил в костерке язычок последнего пламен,
И котелок, повернув кверху днищем, улёгся за нами...
Пал на траву - между камнем нагретым и корнем от ели...
Глазья сомкнулись - вздохнули, словно в постели -
Обнял сухую траву, как подушку с кукушкой,
И засыпая сказал...
Я не домн, и я не игрушка... 

дорисовывалось 10-11... 13.09.2023 г