За границу

Будапешт нормально дышит,
Спешка в офис, колледж, бар.
Ветер зашуршал афишей,
Что  в Российском центре,– бард.

Среди толп спешащих кто-то
В зал идет на встречу с ним.
У кого в душе есть нота –
Отголосок струн и рифм.

Да, в купе играя в нарды,
Не с валютой, не с сумой
За границу ездят барды,
Возвращаются домой.

В те края, где по привычке
Быть поэтом – страх и риск:
В узелке храни вещички –
В Магадан или в Норильск!

Струны – проволкой колючей
Пальцы ранят, колют вновь.
Волк бредет тайгой дремучей
И на запах чует кровь.

Цифры стали именами.
С вышек кроют все углы.
В телогрейки с номерами
Целят с номером стволы.

Здесь конвой стреляет в зеков,
Здесь побег в Сибирь зимой.
После зверя-человека
Не пугает волчий вой.

Волк глядит в глаза смертельно,
Клык оскалит, но дрожит.
Беглый бард с статьей расстрельной
Как скелет его страшит.

Вот кто лагерные песни
И военные писал, –
Кто на шкуре своей честно
Срок и пулю испытал.

Кто прошел клыки цензуры,
Диссидентство, самиздат,
Ссылки за границу в туры,
Что без права на возврат.

Это вечный крест пиитов,
Крест дубовый, без трухи,–
Чтоб гвоздем из рук пробитых
Нацарапывать стихи.

Быть без званий, вне закона –
Есть и в каторге руда!
И с эстрадою холеной
Не спеваться никогда…

Бард в вагоне, на скамейке
Размышляет, бодр и цел.
И одет не в телогрейку,
И не взят он на прицел.

В память тех, кто рвал оковы,
Пусть не врет струна и нерв,
Чтоб людской и языковый
В зале одолеть барьер!