6. Рассеивание наследия Пушкина. В. Блеклов

                Рассеивание наследия Пушкина
              Чтобы разговор о специальном “рассеивании”, Николаем I, пушкинского наследия не оказался беспредметным и голословным, поменяем свое первоначальное решение. И, через вполне определенные данные, тоже уже накопленные огромной пушкинианой, - а так же всего через одну выдержку из брошюры Е. Драбкиной, покажем вам, именно  в  этом разделе, его (пушкинского наследия!) несчастливую судьбу.
              Кстати, в предлагаемой вам, сейчас, книге, мы специально не пользуемся выдержками из трудов так называемых  “маститых пушкинистов” потому, что и они, как  говорят, “не ушли далеко” - даже от рядовых пушкинистов!
              А она, судьба пушкинского наследия,  не только несчастлива, но и, -  благодаря именно “стараниям” царя-Вешателя по нему, только что выделенным вам выше! - по-настоящему трагична.
              Кроме, как «сжечь всё предосудительное, возвратить письма  их авторам, а  казенные бумаги - по принадлежности», - при которых уже была уничтожена вполне определенная часть пушкинского наследия! – произошло следующее. Рассеивание царем, пушкинского наследия, благодаря названному негласному распоряжению царя, о нем, приобрело, практически, огромные размеры.
              Так, к примеру, переписка, поэта, с Е.М. Хитрово, дочерью М.И. Кутузова, двадцать шесть писем, была обнаружена, - почти случайно! - только в 1925 году.  Кстати, в бывшем  дворце  князей Юсуповых. Где, девятью годами раньше, убили, тоже, кстати, Григория Распутина. А пушкинская “История Петра I”, - являющаяся, как вы уже знаете, центральной исторической работой нашего Гения, без которой вообще можно не понять пушкинское наследие (Что и случилось - в реальности.)! -  тоже случайно обнаружена, внуком поэта, только в Советское время (Смотрите, об этом, в предыдущем разделе.).
              Дневник поэта за 1833-35 годы - тоже претерпел ещё неизвестную нам “одиссею”,  счастливо, - и, в то же время, не совсем счастливо! -  попав, в конце концов, в руки старшего сына поэта, А.А. Пушкина. Его “вход в жизнь” мы уже видим, как вы уже знаете из наших предыдущих книг, по дневнику А.И. Тургенева!
              А без него тоже не возможно понять не только Пушкина, но и, - как  вы  уже, наверное, догадываетесь и  сами! - сам николаевский заговор против поэта. Попытаемся пояснить вам, - только что изложенное, выше, первое предложение абзаца! - через выдержку из моей, еще неопубликованной, книги “Пушкинские тайны”. Вот что мы писали - именно по выделяемой, здесь, теме. И именно - по пушкинскому дневнику:
              «Дневник поэта за 1833-35 годы, долго хранившийся у старшего сына поэта, А.А. Пушкина, представлял собой, как вы уже знаете, большое количество “памятных айсбергов” А.С. Пушкина, смысл которых вам уже тоже известен по огромной пушкиниане. Читайте, к примеру, книгу И. Фейнберга “Читая тетради Пушкина”. И представлял большое количество эпизодов и фрагментов николаевского заговора против Гения, неосознанно зафиксированных нам, самим поэтом, из-за жесткой “привязки” его, Николаем I,  к своему двору. Он полностью опубликован -  тоже только в Советское время. 
              Кстати, названный дневник  был сознательно спасен, В.А. Жуковским, - как и письма поэта, к Н.Н. Пушкиной! - от “посмертного обыска” бумаг  поэта. Он тайно вынес при названном обыске, в своей шляпе, 3-5 пакетов пушкинских бумаг. А только что названное определение ввел, кстати, пушкинист М.А. Цявловский. Пушкинист С. Абрамович только еще раз “подняла”, его, в своей книге. А “настучал” на него (Это отчетливо видно из письма В.А. Жуковского к Бенкендорфу!), вполне возможно, князь П. Вяземский.
              Вот, в качестве фактов, хотя бы две дневниковые записи  А.И. Тургенева, фиксирующие именно только что выделенное, перед вами, обстоятельство. Первая запись: “17 февраля (1837 год).  О  3-5 пакетах, вынесенных из  кабинета  Пушкина Жуковским”. Вторая запись: “8 марта (1837 год).
              Жуковский читал нам свое письмо к Бенкендорфу о Пушкине, и о поведении с ним (с Жуковским - пояснение В.Б.) государя и Бенкендорфа, что Пушкин погиб оттого, что его не пустили ни в чужие края, ни в деревню, где бы ни он, ни его жена, не встретили Дантеса. Советовал  ему не посылать этого письма в этом виде; взял (У Жуковского; - пояснение В.Б.) журнал (Дневник! - пояснение В.Б.) Пушкина 1833, 34, 35 годов, но не полных”.
              Надеюсь, что вам все стало понятным по пушкинскому дневнику из только что приведенной нами, выше, большой записи именно о нем. Остается только - пояснить вам, почему счастливо, - и не счастливо! - дневник оказался - именно у старшего сына поэта. Счастливо потому, что он, - именно через это обстоятельство! - и дошел до нас. 
              А не совсем счастливо потому, что старший сын поэта, А.А. Пушкин, - боясь повредить - именно славе своего  отца и его светлой памяти у людей! - долгое время вообще не давал опубликовать дневник поэта. Потом стал, его опубликовывать, частично и - в отрывках. Что ведь тоже приводило, в конечном итоге, к более позднему анализу, его, профессиональными пушкинистами.
              Еще раз выделим, что дневник, поэта, полностью опубликован - тоже только в Советское  время, что, согласитесь, тоже весьма и весьма поздновато. Однако продолжим  разговор, именно о судьбе пушкинского наследия.
              Переписка Карамзиных (Так называемая “Нижнетагильская находка”!), в какой-то мере высвечивающая, - как вы уже убедились по всем нашим предыдущим  книгам! - многие подробности  и обстоятельства заговора, Николая I, против Пушкина, случайно обнаружена, в Нижнем Тагиле, только накануне ВОВ. А переписка опубликована - и того позднее. Она опубликована -  уже после ВОВ.
              Так называемый “архив Гончаровых” (Письма Н.Н. Пушкиной, а так же Александрины и Екатерины Гончаровых, к брату Дмитрию!) опубликован - тоже только в наше время. Письма же самой жены поэта, к  Пушкину, до сих пор разыскиваются! То же самой можно сказать: и об “Остафьевском архиве” П. Вяземского; и о дневнике Д.Ф. Фикельмон, внучки Кутузова, который еще тоже не опубликован, до настоящих дней, полностью; и о многом, многом другом.
              Дневник Д.Ф. Фикенльмон, как указывает, нам, Н. Раевский, частично опубликован, еще раз выделим, только в наше время, а не, к примеру, в девятнадцатом столетии.
Два письма Дантеса к барону Геккерну, от 20-го января и 14-го февраля 1836 года, - точнее, отрывки из них! - опубликованы, французским писателем Анри Труйая, лишь в 1946 году!
              А полная переписка Дентеса с Геккерном за 1835-36 годы (Как вы понимаете, сам Дантес, и его потомки, тщательно скрывали её, от общественности, боясь именно разоблачения, Дантеса, как наемного убийцы Пушкина!) - только в 1995 году!
              Опубликовала эту переписку, как вы уже знаете, итальянская исследовательница, профессор Серена Витале, полностью вставшая, при этом, на защиту Дантеса. Это, видимо, в крови у европейцев, воспитанных, колонизаторами, и на многовековой ненависти к России, с помощью которой истинные Правители хищной и разбойничьей, во все времена,  Западной Европы  легко и  составляли, из них,  не только громадные армии, но и легко развязывали и сами завоевательные войны против России и других народов Мира!
              Кстати, спасибо, ей,  хотя  бы за само опубликование названной переписки. А в России она была впервые опубликована, еще раз выделим, в петербургском журнале “Нева”, за № 9, только лишь в 1995 год!
              Переписка императора Александра I, 1823 года, с “Кутузовскими дамами” (С графиней Е.М. Хитрова и с её дочерьми: Д.Ф. Фикельмон и с Е.Ф. Тизенгаузен!), или с “Любезным Трио”, как элегантно прозвал, их, только что названный царь, тоже имеет свою историю. А это шестнадцать писем царя на голубой бумаге. Писем, десять, из которых, адресованы, Александром I, лично молоденькой, тогда, Д.Ф. Фикельмон, внучке Кутузова!  Они дошли, до общественности, тоже только в советское время. 
              Дошли только благодаря дару их, Пушкинскому дому в Петербурге, 31-го января 1929 года, “лицом, пожелавшим остаться неизвестным”.
              Через которые пушкинист Н. Раевский, в своей книге “Портреты заговорили”, определяет их взаимоотношения, как вы уже знаете, как “влюбленная дружба”. А некоторые пушкинисты даже выдвигают, как вы уже тоже знаете, версию о том, что единственная дочь Д.Ф. Фикельмон, будущая  княгиня Кляри-и-Альдриген, родившаяся, предположительно, в конце 1825 года (Её метрики не найдены - до сих пор!), побочная дочь Александра I и Д.Ф. Фикельмон.
              Через что и выдвигают, собственно, совершенно другие истоки: как ненависти, Николая I, к Пушкину, так и, разумеется, возникновение дантесо-пушкинской дуэли 1837 года: что якобы Пушкин, через свое увлечение Д.Ф. Фикельмон, вмешался именно в “семейственность” царствующего дома и, разумеется, в их отношение к славе М.И. Кутузова как полководца!
              Что, и первое и второе, то есть, тоже очень важно! Ибо “лицо, пожелавшее остаться неизвестным”, мог знать - именно о николаевском заговоре против Пушкина. Во всяком случае, дарил он Пушкинскому дому, - названную, выше, переписку! - с вполне определенной целью: с целью, чтобы профессиональные пушкинисты оценили и её роль в гибели поэта на дуэли 1837 года.
              А тетради знаменитого пушкиниста и издателя, П.И. Бартенева, опубликованы - только в 1922 году! Кстати, тетради, в которых  были записаны  и рассказы-воспоминания П.В. Нащокина, и его жены, о пушкинской “Пиковой даме”. Записанных П.И. Бартеневым осенью 1851 года, - то есть еще при жизни Николая первого! - и уже приоткрывающих, общественности, одну из биографических тайн А.С. Пушкина и Долли Фикельмон. Как вы уже знаете по выше изложенному материалу, приоткрывающих их любовный ночной роман в особняке графини. Роман, датируемый, мною, в ночь с23-го на 24-ое  декабря 1832 года.
             Если сюда еще приплюсовать опубликование Пушкиным, своего “Бориса Годунова” - только в 1830 году. А постановку его, на сцене, и того позднее - только в 1870 году, - да еще и драматическую судьбу его “Истории Петра I”, опубликованную - тоже только в советское время! - то непонимание  русской общественностью пушкинского тайного наследия, до настоящего времени, становится просто очевидной! И всё это произошло, еще раз выделим, именно благодаря “стараниям”, Николая I, и по этому вопросу!
             Кстати, некоторые пушкинисты утверждают, - не беря, правда, во внимание “старания”, Николая I, именно по этому вопросу! - что до нас дошло,  только, от одной третьей до половины пушкинской переписки. И здесь причины непонимания русской общественностью, Пушкина, становятся  не только понятными, но  и, - что, пожалуй, важнее сейчас! - уже отчетливо видны - именно нам.
             А в качестве обобщения сказанного, о судьбе пушкинского наследия, приведем обещанную вам,  выше, выдержку из эссе Е. Драбкиной, тоже показывающей размах николаевского преступления перед человечеством. Вот что она  пишет,  нам, именно  о распылении  пушкинского  наследия, которое могло, в принципе, вообще не дойти до нас:
             «Распыление пушкинских документов продолжалось и после смерти поэта. Начало ему положил Жуковский (Царь! - комментарий В.Б.), отобравший во время разбора не менее 150 листов, часть которых он раздал своим знакомым. Следующий за Жуковским редактор сочинений Пушкина, П.В. Анненков, взял себе не менее 500 листов, некоторые раздарил, остальные оставил в наследство своей вдове. Не “оставил в наследство”, а умер! - комментарий В.Б. - Да, еще, и опубликовал не только новые сочинения поэта, но и только что выделенные, Драбкиной, пушкинские листы! Что сделал, кстати, и Жуковский. В общем, рукописи Пушкина в течение ста лет принадлежали пятистам владельцам и были собраны, насколько это было возможно, лишь при Советской власти. Иногда они обнаруживались в самых неожиданных местах - в Париже, Авиньоне, Праге, в Берлине и даже в Японии».
             Комментарий В.Б. - И всё это случилось именно из-за специального “рассеивания”, Николаем  I, пушкинского наследия!
             Мы, в отличие от Е. Драбкиной, слишком крепко не обвиняем: ни Жуковского, ни, там, П.В. Анненкова. Так как названные, ею, фамилии и цифры,  - это, уже, прямое и неминуемое  следствие первой, - и главной! – причины.  Сознательного преступного “распыления”, Николаем I, пушкинского наследия. Николай  I и здесь стремился к тому, - именно с помощью только что выделенного перед вами, выше, акта вандализма и варварства! - чтобы творчество, - и  исторические труды! - Пушкина - не дошли до нас.
             Примеры же Драбкиной - следственны, частные  и обусловлены, уже, всем существующим порядком человеческих отношений и  бытия людского. Кроме того, в повседневной жизни и сами люди не придают, - причинам и следствиям, от  них  идущих! - большого  значения. Вследствие   чего и ошибаются, очень часто, именно в своих  выводах и умозаключениях. Пример  с  Драбкиной  - наглядное свидетельство тому!