Жалкое зрелище и обычный подвиг

Изо дня в день один и тот же путь. Ты выходишь из дома, доходишь до станции, покупаешь билет, садишься в электричку, едешь в Москву... И никому нет дела до того, как от тебя пахнет, что ты одет в черное драповое пальто за пятнадцать тысяч, костюм, купленный в Италии,что ты живешь один в трехкомнатной квартире, увешаной твоими рисунками, что ты пишешь стихи, что ты...

Ты идешь по переходу на станции, и глаз твой, печально устремлен вперед, в то "вперед", которого нет. На лице легкая, едва заметная улыбка. Но вдруг взгляд устремляется на старушку, торгующую в переходе. Улыбка пропадает, это жалкое зрелище заставляет задуматься.

На груди ее висит звезда... какой-то орден, что-то вроде "Звезда героя соцтруда", а может военная награда какая-то.Она продает коврики, плетенные из старых разноцветных чулок и колготок. Это худосочное лицо настолько усталое, что разве что
Понтий Пилат мог бы понять эту усталость. Проклятый город. Проклятая страна. Пенсия в три тысячи, которые уходят на оплату квартиры. Руки ее трясутся болезнью Паркинсона, они красные, от холода, на них нет кожи, а что-то наподобие пленки... Но на лекарства денег нет. Потому и это зрелище. Коврики, плетенные из старых чулок.

Ты ее уже видел. Она живет в твоем доме, на первом этаже. У нее три внука, чьи родители разбились в ДТП. Ради них и стоит и торгует...унижается. А наверное гордая женщина.
А их родители были такими же, какой и ты сейчас...

Ты подходишь к ней и покупаешь коврик, который тебе, признаться, не нужен... Жалость что-ли?

- Сколько? - спрашиваешь ты.
- Пятьдесят рублей, - отвечает старческим голосом она.

Ты протягиваешь ей пятьсот рублей.

- Ой, сынок, а у меня сдачи не будет. - говорит она.
- Оставьте себе.
- А почему ты его покупаешь? Он же тебе не нужен.
- Он не нужен, - отвечаешь ты тихо и уходишь.

И так прожит еще один день. На следующий ты опять идешь по переходу, тебя догоняет бабуля и отдает тебе четыреста пятьдесят рублей.

- Мне чужого не надо, - говорит она.

Ты подходишь к ее прилавку - разложенным на земле коробкам из-под фруктов.

- Сколько за все? - спрашиваешь ты.
- Ой... за тысячу отдам, - говорит она, но не весело, а все понимая, как и ты.

Ты отдаешь ей четыреста пятьдесят, сверху ложишь еще пятьсот, берешь товар и едешь... не на работу, а домой. Дома ты подкладываешь эти коврики под вазы, цветы, под входную дверь. Странное ощущение. Отпросился с работы.

Третий день тот же переход. Тебе захотелось поговорить с бабушкой, помогать ей, ее внукам. Ты идешь по переходу, но не можешь найти ее. Ты подходишь к ее соседке по торговле.

- Тут бабуля стояла вчера, - интересуешься ты.
- А она умерла сегодня утром.

Глаз. Потекла слеза. Лицо не изменилось.

- У нее внуки были. Что с ними?
- Либо родственник найдется, либо в детский дом.
- Ясно.

Ты выходишь на платформу, ждешь электричку, но уже знаешь, чему будет посвящена твоя жизнь.


Посвящается...