Классические строфы

Огромное Вам Максим, спасибо за беспокойство обо мне, к чему я совершенно не готов: всю жизнь сам заботился по роду занятий о других. Знаете, Пастернака я прочитал, но это не совсем Пастернак в моем представлении - больше знаю его раннего. Здесь умная зарифмованная мысль без собственно поэзии, на мой взгляд. Думаю, Бродский то же самое сказал бы по-иному - отношения с метафизикой разные, да? То есть он не стал бы выражать её - мысль - столь непосредственно. Но всё же присылайте мне что-нибудь для обсуждения и расширения моего кругозора.
С благодарностью,

Майкл Ефимов   21.01.2010 19:01   Заявить о нарушении

Доброе утро, Майкл!
Спасибо за комментарии относительно стишка Б.П. Ваши наблюдения достаточно точны. Правда, когда я прочитал «...умная зарифмованная мысль без собственно поэзии», то сразу вспомнил, что всего-то несколько дней назад аналогичный приговор в Ваш адрес вынесла наша глубокоуважаемая Галина. Из этого ведь и вытек в итоге разговор про тот злополучный реактор, который, как выяснилось, оказался для неё же не более чем тайной за семью печатями. Подходы Б.П. и И.Б., безусловно, разные – и к поэзии, и к реальности. Бродский – это самоучка, который, ценой неустанного углубления внутреннего, шёл от простого к сложному; и это сложное, тем не менее, явилось в его творчестве даже более органичным, нежели предшествовавшее ему простое. Пастернак же, получивший блестящее образование, обучавшийся в Марбурге философии у самого профессора Когена (неоплатонизм), совершил прямо противоположный путь. Поэт, написавший «Сестра моя - жизнь», и поэт, написавший «Стихи Юрия Живаго» и «Когда разгуляется» - буквально разные люди, которых объединяет лишь вывеска в виде общего имени. У И.Б. преемственность прослеживается гораздо сильнее. И скажу честно: не принимая во внимания их духовные преобразования, проходившие в течение всей жизни, здесь вообще ничего не разобрать. И есть тут одна особенность, которую я, говоря о Бродском, уже подчёркивал. Ведь очень часто, Майкл, сравнивая двух этих авторов, на ум приходит точнейшая аналогия из русской литературы, где ситуация похожа, как две капли воды. Это – Достоевский и гр.Толстой. Достоевский, как и Бродский, в качестве художника, ценится мною выше, но когда накладываешь на это их судьбы, - что, согласитесь, тоже своего рода книги – то Пастернак и гр.Толстой тут же получают, так сказать приличный гандикап на фоне своих визави. На Бродском, несмотря на его глубокую порядочность, всё равно лежит свойственный времени и обстановке налёт псевдоинтеллигентского флера. Он человек настроения и к тому же весьма и весьма противоречив и непоследователен. Он мог в разных интервью или статьях, например, разносить и возносить одного и того же человека, что, естественно, с его глубиной и интеллектом не составляло больших проблем. Он чудил, как мог, хотя – надо отдать ему должное – к концу жизни таких эскапад становилось всё меньше и меньше. Б.П. же представляется мне просто удивительным человеком, который, начиная где-то с середины 30-х годов, полагаю, ни разу не сказал и не сделал низостей, а это, как Вы понимаете, были отнюдь не вегетарианские времена. Мою эстетику буквально воротит от отзыва И.Б. на роман «Доктор Живаго», хотя стихи Пастернака он ценил очень высоко. Но во всех репликах Бродского на эту тему всегда чувствуется ревность к Б.П. как к «Нобелевскому конкуренту», хоть он презрительно и отзывался об этом звании, - и все подобные вещи там шиты белыми нитками. Моё субъективное мнение состоит в том, что «Доктор Живаго» - лучшее произведение русской прозы ХХ века. И уж, конечно, этот роман не идёт ни в какое сравнение с теми шестью авторами, которых по итогам того же века И.Б. возводит на свой пьедестал (Беккет, Кафка, Джойс, Платонов, Музиль, Фолкнер). Я прочёл Доктора, когда мне было 20 лет, и это было, помню, одно из самых больших потрясений. И раз в 10 лет я всегда его перечитываю. Бродский сам – безнадёжный эстетик, но его стихи – это уже совершенно другой уровень самосознания. И он действительно, как мы уже с Вами говорили, халтурил в жизни, понимал это и от этого мучился, что, разумеется, говорит только в его пользу. Но есть вещи (и это, пожалуй, главнее всего), которые объединяют И.Б. с Б.П. Это, в первую очередь, чрезвычайно выысокий уровень внутреннего содержания, схожая интерпретация существования и его смыслообразующий каркас. Оба, будучи евреями, до мозга костей были приверженцами христианства, причём внецерковного христианства, лишённого всех этих внешних глупостей a la крещенское купание в проруби, которые по сути являются язычеством. Хотя и тут они оба были последовательны не до конца, ибо все их поэтические вариации с Рождеством sensu strictissimo (в строгом смысле слова) попадают в этот же раздел.
О Пастернаке написано довольно много; это и большая исследовательская работа его сына от первого брака – Евгения Пастернака, на которой, по сути, построены и почти все позднейшие исследования, и многое другое. Недавно в серии ЖЗЛ вышла отличная книга «Борис Пастернак» Дмитрия Быкова, который, кстати, в рамках той же серии написал также замечательную биографию о Б.Окуджаве. Всё это, на мой взгляд, по уровню намного сильнее, чем то, что было написано о Бродском, включая ЖЗЛовскую работу Лосева. Ну вот, Майкл, коротенько – в качестве утреннего привета – я постарался на эту тему высказаться. В качестве примера посылаю Вам два стишка обсуждаемых сегодня поэтов, которые даже объединены одинаковым названием, - чтобы Вы могли сравнить, что называется, их подходы – и к поэтике, и к метафизике.

http://www.clubochek.ru/lib.php?rat=16&dog=345
http://smbr.ru/hl/rz.htm

Ради бога простите, Майкл, если я достал своей эпистолярной активностью. Но я всегда успокаиваю себя в этом плане, что, мол, письмо – такая вещь, которая, в принципе, не должна вгонять адресата в неловкость, поскольку его можно прочесть сразу, можно оставит на потом, да что там, его можно просто, в конце концов, удалить, даже не читая. Поэтому в какой-то степени совесть моя здесь чиста.

С уважением,

Максим Седунов   22.01.2010 11:01   Заявить о нарушении

Спасибо, Максим, за интересные мысли. Я лишь хотел сказать, эти стихи не очень сильны именно в поэтическом отношении, полностью признавая, что личная духовная эволюция важнее. Но, может, в том и состоит коллизия, что приближаясь к области духа, человек трансцендирует свои эстетические начала, которые суть кровь и плоть поэзии? Я в последнее время постоянно имею с этим дело в собственном внутреннем опыте. Кстати, Платонова я очень ценю за его метаязык, сверхязык, создающий уникальное семантическое пространство. Что касается мнения Г.Доксы,  то мне кажется, проводить аналогию здесь не стоит: я не мыслю, но рефлексирую посредством метафизических величин, структурирую пространство и время внутри стишка, что придает ему специфический масштаб звучания. И, как я сказал, женщины в таких сферах слабо ориентируются (в силу изначальной своей природы).
Прочитал стихи, разница принципиальная. У Б.П. подробное красочное описание, у И.Б. - идея. И еще такой момент: Б.П. вязнет в деталях, понижающих масштаб его мысли, - все эти ослики, мал мала меньше, и т.п. Также разрушают семантическое единство все эти "музеи, галереи, детвора" - это как бы другой уровень. И.Б. в этом отношении всегда аккуратнее.

С уважением,

Майкл Ефимов   22.01.2010 13:39   Заявить о нарушении

Кстати, Майкл, а вот как выглядит разница между этими стишками чисто фонетически. Хотя, конечно, с моей точки зрения, и то и другое прочтение не очень удачно. Но, к сожалению, других записей этих вещей у меня нет. Вероятно, читающие актёры в обоих случаях не совсем прочувствовали настроение авторов. Между прочим, мне нравится, как И.Б. сам читал свои произведения, а Пастернак, наоборот, всегда читал из рук вон плохо.
http://files.mail.ru/G4AZ21

Максим Седунов   22.01.2010 14:05   Заявить о нарушении

Пастернак в прочтении, на вербальном уровне, выглядит лучше, чем в текстовом варианте, на мой взгляд. Бродский прочитан совсем плохо в силу трудности его понимания чтецом. Сам И.Б. прочитал бы, бесспорно, лучше. Вообще, он в меньшей степени лирик (а лирик весьма привязан к фонетике), его стихи для "внутреннего" чтения-диалога с собой. Я бы сказал, "угловатость" его фонетики призвана усиливать драматичность его текстов, подчеркивая дисгармоничность реальной экзистенции, - подлинная драма и гладкозвучие плохо совместимы!

Майкл Ефимов   22.01.2010 14:45   Заявить о нарушении

Если вернуться к разговору об уровне масштаба их мысли, то могу сказать следующее: сама идея, выраженная в обоих стишках, как ни странно, претендует на статус религиозной. Но выражена она - в случае Б.П. с присущим ему эстетическим пылом, а в стишке И.Б. - пыл метафизический, хотя, надо признаться, с этим предикатом понятие "пыл" почти теряет своё значение. Один выразил идею почти по-детски, но чертовски страстно, глубоко и искренне, и сам почти поверил в то, во что верить простительно только детям; другой выразил её чересчур по-взрослому, настолько по-взрослому, что от идеи-то собственно ничего не осталось. Пытаться постичь религиозную проблему эстетически или метафизически - это вообще недоразумение, если рассматривать это с религиозной точки зрения. Если же рассматривать с поэтической точки зрения, то перед нами два весьма мастерски выполненных стихотворения, в которых языком, полностью соответствующим позиции каждого из говорящих, изображены две вселенные. И если, читая, ещё при этом держать в уме, что религиозно оба они обречены на тупик, выставляя всё это таким образом, - то противоречий для надлежащего пафоса стишка и там, и там хоть отбавляй. Если оживить каждое слово, помноженное желательно на личность поэта - во всех его прозрениях, заблуждениях и преодолениях, то, право, в обоих случаях точно есть от чего содрогнуться. Но для поэзии это только плюс. Пафос любого стишка буквально питается противоречиями, которые, разумеется, нужно ещё на подобающем уровне выразить. У Пастернака сама идея и перспектива бессмертья во всех его стишках на религиозную тему, включая этот, выражена столь восторженно-бравурно, столь по-пастернаковски, что лично у меня по прочтении их возникает на сей счёт, наоборот, настоящий приступ скепсиса. Но, повторяю, поэтически - это замечательно. Бродский действует в обратном направлении - он проглатывает свой метафизический транквилизатор и начинает говорить обречённо и ошеломляюще точно, и эта точность говорит о зашитой в стишок идее бессмертия гораздо больше, чем все пастернаковские переливы. Но больше здесь отнюдь не означает вернее. А поэтически - и это замечательно. Вот так примерно я данном случае рассуждаю.

Максим Седунов   23.01.2010 01:43   Заявить о нарушении

Здравствуйте, Максим! В силу моего склада ума, мне сложно пользоваться Вашей аналитической манерой в подобном разговоре. Мне вообще не кажется, что оба поэта пытались выразить собственно религиозную идею. Я подозреваю, что оба они не очень-то были религиозны. Но они были поэтами и выразили отношения к событию, давно утратившему подлинно символическое тире религиозное значение, но ставшему элементом культурного значения. И, конечно, в соответствии со своим психологическим складом, оба они отразили это событие по-разному, я бы сказал, в разном масштабе. А уж кому какой масштаб актуальнее - дело сугубо личное, да? Правда, полагаю, есть основания проводить категориальные различия между этими масштабами (с внеличностных позиций).
С уважением,

Майкл Ефимов   23.01.2010 13:25   Заявить о нарушении

Здравствуйте, Майкл!
Думаю, они всё же были религиозны. Мало того, подозреваю, само по себе религиозное, несмотря на то, что оба обсуждаемых нами поэта – по разным причинам – старались спрятать его поглубже, рассматривалось ими как высшее. Вот, пожалуйста, один из отрывков из Доктора, где устами Н.Н., дяди главного героя, Пастернак озвучил свой собственный взгляд на современность: «Попадаются люди с талантом, но сейчас очень в ходу разные кружки и объединения. Всякая стадность – прибежище неодарённости, всё равно верность ли это Соловьёву, или Канту, или Марксу. Истину ищут только одиночки и порывают со всеми, кто любит её недостаточно. Есть ли что-нибудь на свете, что заслуживало бы верности? Таких вещей очень мало. Я думаю, надо быть верным бессмертию, этому другому имени жизни, немного усиленному. Надо сохранять верность бессмертию, надо быть верным Христу! Ах, вы морщитесь, несчастный. Опять вы ничегошеньки не поняли…». И Б.П. приходит к религиозному неизменно - и в литературе, и в жизни - после столкновения с любой действительно серьёзной экзистенциальной проблемой. Примерно то же самое, но слегка по-другому, происходило с И.Б. Каждый из них, как мне кажется, спинным мозгом чувствовал, в каком направлении нужно двигаться, но, будучи поэтами, само понятие «двигаться» понималось ими с некоторыми особенностями. Понимаете ли, Майкл, поэтический пафос вообще находит своё выражение в словах, и он в своей высшей точке даёт понять, что человек, произнёсший вдохновенно некие слова, буквально забывает о себе, лишь бы раствориться в какой-либо идее. И оба наших героя умели растворяться в своих идеях поистине замечательно. Религия же всегда имеет дело с пафосом экзистенциальным. А экзистенциальный пафос как раз возникает вследствие преобразующего воздействия такой идеи на саму экзистенцию индивида. И если абсолютная цель (каковая всегда может выступить только в виде вечного блаженства, все прочие цели лишь относительные) не преобразует коренным образом экзистенцию индивида, который выстраивает своё отношение с ней, значит, этому индивиду экзистенциальный пафос неведом, и он имеет дело с пафосом поэтическим. На самом деле этика тоже имеет дело только с экзистенциальным пафосом. По сути, религиозное всегда вытекает из этического, по сравнению с которым тут возникают только два новых компонента – собственно Бог и категория абсолютной цели (вечное блаженство), без которой, уж поверьте, религиозное просто немыслимо, если, конечно, не доходить в понимании религиозного до тех причудливых форм, которыми так богаты история и современность. Поймите, пожалуйста, Майкл, религиозный поэт – это всегда своего рода мученичество, ибо он старается выразить своё отношение к религиозному посредством фантазии, однако, делая это, он обречён скатываться назад в эстетику. И это провал, как бы при том ни стонала от восторга читающая публика. Ведь воспевать Бога – это такая же насквозь эстетическая задача, как и воспевать, например, героя сражения или героя-любовника. С эстетической (поэтической) точки зрения, стишок и есть самое важное, тогда как сам поэт – не более чем случайность. С этической и с религиозной точки зрения, всё обстоит с точностью до наоборот. Попробую сказать ещё и по-другому: если человек отказывается от себя ради того, чтобы постичь нечто великое, - он вдохновлён эстетически; если же он отказывается от всего на свете, чтобы спасти самого себя, - он вдохновлён этически. Возвращаясь же к нашим героям, я, будучи достаточно глубоко погружённым в их мысли и их биографии, беру на себя смелость всё же ещё раз возразить Вам, Майкл, и сказать: они были религиозны, но вся их проблема в этом аспекте заключалась в том, что их роман с религиозным проходил по эстетическим законам. Их религиозность словно не выдерживала требуемой интенсивности и неизменно профанировалась, идя на поводу у поэзии. Грубо говоря, возвращаясь к предыдущему примеру, им казалось достаточным воспеть Бога (ведь терминологически тут как бы всё в порядке), причём не важно - прямо или косвенно. Что касается самих себя, то, по-моему, здесь они полагали, что за ТАКУЮ поэзию им спишется всё. Что ж, в отношении Б.П. и И.Б. я очень даже надеюсь, что так оно и будет. Относительно же себя я не смею даже думать о таких глупостях. И в словах, и в делах у меня есть один принцип, от которого я стараюсь почти не отступать, и этот принцип гласит: что бы я ни делал или ни говорил, моя мысль при этом должна оставаться чистой и ясной, а сам я перед собою должен быть этически предельно прозрачным. Поэтому-то я и держу все сферы в надлежащем порядке и стараюсь не позволять категориям совершать набеги на сопредельные территории и решать поэтическими средствами, например, этические или религиозные вопросы. Но я отнюдь не запрещаю этого делать кому-то другому. А это событие (которое, как Вы пишете, стало элементом культурного значения) по самой своей сути может иметь всегда значение только одно – религиозное. Всё же прочее sensu strictissimo всегда будет искушением, и не важно – в сторону культуры в конце концов оно приведёт или от неё.

С уважением,

Максим Седунов   25.01.2010 00:26   Заявить о нарушении

Отвечая Вам, Максим, постараюсь не вступать в диспут относительно характера религиозности этих двух поэтов, а просто обратить внимание на спорные для меня моменты в Вашем дискурсе. Естественно, мой подход будет опираться на психологическое отношение к этой теме как единственно возможное. Так как человек более-менее бессознательно ощущает себя частью некоего целостного единства, каковым является универсум, то у него всегда будет иметься потребность возвернуться к этому единству, и эта потребность будет носить название «религиозная». «Всё бессознательное проецируется» - это психологическая аксиома. Объектом религиозной проекции может стать всё, что угодно: президент, государство, боги, - всё, что имеет патерналистское значение. По мере личностной интеграции проекции снимаются, и человек постепенно обретает целостность. Но архетипы сознания, как базовые матрицы индивидуально-психического функционирования никуда не исчезают, как и инстинкты, например. Они претендуют на своё представительство в сознании индивида. И, обладая частичным контролем над своей психикой, человек может сознательно давать выход своим базовым психическим представительствам в виде игровой, ритуально-символической, творческой активности. И движение к собственной целостности не стоит путать с движением к Богу в качестве объективированной проекции. Мне, честно говоря, абсолютно чуждо стремление к вечному блаженству, в свете вышеизложенного, или к вечной жизни тире воскрешению, потому как здесь присутствует привязанность к своему индивидуальному Я, хотя стремление к Богу предполагает уничтожение этого Я, его растворение в Боге. Для меня идея вечной жизни несовершенного в своей нецелостности индивидуума входит в противоречие с императивом к максимальной личностной интеграции. Поэтому говорить о профанации религиозности этими двумя поэтами можно лишь будучи уверенным, что они верили в Бога как в реальный объект. Я об этом ничего не знаю. Могу также сказать, что этика как психический феномен высшего порядка может проявиться в человеке совершенно самостоятельно, без последующего перетекания в религиозность с идеей Бога и вечного блаженства. И потому осмелюсь предположить, оба поэта были носителями этики, и Христос как исторический пример мог быть для них этическим критерием, но это вовсе не обязывало их двигаться в том направлении, на которое Вы указываете. И ещё: кому сейчас непосредственно доступен символ Троицы, кто чувствует символическую искупленность своих грехов крестной смертью? Эти архетипы утратили свое влияние, стали вторичными символами – элементами культуры. Всему свое время. Я уже говорил: сейчас у людей достаточно возможностей, чтобы обрести основы своей экзистенции внутри себя, через личностную интеграцию, а не вне своего сознания, в котором имплицитно содержится вся вселенная. Вот Вы стремитесь не смешивать категории, «держать сферы в надлежащем порядке». Но этика, религиозность, поэзия суть содержания бессознательного, и как они там взаимосвязаны, можно лишь строить предположения. Например, возьмем любовь к женщине (прекрасная тема!). Но почему любовь? И почему именно к женщине? А потому, что в бессознательном высшее и низшее (инстинкты, например) как бы в одной недифференцированной куче и реализуются совместно ( и слава богу, что так, а то и не было бы любви к женщине!) на объект проекции. На этом я завершаю акт рефлексии над своим мышлением по данному вопросу.
С уважением,

Майкл Ефимов   25.01.2010 14:03   Заявить о нарушении

Полагаю, Майкл, мы многое уже сказали в этом обмене мнениями, и тему с чувством выполненного долга смело можно закрывать. Предоставим читателям, если, конечно, таковые у нашей беседы вообще имелись, додумать всё это до конца самостоятельно. Также я выражаю уверенность, что каждая из сторон, принимавших участие в столь необычном и небезинтересном диспуте, почерпнула из него что-то полезное и важное. Предлагаю перед закрытием вопроса, что называется, предоставить ораторам по короткому последнему слову, после чего посоветовать им переключиться на что-нибудь другое, что потребует не меньшего пыла - как минимум в плане изложения. Пожалуйста, Майкл, не примите сказанного далее на свой счёт - ведь я стараюсь никогда не вступать в противостояние с отдельными феноменами, специализируясь исключительно на загадках наличного существования. После всего сказанного Вами - и за это я искренне благодарен - я вдруг отчётливо понял, что все причуды нынешнего спекулятивного мышления, в особенности узурпированное этим мышлением право сводить веру к одному из элементов сознания, неизбежно вытекают из особенностей существующей телеологии. Если вечным блаженством уже никого не удивить, не заинтересовать и не мотивировать, поскольку в его возможность верят давно только одни простаки, то какие же, чёрт возьми, ещё аргументы могут остаться у Бога - у этого бедолаги Бога, который больше-то ничем и не примечателен, причём до того не примечателен, что даже невидим? Ведь и Исайя, и Моисей, и И.Х. строили все собственные суждения как раз на противопоставлении двух этих крайностей - вечного блаженства и вечного проклятия. И любовь здесь проявлялась как раз в том, что от вечного проклятия старались отвратить. Единичному индивиду нет нужды делать того, что присуще пророкам или апостолам, ему не вменялось в обязанность спасать мир, но относительно себя он должен рано или поздно хоть что-то решить. И да поможет ему в этом этика! Но никакая этика не восполнит ему отсутствие абсолютной цели, наоборот, этика, если все движения внутри неё совершены правильно, на эту абсолютную цель непременно выведет.
Мне же лишь остаётся прерваться на этом столь оптимистичном допущении, ещё раз поблагодарить Вас, Майкл, за увлекательный диалог и пожелать нам с Вами новых открытий и новых прозрений на пути к истине, каковая, напомню, всегда лежит в границах субъективности.

С уважением,

Максим Седунов   25.01.2010 23:36   Заявить о нарушении

Что ж, благодарю и Вас, Максим, за содержательный обмен мнениями по вопросам, которые необходимо поднимать, используя при этом даже спекулятивное мышление. Выражу и своё кредо, закрывая этот вопрос. Вера – это не элемент сознания, но его продукт, продукт настолько аффективно насыщенный, что определяет специфику и направление мышления. Я считаю гносеологически ошибочным подход решать какие-либо вопросы, опираясь на веру во что угодно. Я могу лишь осуществлять акт рефлексии над своим мышлением по какому-либо вопросу подобного рода. Например: у меня сейчас принудительно лечится пациент, убивший свою жену на основании своей веры в то, что она была колдуньей. Он пишет мне подробные и весьма связные письма с обоснованием своих действий, интерпретируя все события прошлого в свете своей веры. То есть веру он ставит во главу угла в своих рассуждениях. Что касается людей древности, то им были доступны истины, обусловленные контекстуально-исторически, в соответствии с уровнем развития их самосознания. Отсюда и характер абсолютной цели (как тогда, так и сегодня). Для меня это – максимальное самосознание и интеграция всех пластов моей психики. «Незнание есть вина»(Р.Декарт). И этика выполняет роль оценочной функции, отсекающей все лишнее, на пути продвижения к этой цели. На этом, Максим, будем считать эту тему завершенной в смысле дальнейшего обсуждения. У меня есть весьма любопытные (прежде всего, в психологическом отношении) размышления одного автора о том, как надо писать стихи, ей богу заинтересуетесь. Так что в ближайшее время представлю на рассмотрение, если не возражаете. Может, и мы научимся правильно сочинять.
С искренним уважением,

Майкл Ефимов   26.01.2010 12:55   Заявить о нарушении

Очень даже заинтриговали. С огромным любопытством познакомлюсь с любыми мудрствованиями на эту тему.

С наилучшими пожеланиями,

Максим Седунов   26.01.2010 13:12   Заявить о нарушении