Бог старый и новый

Он плелся с дубиной за самками сзади,
И род человекоподобных отсеивал.
Он сдернул бы юбку - но не было платья.
Дубину бы в ход - незатейливо!
Любовь в беспорядочной стадии...

Он резать по венам сенаторов вздумал
(Приятней, чем слушать их вязкую речь!).
Он жало вонзал всей империи в ум и
Советников вынудил лечь на свой меч...
В пыли не угас дух Нерона и Суллы!

Он к гриве кидался степным ветрокосцем,
Дробил черепа, костяки, государства.
И кутаясь в плащ рядовым крестоносцем,
Платил по долгам он посмертным мытарством....
Корил он пустыню, монах безголосый.

Он ведьмою шел на костры очищенья,
Восшедши над чернью и царством,
И душу его врачевали виденья.
В золе ураганной тонуло коварство,
И воздух чумной травил все селенье.

Скользнув по холстам улыбкой мечтаний,
Терялся он в тучках лучистых
Над стройным капеллы звучаньем.
Повстанческим ветром душистым
Он вел нас в наш век и все таял.

Мы статую лепим - он тает свечой,
Никто не запомнит угасшие лики.
Мы вешаем золото, дарим парчой
Огонь замирает - огонь снова дикий...
Он снова закончит ничьей.

Он воздух для всех, собаке он палка,
Для девушки - сумрачный смерч;
Владыкам он воин - надежный и жалкий,
Для воина - стрелы и меч;
Для утра - роса, а росе он - фиалка.

Сегодня вдова над мостом одиноким,
Связующем жизнь и ту жизнь,
Над светом волнистым, как перышко рока
Летит чтобы в зеркале искрою виснуть,
Как муж ее виснет на древе порока.

В том зеркале стекол, и рек, и ликера.
Наэлектризованный, информационный бог.
Он в трещинах школ, он мат на заборе,
Он веет в талантах двух-трех...
Он спам. Он низводит и счастье, и горе.