Конные старушки 2 глава

Глава 2
Как Дед Мороз чуть не заколдовал зайца

В дикой местности лесистой
силы, чистая с нечистой,
проявляясь там и тут,
в тесной близости живут.

На пригорке, или в яме,
вьются сущности роями.
Их не каждый отличит,
столь обманчив внешний вид.

Топь лесная – что полянка,
груздь – как белая поганка.
Видеть разницу всего
помогает ведовство.

Ведуном Кузьму и кличут
потому, как в суть различий
силой мысли углублён,
тайны леса знает он.

Все приметы и знаменья,
травы, почки и коренья
он умеет распознать,
засушить и настоять.

Быт его уединённый,
но порой во двор евонный
мимоходом, как-нибудь,
так и прёт лесная жуть!

***
Только лишь из виду скрылся
праздно бродящий колхоз,
как из леса появился
бородатый Дед Мороз.

Да не тот Мороз, что тащит
нам подарки в Новый год.
Нет, ребята, настоящий!
Тот, который всех проймёт!
Дух лесной зимы суровый,
колдовское существо!
Ни стишком, ни песней новой
не растрогать вам его.

Что ему до наших песен?
Он – стихийной силой строг.
Дом людской Морозу тесен,
не шагнёт через порог.

И в тепло, где скачут дети,
ввек его не заманить,
и не каждый на планете
сможет с ним поговорить.

Знают все, какой он грозный,
но проталинка одна
есть в душе его морозной –
- ходит рядом с ним она.

И теперь он в путь далёкий
с белокурой, светлоокой,
со Снегурочкой идёт,
разговоры с ней ведёт:

***
«Много я скопил добра,
хрусталя да серебра.
Пой, да радуйся, душа!..
А мне не надо ни шиша.

Как по лесу я пойду,
да рукою поведу,
так алмазы заблестят:
красота!.. А я - не рад.

Приезжайте на конях,
на подводах и санях.
Все богатства раздаю!
Я - не жадничаю!

Месяц моего труда,
тонны снега, кучи льда!..
Что ж мне душу лепота
не согреет ни черта?..»

***
Чтобы поддержать беседу
и украсить долгий путь,
отвечает внучка Деду:
«Может, нам передохнуть?

Вон и мельница у речки,
где Кузьма-старик живёт.
Примостимся на крылечке.
Он нас примет и поймёт.

Знает он про всё на свете.
Тоже – дед, хоть – не Мороз,
но – ведун. Авось, ответит
на нелёгкий твой вопрос?..»

Вдруг беседу внучки с Дедом
наглый заяц перебил.
Выскочил комочком белым,
встал, и путь им преградил.

Он, быть может и боится
Человека, да лису,
и от наших глаз таится
под кустом в глухом лесу,

но волшебники лесные
не страшны ему, видать.
Глазки выпучив косые,
стал он Деда укорять:

***
 «Ты всех поморозил, лесной баламут!
Народы лесные тебя не поймут.

Не скажут: «Спасибо» ни Крот, ни Свинья,
ни птица Удод, ни, конечно же, я!

Узоры твои на потеху людей,
но ты не художник, а подлый злодей!

Трещит от мороза кора на дубах,
сосульками слюни висят на губах!

Пичуги неистовый холод клянут,
и, не приземлясь, так в полёте и мрут!

Трясутся бельчата в холодном дупле,
и ёж замерзает с мечтой о тепле!

На юг меня лебеди звали лететь,
но в милой отчизне верней околеть!»

Зайчишка ораторским словом владел,
но биться за правду – опасный удел.

Она в чистом виде – убийственный яд.
Кто знал её, те уже не подтвердят.

Не раз их, страдальцев, кидали в костёр,
об них палача затупился топор,

травили, стреляли, сажали в острог.
Не надо за правду бороться, дружок!

Снегурочка, видя, как заинька прав,
пыталась Мороза схватить за рукав,

но поздно. До ручки был Дед доведён.
Не стал даже с ней разговаривать он.

Лицом побелел. Взгляд востёр стал и зол.
Он посох волшебный на зайца навёл,

сказал: «Был ты зайцем, теперь ты - пенёк!..»
Из мельницы вышел Кузьма-старичок.

***
И видит мельник: Дед Мороз
над зайцем посох свой занёс,
и хочет, видно по всему,
вред явный причинить ему.
Ударить – ли… заколдовать…
За что? Не может мельник знать,
но чувствует душой, что зря,
поскольку, честно говоря,
зайчишка – безобидный зверь.
Кузьма захлопнул громко дверь.

На стук Мороз оборотился.
В кустах ближайших заяц скрылся.