Романтика, черт возьми

Что собой представляет романтика для большинства? -разговоры о звездах, прогулки по песчаному пляжу, поцелуи при свети луны, ужин при свечах…Все это фигня! Вот заниматься любовью в Национальной Библиотеке им. Короленко, вот это я понимаю - романтика. Когда воздух пропитан приятным запахом старых книжек, а за дверью маленькой коморки то и дело слышны шаги честных ботаников и библиотекарш…Зачем нужны правила, если их нельзя нарушать. По-моему, отличный девиз – жизнеутверждающий такой, бунтарский. Так вот как было дело:

Гуляли мы с моим давнишним приятелем Сережей по «молодежному» парку (получил он свое название за то, что служил, как бы, внутренним двориком для трех университетов. Так что, здесь прогуливали пары и растрачивали за зря свою молодость сотни и тысячи студентов.) Связывала нас с Сережей, как вы понимаете, не только дружба, а в придачу старый…нет романом это нельзя назвать…в общем, тянуло нас друг к другу, изредка.  Виделись мы достаточно редко. Общих знакомых давно уже небыло, да и общих интересов тоже. Встречались так, по привычке, но сумели сохранить достаточно теплые отношения. В этот день позвонил он совершенно неожиданно в десять утра. В это время он обычно досматривал свой десятый сон, уютно посапывая в плечо своей избранницы.

-С добрым утром! Узнала? Не забыла старого друга? Как жизнь молодая? Насть, ты что там, спишь еще?- навалился на меня с вопросами «старый друг».
-Ну, здравствуй. Тебя, Сереж, забудешь. Что-то случилось?
-Почему обязательно должно было что-то случиться? Ты же не служба спасения…- вот именно, подумала я и заподозрила что-то неладное,- …хотя, да, случилось, соскучился я. Встретиться не желаешь?
-Ну, почему же, желаю. Заберешь меня в четыре после учебы, а там, на месте разберемся, что с тобой делать.
-Вот и славненько. До встречи.

Звонок этот был неожиданный еще потому, что мы с Сережей не виделись около трех месяцев, а тут как гром средь ясного неба. Но он принадлежал к тому ограниченному числу людей, которых я всегда рада видеть. К тому же, как потом оказалось, день выдался препаскудный, и общение с таким приятным и ненавязчивым человеком, было то, что нужно. Пришел он вовремя. Тут я опять задумалась. На него это совершенно небыло похоже.

-Кто ты такой и что сделал с Сережей?- сходу заявила я человеку, которого, кажется, переставала узнавать. Он, видимо, не сразу понял, потому как насупил брови и так удивленно искоса на меня посмотрел.
-Да ну тебя. Вот он я, самый что ни есть, натуральный я. Ну, что ты как не родная, иди хоть обниму тебя.
Обнял он меня так, что тяжело было дышать, зато ясно чувствовалось биение его сердца в такт барабанной дроби. А он никогда не отличался сентиментальностью и вообще терпеть не мог все эти телячьи нежности. Все эти мелочи меня немного насторожили, но начинал складываться пазл. И тут я догадалась, откуда растут ноги.
-Сереж, слушай, ты что, расстался со своей мартышкой?
-Ее Лера зовут, звали…то есть,  зовут, конечно, но мы…и правда расстались. А ты это чего спрашиваешь? Рассказал кто?
-Ты же знаешь, некому рассказывать. Все, кто могли распускать между нами слухи, давно в Америке, Израиле, или, чего хуже, в стране шоу бизнеса. Вовка же еще поет?
-Вроде. Да черт с ним. Расскажи лучше как ты.
-Та нет уж, давай, раз начал, излагай, что там у вас с этим приматом стряслось, пол года вместе…Для меня это вообще космический срок.
-Не хочу я говорить о ней. Дура она. Вот дура и есть.

Куда уж было яснее. Эта шимпанзе (иначе я просто не могла назвать это животное. И что он в ней нашел?) бегала за тугими кошельками. Сереженька был не из бедных мальчиков, но, ясное дело, нашелся побогаче и она тут же сбежала. Хоть она была и страшненькая, нужно признать, неким обаянием обладала. В общем, я сама все поняла и не стала дальше развивать неприятную тему.

-А меня вот даже бросить некому. Все носом верчу. Чего жду, неизвестно. Хотя, точно не принца, я давно не верю в сказки.

К этому времени мы уже дошли до того самого парка.

-Настя, а жди меня!- с каким-то неожиданным вдохновением предложил Сережа.
-Ты это о чем?
-Ну, мы с тобой столько лет общаемся, знаем друг о друге такое…
-Вот поэтому,- перебила я,- мы не будем развивать эту тему. Сереж, тебя как подменили.
-Это я так. Не обращай внимания. Просто погода такая - бабье лето. Еще тепло, а под ногами шуршат листья и уже пахнет приближением осени, солнце садится - романтика, будь она не ладна. Да посмотри же ты вокруг, что ты под ноги уставилась.
-Да фигня это, а не романтика. И вообще, я осень не люблю. Не романтикой, а смертью природы пахнет, тьфу. Вот если бы сейчас…
-Что?
-А пойдем…в библиотеку.
-Куда?
-В библиотеку.
-И что мы там забыли?
-Как что - приключения с настоящим запахом романтики.
-Что-то я тебя не совсем понимаю.
-Поехали-поехали, тебе понравится.

И в этот момент я так мило и невинно улыбнулась, что Сережа даже не заподозрил, какой акт надругательства над незапятнанным фондом мировой литературы я ему предложу совершить.

Доехали быстро на, ненавистном мною, метро. Когда мы вышли из этой душегубки, и первый глоток свежего воздуха ворвался в грудь, мне и самой показалось, что в нем что-то есть, в этом, тобишь, воздухе, который моему другу казался особенно романтичным в это время года. Когда мы подошли к библиотеке и перед моими глазами уже возникали картины запретной любви, в глазах живо начали бегать искорки,  которые сразу заметил и мой спутник.

-Вот чертовка. Что ты там уже задумала? Глазки так и блестят,- как-то особенно ехидно, но не без радости в голосе, заметил Сережа.
-Да простит нас Лермонтов и мой любимый Фрейд. Ну, что стоишь, пойдем.
Оказалось, что мой друг не такой заядлый любитель литературы, как я, и нам пришлось убить еще минут двадцать на оформление читательского (меня посетила мысль, что после сегодняшнего вечера Сережа не будет использовать вышеупомянутый документ по предназначению).

Мы, чуть слышно, взбежали по крутой деревянной лестнице бывшей графской усадьбы на второй этаж. Как воришки, скользнули в крыло служебных помещений. С того момента, как мы зашли в храм науки, и как оказалось – любви, Сережа не проронил ни слова. Это придавало еще большей таинственности нашему бегу. И вот перед нашими глазами показалась, изрезанная временем, все такая же деревянная, как и все вокруг, дверь в подсобку, в которой временно хранили испорченные, порванные книги, подлежавшие ремонту. Портили здесь книги довольно редко, толи потому, что вся эта чарующая атмосфера учености заставляла относиться ко всему непривычно бережно, толи потому, что между рядов читального зала, как жандармы в казенной тюрьме, ходили в зад - в перёд, сосланные на эту службу, провинившиеся библиотекарши. Все это наводило на мысль, что заходят в эту коморку не часто, и оставляло для нас с Сережей надежду остаться незамеченными. Тем не менее, зал иностранной литературы неудобно располагался как раз в крыле служебных помещений и мимо заветной двери время от времени неуверенным шагом проходили молоденькие студентки инязовских отделений и старые профессоры, что создавало приятное напряжение.

Мгновение помедлив, мы переглянулись, убедились, что в коридоре никого нет, и прошмыгнули в подсобку. Что там было, останется за закрытыми дверьми. Ах, что там было. Мы наслаждались друг другом, преподнося себя другому, как стакан стылой воды, страждущему страннику. Целуя мою шею, он, будто каясь за неверие, шептал, что это и правда самый прекрасный запах – этих порванных книжек. Потом, кажется, читал стихи (никогда раньше не слышала, чтоб во время секса мужчина читал стихи) но я уже ничего не слышала. Волна блаженства накатывала вновь и вновь. Это продолжалось бесконечно и, вместе с тем, время будто остановилось.
Вот это я понимаю – романтика.


Сказка-ложь, да в ней намек…