Тексты старых песен

А как ты думаешь, дружок, -
- Когда в тылу такое,
Ты можешь двигаться вперёд,
И, может, даже вверх?
Не вспоминай её, дружок,
Оставь её в покое
И ту, другую, позабудь,
И плач её, и смех.
И снится сумасшедший сон.
И тот, что всех чернее,
Ведёт тебя, идёт с тобой,
В компании твоей.
И ты выскакиваешь вон
На снежные аллеи
И хочешь всё переиграть,
Да не видать огней.
Вторым лицом, чужим лицом,
Беззвучными ночами
Я закрываю для тебя
Расколотые дни.
Я снова склеиваю их,
Я их запоминаю,
Когда полуночный сентябрь
антеннами звенит.
И ты не думай обо мне,
Не говори о главном,
Иди со мной,
держи меня,
Веди меня, как тех,
Моя рука, да я не тот.
Тот - пал в бою неравном,
И ветер, ветер вслед ему.
И ветер, ветер вверх.

23 сентября 92 г.

..............................

А над рекою облака
И день пришёл
И голос твой издалека
Уже не слышен
Река уносит и закат,
И всё что было - на века,
И слышно только как она
Течёт и дышит.
Окно раскрыто, а за ним
Вода и лёд,
И льдины в полной тишине
Идут и тают...
Все реки - чёрные, а в них
Идут как льдины эти дни,
Уходят по теченью вниз
И замерзают.
По берегам реки
Несёт по ветру дым костров,
И пламя их на синем фоне как ожог.
Настолько далеки
Костры от белых облаков,
Настолько путь далёк,
Настолько путь далёк...
И если ты, поняв без слов,
Поднимешь руки к облакам,
Ты только это будешь знать,
Пока не кончен путь.
На фоне белых облаков
Уже не надо быть словам,
И больше нечего сказать,
И больше не на что взглянуть.
Белые облака
Над чёрной водой.
Синие льдины
И бронзовый огонь.
Ранний рассвет и долгий путь.
И больше нечего сказать,
И больше не на что взглянуть.

Кофе

А сколько стоит кофе,
А сколько стоит сода,
А сколько стоит ветер,
И как его гасить?
И что такое кровь, и
Почём теперь свобода?
И где поставить точку,
И что мне говорить?
Бумажку с риторическим вопросом
Порви не надписав.
Лови как рыбу в речке отголосок
Вопроса к небесам.
Без знаков препинания,
Без помощи колёс,
Ловить крупицы знания,
Не зная для чего...
Любой вопрос - неправильный.
Любой ответ - вопрос.
Любой конец желаннее,
Чем просто ничего,
И чем вся повесть о тебе,
И повесть обо мне,
И голос, задыхающийся
В медленной войне.
И кофе - это сода,
И сахар - это чай,
И кровь и есть свобода,
И ты не отвечай, а ты
Бумажку с риторическим вопросом
Порви не прочитав.
Молчи как рыба. В речке отголосок
Вопроса к небесам.

Спи

Вей, ветер.
Стынь, небо.
Где-то
За горизонтом
Вода и камни
Приносят лето
И не проходят.

Кто молча
Взял след мой,
Я не знаю,
Но он собьётся
И не догонит.

Спи, радость,
До другого солнца,
По бездорожью -
Без тени страха
Приди к началу.

Как утром
Ты скажешь слово
Без остановок,
Без препинаний,
И сон вчерашний -
Рукою снимет.

Я знаю,
Что всё ненадолго,
Но этот голос
Повторен эхом
И не проходит.

Спи, зверь мой,
На шуршащих листьях.
Весна и осень
Тебе помогут
Наутро выжить.

Я помню
Твой гремящий голос,
Но мне не выйти
Тебе навстречу:
Тоска по солнцу
Мои ладони сжимает тьмою.

Вдох -
Выдох,
И опять сначала -
Полёт по краю
До горизонта,
Где есть свеченье.

Мы перекинем все мосты,
Когда придёт остывший день,
Когда свинцовые ливни растают за кромкою скал
Навсегда, без оглядки и крика,
Когда молчанье пустоты
Наполнит смехом мой олень,
Когда весна наступает, и меркнет оскал,
И беда, оставив город,
Забудет путь наш.
Забудет путь наш.
Забудет путь наш.

Спи, зверь мой,
На шуршащих листьях.
Весна и осень
Тебе помогут
Наутро выжить.

Зимней птице

Вес каждого часа разумен.
Со льда поднимается пар.
Скрипач начинает мелодию вместе
С ударом гитар.

Часть поступи тает от ветра,
Несущего свет и покой,
И я замолкаю, чтоб вместо меня
Спел кто-то другой.

Кулисы опять неподвижны,
И свет приглушен до поры,
Но я уже вижу
На мокром асфальте
След этой игры.

Как будто вспыхнул осенний лёд.
Как будто голос наполнил слух.
И, может - это не ты, и не я,
А может - кто-то из двух...

1989 (?)

Звезда Заснеженная Млечность

Весть об огне и дыме, пощади нас!
Мы так привыкли ко гражданству Рима!
Нам вместо пушек - лучше ужин на плацу,
И вместо канонады - римских ритмов...
Но, видно, прошлое устроено, как суд,
А над судом - Его молитва.

Мелькая спутанным, давно не мытым хайром,
Я каждый шаг считаю нужным, но случайным.
Но есть поруха и на нас,
Когда Господь идёт, касаясь
Черты, где слышно "Вира", а не "Майна".
Не перепутать бы, приняв
За крик на стройке - Божий Глас.

Так среди звёзд и старых обувных коробок
Я вдруг споткнусь, услышав ясно имя Бога.
И шок аорты рвет,
И сводит смехом рот,
И так зовет она, незванная дорога...

И сразу кажется ничтожным - то, что пели,
Но этот голос чист, и в суете метели
Лишь лики всех святых
Нарисовал нелепый стих,
И безоглядна поступь Снежныя Свирели.

Раскинут путь. Прими за меру бесконечность.
Здесь только руку протянуть - почуешь вечность.
И только краткий вздох, когда
Утихнет голос льда.
Прими любовь, звезда
Заснеженная Млечность.

1989 (90)


Ветер

Ветер на краю
Бронзовых облаков
Начинается замена
Придуманных макетов
И склеенных кое-как
снов
На то что есть
И приходит память
Стран
За границей
сна
Бесконечный день
Бьётся в моё окно
И ложится на крыло
Невиданная птица
И делает медленный
круг -
А дальше - вверх,
И картонный шорох -
Так,
просто кто-то
Выкинул в окно
Старый газетный лист...

19.02.99.

Видишь - мы срываем лепестки
С роз, растущих в грязном переулке.
Не жалей о бешеной прогулке,
От шипов не убирай руки.
Слышишь - ветер сверху прокатил
По листам железным и корявым?
Слышишь - проревели хрипло "Явы",
Разрываясь глухо, как тротил?
Дождь из обреченных лепестков
Что-то говорит моим ладоням,
Капельки осенних облаков...
Вздорно зазвучат мои слова,
Только ты не бей меня молчаньем.
Сквозь асфальт стихов моих случайных
Голос твой -
зелёная трава.

около 1984 г. Свердловск.

Утренние рисунки

В моих рисунках поутру
Я вижу странный сон -
О лодках в солнечных лучах,
О птицах и цветах.
На переплётах книг моих
Не видно старых слов, -
Там музыка эльфийских снов
И солнце в небесах.

Чьи руки заняты игрой
На струнах снов моих?
Кого благодарить за то,
Что я могу дышать?
Кто резкость наводить спешит
На грань далёких гор?
Кто камни серые согрел,
Чтоб мы могли поспать?

О ком, о ком журчит река,
Когда приходит май,
К кому все эти птицы
Прилетают по весне?
Я также медленно иду
Среди безвестных скал,
Но тот же лёгкий серый плащ
И капюшон на мне...

В моих рисунках поутру
Я вижу странный сон -
О лодках в солнечных лучах,
О птицах и цветах.
На переплётах книг моих
Не видно старых слов, -
Там музыка эльфийских снов
И солнце в небесах.

Возвращайся домой

Возвращайся домой,
Глупый ребёнок,
Безумный, как все.
Они знают,
Что тебе снится,
Но у них
Кончается время.
Стрелки часов
Засыпает полуденный снег.
Помаши им рукой.
Пожелай им удачи, и уходи.
Возвращайся домой.

За них можно молиться,
Им можно прощать,
Их можно любить.
Каждый из них - такой же, как ты
Житель фрагмента тающей пустоты.
Сонные лица
К сонным вещам,
И глаз не открыть.
Они силятся слиться
В убедительный круг, в ровный узор, но

Они делают время круглым, пространство - прямым.
Они делают воздух углем. Теперь из воздуха - дым.
Они делают стену полной, и покрывают резьбой.
Они указывают на полдень
И напевают: "Отбой!"

Но возвращайся домой,
Туда, где ты не бывал никогда,
Потому что дома был построен
Прежде, чем ты научился дышать.
Просто как воздух, просто как
Дождевая вода -
Смотри, слой за слоем
Скидывает одежды
Душа.

Лента

В окошке тающий свет
Не дает мне уснуть,
Не дает позабыть день.
Магнитофонная лента в кольцо
Порвалась там.

Беру гитарный аккорд наугад -
Он глуховат на верхних ладах,
Но мне уже не надо играть,
Он звучит сам.

Над опустевшей землёй падает снег,
Это её соль.
Моя пустая печаль висит на плечах
И пьёт из меня сок.
Звучит гитарный аккорд -
Стоит начать -
Словно чужой смех;
Не попросить перестать -
Он может лишь петь,
Может лишь быть здесь...

Забьётся гриф и польётся вода
По проводам медленных струн,
И упадёт на ладонь жёлтый огонь -
Отсвет иных мест,
И я готовлюсь начать
Просто молчать,
Но огонь жжёт,
И продолжается нить медленных тем,
И я хочу пить...

В окошке тающий свет
Не дает мне уснуть,
Не дает позабыть день.
Магнитофонная лента в кольцо
Порвалась там.

Беру гитарный аккорд наугад -
Он глуховат на верхних ладах,
Но мне уже не надо играть,
Он звучит сам.




Солдат

Восток золотится ярче.
Рука устала, но я
Согласен держать этот провод,
Хотя он под напряжением.
Ожоги уже не страшны,
Так же, как ни к чему изолента.
Восток золотится и ночью,
Если я не сошел с ума.

Что из того, что вой
Приходит издалека?
Хор волков ближе с каждым движением.
Да, я согласен держать
Провод, хотя устала рука.
Я согласен держать
Провод под напряжением.

Я не хочу говорить: "Дайте",
Лучше наоборот,
Но ничего почти не изменилось.
Вместе со всеми вступит в партию
Змееподобный год,
Сделав вид, что меняет свой гнев на милость.

Над рекою туман. За - алый закат.
Песни слышны, как шепот, из-за тумана,
Но я - солдат,
Этой реки солдат,
Солдат, никогда не шагающий прямо.




Зимний вальс

Вот и бросила осень
Последний свой дом,
И запущен высоко
Таинственный крик.
Этот крик будет точен,
Как утренний сон,
Этот крик, одинокий,
Как лунный язык.

И прохожих и здания
Захватила зима.
Суетливости меньше,
И ветренней день.
Засверкает касанье
Ледяного ствола -
Новогодней двустволки
Звенящая тень

И проносится танец,
Снежинками тая,
И слышится песня моя.
Услыхать попытайся
мелодию вальса,
Что кружит над нами, звеня.
И уносят снежинки и синие льдинки
Красноватые блики огня
И скользит по закату
Морозная чья-то ладья...

Вот и бросила осень
Последний свой дом.

Октябрь 85. Свердловск.

В поисках


В поисках слов называющих,
Снов раскалённых,
В поисках лиц, что изменятся,
Звёзд удалённых,
Медленным шагом, по берегу, по облакам,
Руки в карманы засунув, мотив напевая,
Кто это мимо шагает и дверь открывает?
Солнце глаза наполняет, и тень по рукам...

Тень по рукам от чужого какого-то взгляда.
Руки протянуты к дереву каждого сада,
Каждое дерево падает, тает, летит,
Каждое дерево делает шаг и смеётся,
Смех обрывается осенью: золото льётся
Светлой листвою, листвою, которая спит.

Кто это спит в облетевших смеющихся листьях?
Если картина в полнеба, то чьей она кисти?
Это вопросы о солнечном отсвете лет,
Это такая мелодия, это такая
Музыка нотами около самого края
Вечера, после которого сразу рассвет.

6.03.98.


Марине


Всё "как бы, как бы..." Подожди!
Ведь я не "как бы" жив.
Идут последние дожди,
Закаты пережив.
А следом - снег, а следом - лёд...
И что тогда: взгляни,
Как в до минорный септаккорд
В заснеженные дни.

Там, на каком-нибудь краю,
Где снег особо светел,
Твоё окно глядит на юг,
За ним гуляет ветер.
Открой - и у тебя в руке
Снежинки три-четыре.
И ясно слышен мой напев
В пустующей квартире.

24 сентября 92г.



Огни


Всё равно не гаснут огни
На судах и причалах,
В небесах и под ними
Мы не одни,
Где-то там, в горней стране,
Наши твердыни.
Тающий снег обнажает траву,
И расцветают цветы,
И небо снова синеет,
И я нем,
И только волны зовут,
И ветер не гаснет,
Он только сильнее,
Он - вверх.

Встань и уйми
Холод
В мутных глазах.
Чёрный и синий - становятся белым.
Белый - на кораблях весны, в немыслимом небе.
Позднею осенью серой
В этом небе
Сотни планет,
А солнце
Ещё не село,
И
Меня нет,
Есть только голос солнца
И ветер белый -
Вверх,
вверх...

ноябрь 1993


Вспять по солнечному кругу


Вспять по солнечному кругу
Начинается движенье.
Греет руки, смотрит вслед
Неземное притяжение.

Смотрит мимо старый всадник.
На лице его усталом
Пыль холмов и тени неба,
Поездов без расписанья.

Поезда и полустанки,
график стрелок и причин.
Очень ранняя усталость.
Неизвестно как лечить.

И за гребнем, день за днем,
Птиц у озера не слышно.
Только ветром и огнем,
Только небом небо дышит.

Отпусти меня скитаться
По песку на склоне дня,
В сером небе отражаться
Каплей старого огня.

Там где ветер, наигравшись,
Потерял - и не находит направленье,
Там где голос, как движенье,
В сновиденье переходит.

Осень 2000. Екатеринбург.

Ангел

Всю свою жизнь
Я позабыл бы,
Ангел мой, двигающийся иначе
К новому дню, что предназначен
Тем, кто дожил...
Просто гляди
В муть моих глаз
Ясными звездами
Светлых очей и
Двигайся мимо
Невнятных речей
И слушай рассказ.

1993(?)

Вопрос


Выше неба и отчётливее звёзд,
Тише снега, если падает без ветра,
Тихий голос отвечает
На бессмысленный вопрос,
Все другие оставляя без ответа.

Он говорит, а мы не слышим,
Он молчит - и мы не дышим,
Он оставит нас когда-нибудь
На этой стороне страницы.
Шагом безнадёжным побредём по бездорожью,
И вдогонку нам посмотрят
Только ветер , да ночные птицы.

Если некуда и незачем идти,
Шаг за шагом голос путает
Переделанный мотив.
Искры гаснут на безветренном пути:
Переделанная музыка - дороги не найти.

И осталось только Слово.
Без ответа, без значенья.
Что же делать, значит снова
Путь без пункта назначенья.

Только там, на самой кромке,
Где последнее движенье,
Звёздный отсвет нашей крови
Вместо пункта назначенья.

Январь 2000



Голос из-за гор


Голос из-за гор.
Электричка - или Бог.
Все решится там,
Где отрывист синий рог.
Доброго пути.
Пусть эта музыка забьётся
Как родник.
Далеко идти
Туманом утренним
На дальний материк.
Оглянуться лень.
Не оглядываться страшно.
За спиной
Чья-то тень
Голосом вчерашним
Говорит. Синий лед
Залепил окно рассвета.
Налетит
Ветер. Это
Старый всадник под гору идет.
Голос из-за гор...

Пламя

Всё что случилось
Станет живым в огне
Пламя исправит
Всё что не может сгореть.
Всё что живёт
Как ветер в твоём окне
Пламя очистит
И даст на себя смотреть.

Пламя не может без ветра
А ветер жив
Ветер такой
Что горло под ним звенит.
Стань для него собою
Стань терпелив
Это не я
Это пламя во мне говорит.

У него на лице ничего.
Он готов быть здесь.
Он считает секунды Он пьёт
Жидкость огня
Из пламени молний
У него в руках пустота
Каждый шаг его виден как
Источник
Шума деревьев

Он прозрачнее всех
Он не знает зачем быть мутным
И походка Его как новое утро
И голос Его как ветер.
Когда Он будет здесь
Когда Он будет здесь
Когда Он будет здесь
Здесь будет утро

Всё что случилось
Станет живым в огне
Пламя исправит
Всё что не может сгореть.
Всё что живёт
Как ветер в твоём окне
Пламя очистит
И даст на себя смотреть.


Гори выше


Гори выше,
Гори выше и ярче,
Через сетку стали
И тусклые тени стен.
Мотив несдержан,
Как рассерженный мальчик,
Мотив гудит устало:
Он недоволен всем.

Шагай дальше!
По весне путь нелегок.
Через сырые лица
И пустыри дождя.
Что было раньше -
Неважно. Лучше - дорога
Через сетку стали - куда и дойти
Нельзя.

Узкие рамки.
Режим давит на плечи.
Рука медленно тянется к спуску.
Рожок набит.
Тогда ангел
Ломает синие свечи,
Кроме одной свечи - одна
Пусть горит.
Гори выше,
Гори выше и ярче,
Через сетку стали
И тусклые тени стен.
Мотив несдержан,
Как рассерженный мальчик,
Мотив гудит устало:
Он недоволен всем.


Лик


Господь, когда близок твой лик
На всех глазах виден блик -
Сверкающая печаль -
И меркнет города сталь,

И все раскинулось, и каждая деталь
Из сумерек воздвигнута и спета,
И - солнечная даль, и меркнет сталь...
Господь, в твоих движеньях - столько света!

Горизонтальный путь. Руками - не дойти,
Глазами не покрыть детали расстояний;
Светящаяся суть. Немыслимый мотив.
Возможность допустить предельное сознанье.

И как поверить, если просто - вижу
И знаю. Для чего мне верить в то,
Что зримо ясно, как речной поток...
Во всем, во всем. Я все воспринимаю:
И солнце. И препятствия небес.
И материал земли. И тени Света,
И кажется - видны мембраны клеток.
Глаза произвели контрольный срез...
И - больно, оттого, что всё - любовь,
Всё светится, пульсирует и рвётся
Из тени к Свету; плачет и смеется,
Безумствует... И утихает вновь.

1989



Острова Высокой Травы

Густо сумерками вымазан день -
Не узнать.
Осторожно начинаются дожди
По весне.
Птица чёрная отбрасывает тень,
Птицу не догнать,
Если к северу птица улетит
Налегке.

Птица серая крыльями смахнёт
Снег с ветвей.
Чёрным стёклышком вспыхнет её глаз
На лету.
Поглядит с небосклона и уснёт
В серый день,
Погружаясь и погружая нас
В темноту.

Но с ума сойти музыка не даст,
И когда
Станет светлей,
На глазах у родившихся детей небеса
Распахнутся как окно,
Мы откроем глаза в последний раз -
Навсегда,
В сером шёпоте ветвей
И листвы,
И по кромкам тополей,
В паруса
Одеваясь,
Двинется наш флот.

А наполнятся ветром паруса, и листва
превратится в океан,
И зелёные сумерки воды засверкают
Тысячами рыб,
И тогда мы услышим голоса
Тех, кто раньше уплывал
К островам
Высокой Травы.


Пустота


День отчаяния. Пусто.
Куда там ночам.
Ночью ветер хотя бы
Хрипел и кричал,
Лязгал крышами,
Бешено ветки качал,
Заполняя собой темноту.
А теперь все затихло.
Светло без свечей,
Небо выцвело,
Свет, что проходит, - ничей.
Он ложится на лица
Безликих людей,
Лишь подчеркивая пустоту.

День отчаяния.
Мысли уходят. Меня
Поражает бессмысленность
Белого дня,
Обходящегося без любого меня,
Потому что меня здесь не ждут.

Вольно вам, размышляющим,
Лгущим без зла,
Жить в обители света
И думать: "Зола -
Это ночь, день диктует
Другие дела:
День готовит
Светлейший маршрут".

Но любые часы -
Время суток без дна.
Только вслушаться:
Сразу звенит тишина.
В тишине -
Каждый ждущий получит сполна
Бесконечных секунд
и минут.
И смешаются краски,
И Вам все равно -
Ваш сосед или ветер
Стучится в окно.
Ваш оклад - триединый
Клубок /как одно/
Из работы, еды и простуд.


До поры снегопадов
(Новый Год)


До поры снегопадов
Пусть уходят унылые дни,
Не разрытые клады,
Слова и опавшие листья,
И на серых ветвях
Зажигает пространство огни.
Отпусти мне грехи, Новый Год,
И отмой мои кисти!

Пусть никто не заметит,
Как мне тихо заглянет в глаза
Юго-западный вздох -
Серебристый неправильный ветер,
И возьмёт всё, что было,
И мгновения сдвинет назад,
И заставит поверить,
Что мы существуем на свете.

А останется что-то -
Пусть летит, если хочет лететь,
Там, где память полёта
Сновиденьем горит в пустоте.

30-31.12.98

Дождь


Дождь осторожный
Падает нежно,
Гладит людей по намокшей одежде,
Дарит любовь и дарит надежду.

Пусть на твоей горячей ладошке
Капли его отдохнут немножко,
Добрый мой дождь, что бьёт по окошкам.

Пусть он по крышам, смеясь, гуляет.
Дети под дождь так легко засыпают.
Сыплет и сыплет, крыши сверкают.

Частые капли. Мокрые тапочки,
В окнах квартир расплываются лампочки,
А на верёвках промокли наволочки.

Губы под дождь,
Но солёные капли
С чьих-то ресниц отчаянно капают.
Это не дождь. Кто-то заплакал.

ок.1984


Если это дом

Если это зал,
то где же здесь стены?
Приглушенный,
тихо меняющий
ритм звук...
Будто осень еще не прошла.
И за тонкою гранью стекла
Наши уши пытаются слышать стук.

Если это дом,
то где же в нём окна?
Только дождь
по крепким плитам
бредет.
И окрашен белым асфальт,
И куда-то смотрит
алый восход.
Перестать бы
слушать,
Что он нам шепчет,
Когда пол застелен
тёмной слюдой,
Когда далеко прибой,
Когда нет дна под
зеленой водой.


Вмешайся

Если горячий, светлый огонь
Холод уносит, сжав темнотой,
Если на небе звезд не видать,
Ели кого-то начнут убивать -
ВМЕШАЙСЯ!

Если за грудою праведных слов
Кто-то, укрывшись, таскает улов,
А, наедаясь, лица людей
В серое красит краской своей -
ВМЕШАЙСЯ!

Будет страх от домов с переплетами вкось,
Будет новое горе, мучительный SOS,
Будет ритм одичало несущихся шин,
Сухожилия тросов, потоки кабин,

И, оставшись один, ты не сможешь заснуть,
И в висок застучится гремучая ртуть...
Но ведь где-то сейчас от грохочущих мин
Люди глохнут, и падают в слякоть и дым,
И из них ты - один, ты всего лишь один -
ВМЕШАЙСЯ!

Рядом орудуют грозы. Рядом - унылые слезы.
Выбиты рамы. Пламя корежит глаза.
Алая рана. Что мне на это сказать?
Никто не решил ни черта, распевая: "Покайся!"
И мы не архангелы - крылышек нет,
Но видим и мы тот немеркнущий свет,
И вот он, ответ, все тот же ответ:
ВМЕШАЙСЯ! ВМЕШАЙСЯ!



Предел

Есть какой-то предел,
За который нельзя заглянуть.
Есть какое-то солнце,
Которого нам не увидеть.
Потолок - но рукой не достать:
Он другой, неэвклидов,
Вырастающий выше и выше
Немыслимый путь.
Это странная музыка
Недоговоренных слов,
Геометрия башен
За гранью исчезнувших линий,
Синева за пределами
Этой распахнутой сини,
Недоступная сила
К зениту направленных снов.

Даже если нагнусь...
Даже если на цыпочках весь...
Глубоко опрокинув лицо.
Напрягая ладони.
Есть какая-то скорость.
Костёр безнадёжной погони.
Есть какая-то скорость ветров,
Недоступная здесь.
Есть такое безмолвие слов
В уголках твоих глаз.
Есть такое безветрие нервов.
Такая насмешка.
Но движение пасмурных губ уже просит:
Не мешкай.
Это всё уже после.
Всё это уже не для нас.

Декабрь 92.

Жухлая повесть листьев

Жухлая повесть листьев.
Тонут в листве шаги.
Выпейте виски, мистер -
День всё равно погиб.

Жёлтые окна зданий
Тоже скорбят о нём...
С каждой оконной рамой
Пью похоронный ром.

Хватит, пожил, довольно -
Кроны уже - листьями вниз,
Словно его знамёна.
Выпейте виски, мисс!

Гулок дворовый отклик.
Сух перещёлк тихой ноги.
Выпейте, сэр, хоть водки -
День всё равно погиб.

Снег упадёт на плиты.
Медленный вальс, скрученный шейк.
Ты докурил до фильтра.
Пусто в твоей душе.

Нет, снегопад не знает,
Где у него низ или верх.
Нет, снегопад не тает,
Просто стареет, сэр.


Mummy

Занят балладой
парень, сидящий у окон.
А за оградой
спинакер пылающий соткан.
Это
солнце встаёт над домами,
мамми!
Занят балладой
парень с гитарою ветхой,
слышен из сада
шелест алеющих веток.
Это
ветер поплыл над домами,
мамми...
- Мамми! - парень выводит нежно, -
пламя
спички в солнце безбрежном,
синяя высь,
птицы взялись за песенки,
девушки поднялись
по скрученным лесенкам...
Вечер придет.
Сонно висит абажур.
Парень уснет,
в небе зажжется Арктур.
И гитара, тихонько звеня,
поплывет
в тишине,
и в тёмном окне
зажжётся луна, и сверкнёт её лик над домами...
Мамми!

ок.1985


Зарево тает


Зарево тает, сумерки всё сильней.
Зарево нарастает с вереницею дней.
По обугленным тропам уходят тени солдат.
Спать. Впрочем, они и так уже спят.
Они и так уже спят.

Мир человеческой глупости спит,
И во сне поднимается из-под земли
Невиданный, бескрылый злой зной.
Я отчётливо вижу в небе асфальт,
Я просыпаюсь от окрика «Хальт!»,
Я вспоминаю: «Хальт» означает - «Стой».
Видимо, было мало слёз, мало крови, мало дерьма.
21-й раз их сводит с ума.
Снова погоны главнее всех, лучше всех и умнее всех.
Видимо, они обречены на успех
В этой стране.

Глупые игры на красном снегу, на подёрнутом кровью песке.
Видимо, к чистой реке не дойти налегке,
Видимо, я сам себе лгу, - или кто-то лжёт мне.

Кончится тема грязи и крови,
Кончится то, что здесь звали любовью.
Глупые рифмы пройдут, как зима.
Но где та ночь, с которой мне драться,
Где тот царь, которого...
Это - новая фаза сна.

2000 Ек-рг




Новый год (звенит звонок)


Звенит звонок.
Открылась дверь.
Кто просто вышел покурить -
Вошел обратно,
И, вероятно,
Мы продолжим пить.

Звенят часы.
И грог остыл,
И гости сели, чтобы слушать,
Как я спою,
Что не нарушить
Этот пыл.

Мы в дым и чай
Глядим, смеясь,
И наши песни все спокойней,
И в час рассветный, час бессонный
Мы входим,
Не соединясь.

Да, это не
Соединить.
У нас у каждого по богу.
А кто без "бг" -
Предался грогу,
И грог хорош лишь для того,
Чтоб его пить.

Пить грог...
Есть ли бог?
Такая степень наступает.
Свет? Чай?
Не - взна - чай
Меня в потемках обнимают.

И я не против,
Ведь это просто
Новый год и звон часов,
И свет свечей, и синий лед...
И есть ли бог?
И остывает наш кофе.

Но елка светит
Даже днем,
Ну просто кто-то позабыл,
Что надо вынуть из розетки,
И мы вздремнем,
Чтобы проснуться

И задуматься,
В какой мы пятилетке.
Есть я. Есть ты.
И что-то есть еще, а может просто -
Приходят гости. Уходят гости
Из света и из темноты.


Ничья (Звёзды)


Звёзды летают в моих глазах.
Звёзды желают мне сказать
Что свет
Означает ничью
Сладости тьмою всегда полны
С чёрной водою они равны
И нет
Ничего - ничуть
Но я знаю ход мимо
Я знаю ход выше
Я знаю ход лучше
Это твои глаза
И нет сумерек кроме
Тех, где голые крыши
Тех, где свет в моём доме
Где светлая креза
Мне говорит что я ты
И начинаются ветви
Необозримых скал
И отроги
Моих зелёных гор
И начинается лето
То, что вчера я звал
И это светлый узор
На пограничных ветвях гор

96. Буково



Звезды пахнут
Прибитою пылью дорог:
Пойдем.
Посмотри-ка,
оставили в комнате свет -
пускай.
Это, может быть, сон;
так странно далек мой дом,
так реален восход
и стремительно пуст трамвай.
Не смотри на меня.
Это просьба остаться слепым.
Я устал быть слепым,
не смотри на меня. Иди.
Не хочу оставаться здесь.
Мне не сладок дым.
Пусть уходят эти дома
и эти дожди.
Впереди, где свет,
за развилкой дорог, вдали,
мне направо,
тебе налево,
нелёгкий путь.
Постарайся дойти:
там у воздуха запах слив!
Я, возможно, рукою
успею еще
Махнуть...

Декабрь 1992



Знакомство

Здравствуйте. Подождите немного.
Доктор сейчас придёт.
Вымоет руки да выпьет грогу:
Замёрз. На дворе метёт.
Узоры окон, смотрите, поблёкли.
Темнеет рано. Зажжём свечу.
Я посижу - позвольте - около Вас,
Я не шучу.

Не бойтесь. Это еще посмотрим.
Может, уйду и так.
У Вас довольно опытный доктор.
У Вас всего лишь инфаркт.
Как Вам нравится эта стужа?
Это еще не зима.
Я повторю: боятся не нужно.
Я Вас боюсь сама.

Я только сгусток. нечто. отсвет.
Что мне верить и лгать?
Моё участие в этом косвенно.
Я не люблю убивать.
Я возвращаюсь словно эхо:
Слушай и будь готов.
Я как пролом, провал, прореха
На небесах богов...

Ну вот и всё. Ухожу, до встречи.
Я ведь ещё вернусь.
Теперь врачи эти штуки лечат,
И я тебя не коснусь.
А что на "ты" - мы теперь знакомы.
Теперь узнаешь в лицо.
Доктор меня уведёт из дома,
Выведет на крыльцо.

И ветер лязгнул стеклом оконным.
И ночь утонула в огнях.


.......................................


Зов улиц незнакомых наливается тоской,
Ведь улицы - прибежище усталых.
Кричащие трамваи темно-красною водой
Стекают к чугуну на пьедесталах.

Каштаны, словно ёжики зеленые в траве.
Над охрой листьев - хор вороньих стай.
А город просит помощи, и серый-серый цвет
От собственной же тяжести устал.


Девочка

Знаешь ли ты - как тебя зовут,
Маленькая девочка на выжженной траве?
Кто подсказал тебе ветер и маршрут,
Разве он знает правильный ответ?
Капля дождя на солнечных часах.
Свет ниспадает к темному окну.
Разве я знаю - что тебе сказать,
Спеть колыбельную, самому уснуть?
Тает пространство на сухих губах
Горечью трав, угольком в костре.
Это - остаток городских забав.
Пепел твоих последних сигарет.

Май 1995. Буково.




На краю пустыря


И мы зажигаем огни на краю пустыря.
И белым - по серому - первые дни ноября,
И ты начинаешь играть.
И музыка падает медленно как снегопад,
И белые полосы строчек по ветру летят,
Когда умеют летать.

Мелодия режется острою кромкою льда.
На синем восточном ветру замерзает вода,
Заря стучится в стекло.
Холодное солнце слегка освещает лицо.
Глаза на лице - как по стынущей маске резцом,
И звук ложится без нот.

И ты зажигаешь огонь на краю пустыря,
Два пламени в серых глазах - как двойная заря,
И ты
Начинаешь играть.

Осень 97. Ек - г



Истает память

Истает память боли и скитаний,
Зима водой зелёной напоит,
Метели листопад перелистают,
Вплетая в травы зимний алфавит.
И отлетающая листва
Оставит пасмурный север
На попеченье домов,
Роняя, словно слова,
Медленно
Зажигающиеся окна,
Тени,
Осколки прошлых снов о
Существовании здесь.
Где тает память о встречах.
Ветер.
И в глубине позабытых глаз
Мелькает
Каждое мгновение, каждый вздох,
Каждый звук превращается в свечение,
Искреннее, как прежде,
Заполняя пространство
Между
Слезами
И стуком в дверь,
Или просто ударом,
Срывающим её с петель.
Спокойно: это хочет войти твой ветер.
Март 96. Буково


Утро Фродо


Итак,
Ты отказался от сна.
Рассвет
Тебя застал не в постели.
Тебя
Уводит из дому знак,
Тебе
Дороги под ноги стелет.
С утра
От синих пасмурных гор.
Поток
Дождя и стоптанной пыли.
Пора:
Звенит невиданный рог.
Пора:
Уют прострелен навылет.
Итак,
Ты отказался от сна.
Рассвет
Тебя застал не в постели.
Тебя
Уводит из дому знак,
Тебе
Дороги под ноги стелет.




Восьмиэтажный парусник
(дому на Шейнкмана 19)

Какие странные тучи, смотри,
На обесцвеченном небе весною.
Когда я маленьким был, я летал
В таких же, точно в таких.
И появлялись в листве фонари,
И зажигались на небе снова
Уже как звёзды, и я понимал,
Как дотянуться до них.

Какие ветви у тополей!
Они и звёзды - знакомы.
Когда появятся листья на них,
Их изумруды взойдут.
Они проводят на пасмурный рейд
Восьмиэтажный парусник гномов,
И я увижу /узнаю/ их рулевых
И подскажу им маршрут.

они уходят в серую зыбь
На кораблях, меняющих резкость.
Меридианы сходятся там,
А полюса далеко.
И всё отчётливей странный призыв -
Его приносят тучи с Норд-веста,
От горизонта, где широта
Становится долготой.

Там небосводы тонут в огнях,
Там в море тоже светятся звёзды:
И Южный Крест, и Северный Ковш,
И Водолей, и Телец, и Орион.
Ты не услышишь там от меня
Всех этих "бесполезно" и "поздно",
И, если хочешь, просто войдёшь
В мой самый радостный сон.

Но вот ни звёзд, ни огней не стало.
Смотри, уходят мои облака.
Но раз этот снег наконец растаял -
Была горячей твоя рука.

Но вот ни звёзд, ни огней не стало.
Смотри, уходят мои облака.
Но раз этот снег наконец растаял -
Была горячей твоя рука.

Какие странные тучи, смотри,
На обесцвеченном небе весною.
Когда я маленьким был, я летал
В таких же, точно в таких.
И появлялись в листве фонари,
И зажигались на небе снова
Уже как звёзды, и я понимал,
Как дотянуться до них.




Когда

Когда мне нечего будет сказать,
Не о чем спросить,
Останется только вспоминать
То, что успел забыть.
Ни тени глаз, ни движенья руки,
Ни голоса в темноте.
Сначала тусклые огоньки,
Чёрная ночь затем,

Затем, что знал и помнил всё,
Но укрывался в тень,
Затем, что кромку не пересёк
Ту, за которой день,
Затем, что руку не протянул
Сквозь пелену дождя,
Когда её ветер, как ветку, гнул,
Ту, что устала ждать.

И о той, что ждать устала тотчас,
Как только ждать принялась,
Когда разреза китайских глаз
Коснулась снежная вязь,
О ровном рокоте той любви,
О свете дневных светил,
О белой вспышке в моей крови
Не знаю, зачем просил.
Это только ветер шумит в моих ветвях -
Голых ветвях ночных.
Это только вера томится в моих корнях
Отсвет миров дневных
Это только море плачет, глядя вслед
Глазом иных глубин,
Пеной ресниц лаская след:
А он на песке один.


Космос

Космос зовёт, я молчу.
Если хочу, то взлечу,
Если хочу, то ладони наполню
Небом,

В край, где ни света, ни тьмы,
Ни кабака, ни тюрьмы -
В область генезиса, где я ещё
Не был.

А вы поднимите бокал.
Вы начинаете бал.
Вот ваши лица,
Вот ваши стены
И речи,

А я улетаю туда,
Где моё сердце - звезда,
Где мои губы - кометы,
Туманность - плечи.

ок.1984



Крылья

"Полёт коршуна
уносит мысли"
/С.Я./

Крылья в небе бездонном
Мне расскажут, кто прав:
Тот, кто плачет, склонённый
Над смятением трав,
Кто смеётся, как раньше,
Хоть давно уже ночь,
Кто уходит всё дальше,
Мимо осени, в дождь,
Чьи шаги - по асфальту,
Чьи шаги - по траве,
Кто поёт контральто
Наяву и во сне,
Чей мотив непрестанно
Продолжает полёт -
Никогда не устанет.
Никогда не умрёт.
Никогда не заметит,
Что его уже нет:
Только северный ветер,
Звездопадом одет.

16.12.98. Буково.




Это отбой

Кто ты такой,
Чтобы не замечать
Конца того, что ты знаешь.
Это отбой,
Всего две ноты в октаву,
И ты их сыграешь.
Если ты знал, какие очи у ночей
После первых двух снов -
Ты не опоздал,
И эта пара коней
Готова,
И кучер готов,

И - в путь - Без конца,
И серый сумрак в окне,
И музыка молчит,
Только память лица, ветер и снег,
Да перестук копыт,
Только вкус миндаля.
Я не готов сказать всё,
Но что сказать?
Если бы знать!

Кто ты такой,
Чтобы так бездумно глядеть
В чужие глаза,
Кто ты такой,
Чтобы так безумно забыть
О слове "назад" -
Кто ты такой?
Но только ветер теперь
Подскажет, куда идти.
Слушай ветра мотив...
Ветра мотив.



Лето ушло

Лето ушло за горизонт.
Лето сожгло свой балаган.
По облакам уходит отсвет
Новых закатов, тех, что после,
По облакам,
По облакам.

Прочь, - это время серых дворов.
Прочь, - это гулких улиц чертёж.
Я рисовал одно и то же,
Но снова читаю по складам:
"Ле-то сож-гло свой ба-ла-ган."

Барабанщик устал.
На серых губах - налёт городов.
Он встал
Спиною к дождю,
И не слышит ничьих шагов,
После него не хочется пить
Или петь с листа -
Барабанщик устал.

На траверзе стай -
Ночные огни, пустые дворы,
Оперённая сталь
Уводит свой стан сквозь ртуть облаков
На истинный полдень светлых снов,
Прочь
От этих дворов
И тех, кто устал.

Прокладывай курс
Наперерез серым дворам,
Отыскивай пульс
В колыхании струй на траверзе стай,
Твой вдох -
В пелене облаков,
Тронувших кроны больших тополей.
Повернись к тополям.

Ты видишь,
Лето ушло за горизонт.
Лето сожгло свой балаган.
По облакам уходит отсвет
Новых закатов, тех, что после,
По облакам,
По облакам.



Лёд на дальнем перевале

Лёд на дальнем перевале.
Тихо. Сумерки горчат.
Улыбается в начале
Позабытая печаль

Кто ступает осторожно?
Переходят кони вброд.
Это снова невозможный
Продолжается полёт.

Это снова на губах
Горечь трав застыла снами.
Ветер с нами, ветер с нами -
Ветер - там, на облаках.

Отблеск пламени, печаль
О несбывшемся, осеннем
Ветер в сумерках рассеял,
Горизонтом укачал.

Погляди, ведь это я
Там, у пламени, неярок,
Да в руке свечной огарок
Белым светом засиял.

Не увидел, не узнал -
Просто стал таким как надо
За девятым камнепадом,
За грядою серых скал.

Осень 2000, Екатеринбург.

Образ города Над

Может быть, это лучшее, что
Может произойти:
Начинается ветер.
Мир дымится, как чай.
Волосяными нитями
Падающие лучи.
Музыка улиц тает
И говорит "Прощай".

Я помню какие-то серые глыбы -
Дюны домов?
Здания дюн?
Оплывшие силуэты
Устаревших громад...
Люди, а может - снулые рыбы? -
Застывают во льду...
Мир надо льдом -
Образ города Над...

Ноябрь 97. Архыз.


Мой корабль


Мой корабль на берегу,
И, сотканы из света,
В небе облака бегут,
И я гляжу на это.

На глазах уходит день,
Мешкает и медлит.
Вдоль дороги как качели
Провода и петли.

Я нашёл на берегу
Игрушечную лодку.
В небе облака бегут,
Из них-то свет и соткан.

Стынут пальцы на краю,
Но стужа не снаружи.
Волны в бакен ровно бьют,
В небе птица кружит.

Я, не вглядываясь, знаю,
Кто ей нужен нынче.
Что ж так медленно играю,
Что же так обычно?

Весел голос мой снаружи,
А внутри невнятен.
Каждый вымыслом разбужен,
Вымыслом и платим.

?…….

И уже никто не знает,
Кто над кем кружится:
То ли птица надо мной,
То ли я над птицей.



Молчание, смех и кровь

Молчание, смех и кровь.
Свинец и серый асфальт под серым дождём.
Тусклый голос: мы никого не ждём.
Он вышел во двор,
Сделал шаг и встретил свою смерть.
Или проснулся там, где он ещё жив.
Или увидел свет.

Там, где он мёртв,
Все слова
Сказаны до конца.
Там, где он мёртв,
Сумрак уже стал частью
Его лица
Там, где он всё ещё мёртв,
Каждого ждёт удар
И путь в пустоте,
Там, где нет ничего,
Так умирают все.

Там кофе имеет горький привкус свечи.
Там нет никого, кто умел бы это лечить.
Там, в ожидании ветра тает
Горький как кофе мотив:
Молчание, смех и кровь.


Осень 97- весна 2001.
Ек-рг - Буково.



Моя любовь ждет всегда

Моя любовь ждет всегда.
Моя любовь пересекает льды.
На городских поездах за гранью
Я догоняю
Прибой
Чистой воды.
Когда нелепо
Наблюдать мои руки
На перекрестке сна
Чтобы только видеть твой свет -
Приходит весна,
И тебя здесь нет,
Но там, где ты -
На руках -
Стынет
Седая пыльца
Пересохших трав.
Там -
Ты делаешь путь,
Может, лучше, чем я
Что ж, делай его по снегу.
Или делай его во льдах.
Там - на городских поездах.
Но, слушай, если трава здесь -
- Делай его здесь:
Как сказал один человек -
- все уже изменилось.

01.03.96. Буково.




Моя тоска - от непомерных дней

Моя тоска - от непомерных дней.
Моя печаль - от сбывшихся равнин
На кромках тополей,
На бамперах машин.

По кромке самой памяти моей,
По самой кромке осени пройди,
Коснись руки моей
И сумрак отведи.

Я видел сквозь разбитое окно,
Я вглядывался в сполохи на льду,
Но это было сном,
Я вечно был обрывком сна в бреду.

А город грузит машины и строит дома,
Ворочает ночи и сводит с ума,
Он обещает прийти,
Он обещает сожрать мой ветер,
И когда он захочет, когда он придёт,
С его этажей ударит камень и лёд
И будет новая ночь
И новый исход под вечер,
По обугленным тропам...

Но там, на краю, где ты молчишь
И смотришь, как я верю,
Как жду,
Ветер велит
Держать всегда незахлопнутыми двери -
И продолжает дуть...





Над взорванным аэродромом

Мы разлетаемся в ночи
Над взорванным аэродромом -
Не жди, не бейся, не кричи,
Не плачь о том, что было домом -
Мы птицы чёрные в ночи
В полёте резком и бездонном.

Мы разлетаемся давно,
В кабинах стрелки без движенья,
Века запорошило сном
О планетарном притяженье,
И высыхали (выдыхались) как вино
Глаза,
Глаза без выраженья.
(И выдыхается вино.
Молчат глаза без выраженья.)

Мы, рукояти на себя
Рванувшие, но было поздно
Смотреть на звёзды ноября,
И уходили в землю звёзды,
И вздрагивал, глаза свербя,
И разворачивался воздух.
И вздрагивал, глаза свербя,
Вкось разворачивался воздух.

Мы птицы чёрные в ночи -
Без ног. Без глаз Сплошные крылья.
Лети, пожалуйста. Кричи
Мы разлетаемся в ночи.
Мы разлетаемся в ночи
В пустом стремительном бессилье...

Август 96. Буково.


На берегу реки тает медленный снег


На берегу реки тает медленный снег,
На берегу реки остановлен мой дом,
На берегу осень
Играет в прятки со льдом...

Тёмной водой наполнит твои глаза,
Тёмной водой наполнит вечерний свет,
Тёмой водой в октаву
Отбой расскажет ответ.
Медленный танец ночи врастёт в асфальт,
Медленный танец дождей, шагов и машин,
Медленный танец знает,
Как я к тебе спешил.

Над океанской гладью цветёт заря,
На корпусами больниц - океанская гладь,
Окончен медленный танец,
Некому танцевать.

Там корабли наполнят свои паруса,
Там корабли готовятся плыть на юг.
Там проветрено небо,
Проверен путь,
Промыты глаза.

Где-то прибой в октаву и нет следа,
Где-то прибой в октаву и долог день,
Где-то прибой и днём, и ночью плавит
Сумерки и людей.

Август 94


На волосок от этого дня

На волосок от этого дня -
Синие сумерки завтрашних рек,
Прохлада леса, который виден
Из перехода.
Там кто-то новый вместо меня,
Какой-то малознакомый мне человек.
Его ладонью на снег положен
Проект восхода.
Это - его руки.
Это - его голос.
Это - его следы.

Октябрь 93


На дне колодца


На дне колодца голову нагни,
Смотри в упор и замечай созвездья,
Они - в воде, скрещенье солнц и лезвий,
Чужих миров далёкие огни...

Ты различай по ним своей судьбы
Подъёмы, перекрёстки, перелески,
Возьми стекло и наводи на резкость,
Разглядывай, решай, как с ними быть...
Ты только головы не поднимай.

Пусть каждое движение твоё
Отобразится в небе отражённом.
Любуйся, наблюдай заворожённо
Вселенную - и падчериц её.
Пусть даже вспыхнет новая - новей,
Чем эти все - ты будешь знать об этом.
Ты видишь свет на дне. За этим светом
И наблюдай до окончанья дней...
Ты только - головы не поднимай.

***
А наверху - редеют облака,
И ветер разгоняется и крепнет.
Зелёной дымкой спутанные ветви
Уставились в пылающий закат.

Другие звёзды и мотив другой -
Пьянят и открывают даль за кромкой.
Другого горизонта почерк тонкий,
И птичий крик. И медленный прибой.

В колодце только зачерпни воды,
Лицо подставь неведомому ветру,
И задрожат к безоблачному центру
Пунктиром света лёгкие следы.

И лёгкий вдох пройдёт по кромке век,
По кромке гор - и ветер восхожденья
Войдёт на вдохе светлого движенья -
И ласково шепнёт - наверх, наверх...

Февраль 98 - апрель99

На пыльных холмах

На пыльных холмах
Опускается тусклое солнце,
Льёт сумрачный блеск
На эфесы тяжёлых мечей.
Тяжёлая сталь,
И усталая пыльная конница,
И звёздная пыль ослепительно-чёрных ночей.
И ржанье коней,
Утомлённых далёким походом,
И всадников речь,
Их чужие, чудные слова...
На пыльных холмах,
Что лежат за Заброшенным Бродом,
Качается ночь
И скрипят на ходу стремена.
Забудь про уют:
Здесь другие ветра и заботы.
Ты запах травы
Пополам с конским потом вдохни.
Вдохни в себя ночь
Справедливой и грозной охоты,
Охоты на смерть,
О которой ты знаешь из книг.
Не плачь о былом:
Всё, что было с тобой, не напрасно.
Покрепче сожми
Рукоять боевого меча.
А новая жизнь
Будет трудной, но будет прекрасной, -
Ты слышишь: подковы
По стоптанным склонам стучат.
И будет сигнал:
Трубачи заиграют "К атаке",
И сталью сверкнёт
Возрождённый для биты Андрилл.
Для боя со злом -
Не для уличной бешеной драки! -
Твой меч на огне
Ривенделльский кузнец закалил.

84 - 85

На северном плато


На северном плато ветер задул звезду.
Задул и спросил: куда это я иду.
Может, это не я? Шаги отбивают такт.
На небе, как в окне, отгорел закат.

Серой полоской зажжётся вдали восток...
Надо спешить: Юпитер ещё высок.
Может быть, это звёздная пыль стала другой вчера?
Не у кого спросить - и опять пора.

Ветер на свете - это один из нас.
Кто и когда слыхал, чтобы он погас?
Сумрак грозит бедой.
Утро горит звездой.
Жёлтой звездой - тоже один из нас?

Суриком свет проник, и небо светлей.
Надо спешить - пока ещё нет теней.
Осень ударит светом
По горизонту лета:
Пламя идёт. Надо ещё быстрей.

Ритм учащён. Птицы кричат во сне.
Их голоса предупреждают: снег.
"Надо пока тепло!
Надо пока светло!"
- Тише...
Нам помогает свет.
........................................

Плато горит. Птицы - как облака.
Это рассвет, это же и закат.

Сентябрь 98. Буково.



Несовершенство

Несовершенство рук и глаз.
День летит в пустоту.
За горизонтом уже наступает ночь.
Алой полоской старый закат
Спит на своём посту -
Новый будет таким же, как он, точь-в-точь.

И ты падаешь прямо на свет в окне,
Уже темно, тени домов - вниз.
Это прощанье с музыкою в огне,
Пересыщенье светом контактных линз.

Колёса вылинявших машин -
Смазан их цвет в ночи.
Шофёры спят -
Завтра в далёкий рейс.
Контрабасист потерял свинг,
Хмурится и молчит,
Струны уходят вдаль
Наподобие рельс.

Ты падаешь прямо на свет в окне,
Уже темно, тени домов - вниз.
Это прощанье с музыкою в огне,
Пересыщенье светом контактных линз.

И ты думаешь, будто ещё жив,
Но город спит. Значит, дыханье - ложь.
Но разве можно быть против такой лжи:
Контрабасист потерял то, что не найдёшь.
И ты падаешь прямо на свет в окне,
Уже темно, тени домов - вниз.
Это прощанье с музыкою в огне,
Пересыщенье светом контактных линз.

Никого не будет в доме


Никого не будет в доме
Никогда, никогда,
Только мне такое горе -
Не беда, не беда.
Мне и звёзды и деревья
Вместе с ветром споют
И дадут от смерти зелье
Эй, баюшки-баю.

В дверь никто не постучится
Никогда, никогда.
Если что-то здесь случится -
Тоже не беда.
Я набью карманы камнями
И снежком, и снежком,
И отправлюсь за огнями
Или за рожком.


Тот рожок давно уже играет
То ли за рекой, то ли в голове.
Он звенит, напоминает
О серебряной траве.
Там и детям и камням прохладно,
Там светло всё кругом.
Вот и славно,
Вот и ладно,
Вот тебе и дом


Если сильно захотеть,
То придёт восход.
Если песенку пропеть,
То растает лёд.
Свет только с виду мал,
Он зальёт собой весь зал,
Зал, что размером с Землю,
Я это вчера узнал.

Эй, эй, далёкие страны,
Ну а ты прощай.
Эй, эй, светло и странно.
Это уже причал.
Мой корабль опущен на воду,
Мои паруса на ветру.
Ну а прощаться - не надо бы,
Встретимся ближе к утру.

В небе свет. Это Отец мой,
Он укажет, куда нам плыть.
Кто скажет, кому известно,
Как порвать последнюю нить.
Если я прошу прощенья,
Значит тебя простят.
Если завтра Воскресенье -
Сына воскресят.
Если окна не забиты -
Значит, за ними светло.
Если твои глаза открыты -
Нам не надо слов...



Он набирает скорость

Он набирает скорость
Он не желает видеть
Лица людей
Он неизменно проходит,
Но начинается снова.
Всё, что он встретит - мимо.
Всё, чего он коснётся -
Слово "пора"
Сказанное чуть слышно,
Но после него как будто
Рушится мир.
Падает дождь на крышу,
И мы узнаём - что петь,
Или куда идти
Всё давно известно,
Осталось только понять -
Где эта точка огня?

........................................

Нам
Осталось только понять -
Где эта точка огня.
Нам
Осталось только шагнуть
К ней.
Тот,
Кто уже устал уставать -
Это, наверное, я.
И
Моя холодная кровь -
Как клей.
Эй,
Вопрос - такой же ответ,
Как дым сигарет,
Как отблеск на чашке во сне
У сна ведь имени нет
За мной стирается след,
И это пока что - всё.
Осталось только понять -
Где эта точка огня
Осталось только понять -
где...


Осень ставит на места

Осень ставит на места
Старые вещи и людей,
И каждый мост на сквозняке
Продут и вымыт.

Часть тем осталась прежнею, но та,
Что пела в пене тополей,
Перемещаясь налегке,
Теперь застынет.

Запоминаются куски извёстки,
Кладка кирпичей,
Амортизаторы машин,
Да светлый шпиль,
Да флюгер солнечный,
И скорость синевы,
И небосвод ещё ничей.
Параболическое зеркало людей…

Дом на
Выжженном краю -
Кусок земли, где есть огонь,
И снятся сны на полчаса
Для Ливингстона.
Поздно,
И чайки будто бы поют
О бесполезности погонь,
Но в крик уходят голоса,
Ленивый сон…

Запоминаются куски извёстки,
Кладка кирпичей,
Амортизаторы машин,
Да светлый шпиль,
Да флюгер солнечный,
И скорость синевы,
И небосвод ещё ничей.
Параболическое зеркало людей,
Как тренировочный
Космос для всех.



От резонанса до тоски


От резонанса до тоски один короткий шаг.
Тот, кто выдумывал слова, поймет меня без них.
Движеньем матовой руки, скользящей просто так,
Прижата зимняя трава, и лето - для двоих.

И удивленных, ярких звезд безмолвный хоровод
Над серым кружевом ветвей маячит до утра,
И реки спутанных волос до света ветер пьёт
И, вспенивая, говорит нездешние слова.

Спешит напиться каждый звук вина твоих волос.
Успеет - значит, будет пьян до гробовой тиши.
А лапник тянет грабли рук наперерез и вкось
Твоим ладоням и глазам - и колет, и ершит.

Но мой рассветный проводник, как искорка, взойдет
И разгорится на небе, хотя уже светает.
Он отражен в глазах твоих, он светит и поёт,
Он протяжен до дна небес и ничего не знает
О кривых туманных зеркалах, он отражает сам
Любую сказку наугад из снега и песка.
Он отражен в твоих глазах, он поселился там,
Где белый ветер погружен в свой собственный рассказ.

22.02.96




Удивительный сон

Пасмурным днем, когда небо укрыто дождями,
Пасмурным днем, когда серое глушит и давит,
Пасмурным днем, когда что-то неясное правит
Стрелкой часов, стрелкой часов, стрелкой часов...

Видятся сны, наяву, в самом деле, без шуток,
Видятся сны, но не те, что кончаются утром,
Видятся сны, и на каждый из снов - по минутной
Стрелке часов. Стрелке часов. Стрелке часов.

Люди во сне ходят сонные, странные, серые,
Люди во сне ничего без спросу не делают,
Люди во сне по ошибке испуганно бегают
За стрелкой часов, стрелкой часов, стрелкой часов...

Сон - деревья застыли и спрятали лето.
Сон - и две электрички дождливого цвета.
Сон - и их столкновение в сумрачном где-то -
Сон, удивительный сон.

Я увидал этот сон - я почувствовал странную слабость.
Я увидал, как стремительно таяла старая радость.
Я увидал, я почуял безвкусную, странную сладость
Этого сна, этого сна, этого сна...

Но в том и беда, что без этого сна никогда не остаться.
В том и беда - это попросту жизнь, с ней так трудно расстаться,
В том и беда, что с тех пор я во сне начал тихо смеяться
От этого сна, этого сна, этого сна...

Сон - и нам от него никогда не проснуться.
Сон - там лица гремучие тихо несутся,
Сон - там если ушел, то обязан вернуться
В сон, удивительный сон.

Перед тем, как уснуть

Перед тем, как уснуть,
Все деревья видят явь,
И по самую грудь
Ветви листьями шумят.

Тополя без помех
Катят волны под луной
И шумит ветер вверх
Он уже идет за мной

И тебе станет ясно,
И меня сдвинет следом,
И уже не погаснет,
И ответит рассветом.

Холодней и протяжней,
Ни на что не похожий,
Горизонт тряпкой влажной
Бьет с размаху по коже

И глаза без опаски
Открывая навстречу,
От его странной ласки
Зажигается вечер.

Перед тем как проснусь,
Я тебе напомню слово.
Я тебя им коснусь,
Если всё уже готово,

Если ветви по грудь,
И луна уходит следом -
Перед тем как уснуть,
Я успею только это.

.....................


Плавится лёд
От тяжелых аккордов Пинк Флойд.
Плавится лёд отчуждения, воздух горяч.
Соткан из боли предчувствия яростный плач
Соло-гитары, играющей соло отбоя...
Медленно рушится мир на меня сквозь окно.
Стылые звезды раскалываются на части.
Голос зовет одиноко, почти безучастно,
В путь, по обочинам детства, пока не темно.
...Голос заката, усталая память войны -
- Речь не о том... На знамёнах, отмеченных болью,
Голая изморось стынет мучительной кровью.
Свет одиночества. Отсвет безумной Луны.

Я почти не искал.
Я не видел почти ничего.
Только сразу, на ощупь, на память я вышел из дома.
И затеплился след изувеченный, нужный, знакомый.
И не нужен был ни переводчик, ни сам перевод.
Вот и кончился первый отрезок пути. На камнях -
След обугленных взглядов,
Трава перекрашена, поздно...
Проникая насквозь, переменчиво холоден воздух.
И становится пеплом, и весь израсходован страх.

29.10.89





Неправильные дети

Под белым небом странной страны,
Мешая торговать пирожками с содой,
Я наблюдаю странную жизнь,
Звучащую непривычным аккордом.
Здесь не найдешь стандартной цифры,
Номера сбоку, печати слева.
... Режущим лезвием, теплым ветром,
Нарочно карабкаясь по лестницам вверх,
Скользят по фирну, движутся к небу
Только что или тысячу лет
Назад - родившись - неправильные дети,
Дети, неправильней которых - нет...

Тонок ход светлых теней,
Синей музыки, переходящей в крик.
Резок рот, повернутый к ветру,
Странны глаза, хрупок голос...
Что еще может быть больней, чем -
Неправильные дети! -
Как вас зовут?
Неправильные дети! -
Где ваш дом?
Неправильные дети! -
Страшен ваш путь
В мире, повернутом кверху дном.



Под ветром

Под ветром
Колышется огонь.
Ты веришь, ты думаешь и ждешь.
Алеет полоска над землей
И режет город, как нож.

За шагом
Колышется туман.
Мой голос
В тумане не слыхать.
Уходишь,
И ни к чему барабан:
Рукой до неба подать.

Мы сами разбудим силу огня
И сами
Сгорим на этом огне.
Пожара
Уже нельзя избежать:
Под солнцем гибнет и снег.

Ты слышишь?
Стучат по камню шаги...
Но это
Еще не поступь, а - снег.
Но тише
Его неслышной ноги -
- То, что ты видишь во сне.

Я вижу
Промытую даль,
Как после
Грозы по весне.
Надышит
На эти стекла вуаль
Тобой утоптанный снег.

До завтра. Когда все будет другим.
До завтра: там светел синий маршрут.
Но знаешь,
Слова, что мы говорим -
Того же пламени ждут.


Под шелест тополей

Под шелест тополей
По выжженным путям,
По серым перекрёсткам
Рисунков и имён -
Идём туда, где
Вода ещё лечит.

Когда придёт беда,
Когда придёт огонь,
Когда все эти ---
Заступятся за нас,
Я выберу сон
Разорванной речи.

Это земля,
Или всего лишь шаг.
Это нельзя
Сделать внезапным.
Это велит,
Или всего лишь просит.
/Это не мы -
Это всего лишь осень./
Это не то, что можно понять /решить/,
Это ветер,
Который уносит всё.

На серых корпусах,
И на глазах твоих,
И на твоём лице,
И на твоих руках
Есть что-то, что мне
Кажется снегом.
И шёпот на ветру
И голос тишины
И белая луна
И старая печаль
Приходят как снег -
Затерянным следом.

Это земля
Или всего лишь голос.
Это нельзя
Сделать внезапным.
Это велит,
Или всего лишь просит.
Это не мы -
Это всего лишь осень.







Пробный блюз

Последняя строчка становится первой,
а первая снова готова жить,
и снова кто-то спросит: нельзя ли без нервов?
- Пожалуйста, можно, но стоит ли с этим так спешить?

По белому асфальту в далекую осень
идём потихоньку, считая шаги...
- Нельзя ли побыстрее? - прохожие спросят.
- Пожалуйста, можно, - но быстро бегать мне не с ноги!

Вы можете не петь, если вам легче,
но блюзовый старый привычный квадрат
в последнее время настолько стал доверчив,
что слился с рок-н-роллом, и между ними нет преград...

Я в блюзовом ритме шагаю, ребята,
я чувствую тональность, аккорды и ключ,
и если я дотопаю до рыжего заката,
я надышусь синкопами пропитанных дождями туч...

Посох сух


Посох сух, неярок свет.
Звездный пух - до горизонта...
Ты подумай - сколько лет
Горизонт звенит негромко!

Ты подумай - сколько нас
У костра сидело рядом!
А теперь - он погас,
А другого нам не надо.

От распахнутых глаз,
От последнего решенья
Уходили не раз
По траве, без разрешенья...

А теперь, в тишине,
Звон травы еще прекрасней.
Звездный свет - в вышине.
Разве может он погаснуть?

На холмах, на реке -
Кто сегодня зажигает
Семь костров - чтоб лететь?
Кто сегодня улетает?

Нам не надо ни труб,
Ни галопа, ни погони:
Песня высохших губ.
Танец вскинутых ладоней.

Приносящий свободу и свет


Приносящий свободу и свет,
Эта музыка для тебя.
Я играю её, Когда за окнами нет дождя.

Я не знаю имя твоё,
Но я видел твой силуэт
На краю горизонта, когда дождика нет.

И я слышал несколько нот,
Прилетевших издалека
Из неясных широт, где дождика нет пока.

И я чувствую запах трав,
Запах моря и запах скал,
Прилетавших оттуда, где дождик идти устал.

И я не знаю, куда идти,
Что мне петь и кого искать,
Я только знаю, что дождик может пойти опять.

И я вдыхаю свободу и свет,
И я вглядываюсь в тебя,
Пока за окнами нет, пока за окнами нет
Дождя.

8.11.93.

Присоединить гитару к руке

Присоединить гитару к руке
И глаза открыть.
Голос и гром в светлой тоске
Соединить.
Грифом не касаясь стен,
Декою - ветвей,
Собственных не чувствовать вен
Кожею своей.
Новый день. Новая печаль.
Не плачь, не плачь.
Именно в этот час
Умер трубач...
Гриф перехвати - что ещё делать -
Выше, выше...
Новый мотив,
Новый напев -
Тише.

22.11.93.


Птицы

Птицы в отпуск улетали
В паутине облаков,
Понемногу исчезали
В быстрой лёгкости штрихов.
Птицы стаями большими,
Перепутавшись, летят.
Птичьи перья, Птичьи крылья
Над домами шелестят.
Тёмно-синею ладьёю
Месяц скрылся в облака,
И остались над землёю
Два неправильных штриха,
Два объема в небе сером
Среди серых облаков,
И второй ушёл за первым,
Не осталось их следов,
Не осталось даже дыма -
Струи дыма не для них -
В небе сером, в небе зимнем
Ничего не изменив.


Пусть во тьме зажигается резкий огонь

Пусть во тьме зажигается резкий огонь.
Протяни мне на память ладонь.
Я увижу холодные блики лица,
Освещенного не до конца.
Если ты разрешишь, я забуду тебя.
Только пусть поезда затрубят.

Увезу вместо памяти резкий огонь.
И какую-то просто ладонь
Не запомню: в тени остальное, в тени,
Не помогут увидеть огни.
В уносящийся в даль перелётный фургон
Не проникнет ни смех, ни стон.

Неизвестно откуда, зачем и когда
Не заноют уже провода.
Я ушёл и оставил на чистом полу
Только ворох одежды в углу.
Я не думаю, чтобы я вовремя был
В этом царстве снегов и чернил.

Октябрь 1989

Реки связаны с тобою

Реки связаны с тобою
Навсегда, навсегда.
Горы связаны с тобою
Навсегда, навсегда.
Всё, что светится и плачет,
Как всегда, как тогда.
Но лица не увидать,
Может быть, никогда.
Ветер вровень с альбатросом,
Два крыла, поворот,
Он всегда уходит косо,
Он всегда ветер пьёт.
Неподвижен, смотрит мимо,
Клювом трогает свет,
Разрывает паутину
Перепутанных лет.
У зеленого покоя
Сто путей к синеве.
Это связано с тобою
Наяву и во сне.
Небо вольное от нитей,
И трава до небес,
И последняя молитва,
И последний порез.
От границы - ты и ветер
Станут падать наверх,
Оставляя сны о лете
Да придуманный грех,
Оставляя всё на свете,
Уходя навсегда.
Но лица не увидать
Никогда, никогда.

18.02.96. Сахрай


Сама собой
Мелодия не хочет уходить.
Как солнце медлит
Музыка над самой головой.
Отсвечивает в листьях,
Шепчет: «Не так быстро...»
Над тёмною водой. -
Её не вспомнить, не забыть.

Проходит ночь,
И скорость замедляя до нуля,
Свистит в траве мотив,
Оставленный без слов,
Какой-то, пусть - не названный никак,
Никто, ни у кого в гостях...
Надеюсь, солнечная кровь
Не даст ему уйти
К бескрылым кораблям.

Мотив знаком. Он - солнечное лето без конца.
Когда пройдёт зима, он будет тут как тут:
Под кожей и на сетчатке глаза
Одной и той же фразой он зазвучит:
«Сама собой
Мелодия останется в живых,
Когда останется в словах.»

Она не подчиняется нигде и никому.
Когда мосты давно и без причин разведены,
Колышутся осенние дымы,
И листья просят: «Спой о том, как ветер укачал
Двурогую луну...»
Но мне не надо луны. Нет никакой глубины
В том, как она летит навстречу.
Поезд ушёл далеко. Поезд ушёл высоко.
Там - осень - лишь фигура речи.
Солнечные капли лечат всё.
Каждый, кто попал туда - спасён - и вечен.

Январь 2000



Светает на всей Земле


Светает на всей Земле
Светает, и нет причин не петь,
Не петь и не танцевать,
Не видеть и не пытаться лететь.
Прямо над головой ветра
Дуют со всех сторон. Скоро
Тот, который делал деревья,
Увидит, как мы идем
За белый туман. С нами
Музыка наша.
Мы танец сыграем и песню спляшем
Там.

Осталось
Совсем немного.
Ты ведь больше ждала, ей - Богу,
Лужи просохнут, и мы увидим
Рождение ветра вверх. На днях,
А может, может и раньше
Будет понятно,
Что делать дальше.
Вот твой индеец,
Вот мой голос,
И я надеюсь,
Погода будет
Благоприятствовать нам.

Светает на всей Земле
Светает, и нет причин не петь,
Не петь и не танцевать,
Не видеть и не пытаться лететь.
Прямо над головой ветра
Дуют со всех сторон. Скоро
Тот, который делал деревья,
Увидит, как мы идем
За белый туман. С нами
Музыка наша.
Мы танец сыграем и песню спляшем
Там.

Март 96. Буково


Рисунок

Светотень.
Я хотел рисовать на поверхности шара,
Как обычно, набрав из ведра паровозного пара.
Но, как было замечено, это по-прежнему рано.
Ничего: я дождусь оверштага, не то - оверсана.

Обязательно надо, чтоб свет получился поярче,
И не то чтоб, - просто, об этом просил меня мальчик:
Он держал у виска парабеллум под Спасскою башней,
И еще он просил, чтобы я поскорей это начал.

Я наметил ладонью - где небо, и дальше - ни с места,
Я хотел отыскать его, чтоб рисовать это вместе,
Но король государства Изъеденных Известью Лестниц
Приказал расстрелять его солнце, и жить стало не с кем.

Я искал государя, я был не похож на живого,
И для цареубийства и крови все было готово,
Но над городом красное солнце, и гимн уже новый,
И осколком от бомбы лишь ранило городового.

Я хотел рисовать - рисовать на поверхности куба.
Я же помнил и жест, и сухие от выстрелов губы,
Я все помнил, но память была обесцвечена грубо;
Только трубы дымят в ней теперь, только медные трубы.

Кроме дыма, позвольте заметить, я слышу две ноты.
Это ноты отбоя - октава - знакомо до рвоты.
Я еще ничего не решил, но вокруг - идиоты.
Я хочу рисовать. Уберите свои пулеметы.

Уберите. Я буду писать на поверхности неба.
Я и мальчик уже не желаем ни зрелищ, ни хлеба,
Он у горла с ножом, он у неба с гитарою белой.
Мы хотим рисовать. Уберите солдат, королева!

Уберите солдат! Мы хотим рисовать где попало!
Что нам снег, что кресты на иконах! Нам этого мало!
Боже мой, мы хотим рисовать - разве это так плохо?
Но уводят его. И народу, естественно, по ***.

Я уже не хочу рисовать, но постойте ж черти...
Почему все попытки дышать здесь кончаются смертью?
Только штемпель "СА" и дурацкий сургуч на конверте,
Только это, - это достаточно важно, поверьте...

* * *
Voile. Мефистофель смеется. Рисунок окончен.
Посмотрите внимательно: Вам не знаком этот почерк?
Это мальчик меня рисовал на поверхности точки,
Это точка. И с боку еще. Стало быть, многоточие.
Это мальчик меня рисовал. Это сделано ночью.
Это мальчик меня рисовал. И рисунок окончен.


ок. 93 г.


С веточкой жасмина в руке
Ты проходишь мимо,
Ты идёшь налегке
Твои глаза зеленеют от трав
Ты выступаешь на рассвете,
Ты не знаешь - кто прав,
Кто виноват,
И для чего это знать,
Если ты решила ничего не менять?

Сто раз я говорил себе - это мираж,
Твой голос и жест -
И не их и не наш,
Твои узкие кисти и мечтательный взгляд
Не приглашают за тобой всех подряд.
Я знаю - ты проходишь мимо
И мимо пройдёшь,
И если ты никогда не вернёшься - то что ж
С того? Я тоже веточку в руки возьму,
Я тоже научусь не желать ничего
И не идти ни к кому.

Но это только обещания сна:
С веточкой такою
Можешь быть ты одна.
Твои глаза уже синеют от туч
А в волосах играет солнечный луч,
С тобою вместе приходит гроза,
И, как сказал один поэт:
Да я ж не против, я - за!
Я только за - и если больно - пускай.
Ты только веточку не выпускай из рук...

Ок. 87г. Свердловск.




В ритме фар

Свет фар - смысл. Все остальное - ложь.
Светит твое лицо в памяти мотоциклов.
Гулом бетонных мостов -
в речитативе шин.
Вижу твое лицо,
слушаю твой голос.
Стоп - остановка дней.
В памяти стонет свист.
Сутолока шагов
скомкана, словно пленка.
Стоп - и твои шаги
щелкают в тишине,
Щелкают день и ночь
подковками жеребенка.
Звук слов - ложь. Свет фар - смысл.
Солнечный звук строк
движет перо пучины.
Но цокот шагов стих,
шепот веков стих,
Строки стихов - в пыль,
вместо часов - пружины.
Но выйди со мной в дождь,
Выйди со мной в ночь,
Двигая тень дерев
Призраком передвиженья.
Но выскажи мне все,
Выскажи все вновь,
Выплесни мне в лицо
кипящую боль презренья.
Но, тронув рукой ночь,
Утро придет вновь,
И облаков лед
вылетит над рекою.
И время бежит прочь,
Дорога бежит прочь,
Ветер летит прочь
И не несет покоя.
Будто бы все здесь,
Будто небес весть,
Будто Богова песнь
Режет нездешней тоскою
Это пришел свет.
Это засыпал снег
Вместе с вопросом ответ,
Меня вместе с тобою.







Свирель

Свирель.
Она упряма, как река.
Естественно, издалека
Она звучит...

Я пью
Её холодноватый звук
Под барабанный перестук.

И сыт,
И пьян,
И не могу понять - зачем
Свирель захватывает в плен
Мое лицо.

Сквозит.
От верхней ноты на ветру
Свирель очерчивает круг
Своим кольцом.

Зовёт
Под белый полог без колонн,
Под небо, льющее сквозь сон
Свои лучи.

И - смерть
С веселой жизнью наравне
Недвижной вечности и тьме
Несёт поклон.




Мой олень

Свой голос не вплетая в общий хор,
Я буду петь, пока горит простор,
Пока горит простор,
Пока он пуст и полон боли,
И снегопада бесится костер.

Рука устала, сдерживая тень,
Но каждый новый день
Мой светлый сказочный олень,
Превозмогая боль,
Идет по сказочному кругу,
Спешит под можжевеловую сень.

Его глаза пылают вечным днем,
Ему шиповник стелется ковром,
Он знает - там, где он пройдет -
Утихнет злая вьюга,
И лесоруб не стукнет топором.

Английская мелодия звучит:
Олень и можжевельник,
С ними - дерево самшит.
Я буду петь о них,
Пока горит простор и вьюжит,
Пока Луна над миром ворожит.

Когда же лунный ветер улетит,
Пускай поет другой, пускай мой голос замолчит.
Моя пора лишь только потому,
Что темень злится,
А там, где лето и любовь,
Струна светлее солнца зазвенит.

Ок.1989


Северо-запад

Северо-запад не отпускает грехи.
Та сторона реки - вечный закат.
Голос во сне говорил, что бетон погиб.
Смерть - как облака.

Попробуй спеть как раньше,
Попробуй прыгнуть в небо.
Попробуй голосом исполнить
Перемену ветра.
Чужой рукою тронуть
Сталь телеграфных проводов,
Освободить любовь.

Сталь - в перемене ветра
Ветер - рукою тронуть
Голос во сне
Та сторона
Вечный Северо-запад,
Бетон в тумане - тонет...
Какая разница, как стоят слова?

А там на велосипеде
По тополиным веткам
Уже без нас
Шумит иное лето.
Там - перемена ветра.
Там - переправа в небо.
Там...

Январь 2000

Серым причалом

Серым причалом закончится путь до черты,
А за чертой океан распахнул синеву.
Кто обернулся назад
К дамбам пустым,
Видел, как ветер за ними
Тронул сухую траву.

Тронул траву, догнал, отступил /подступил/, отстал.
С новым порывам снасти звенят сильней.
Ветер другой
Знает другие места,
Звёздный огонь,
Голос забытых дней...

Серым причалом закончится путь до черты.
Синим прибоем встретят нас небеса,
И я хочу увидеть,
Как улыбнёшься ты,
Когда ты услышишь ясные голоса
Тех, кто встречает туманные корабли...
Тех, кто встречает туманные корабли.




Слышал ли ты звон уходящей стрелы


Слышал ли ты звон уходящей стрелы?
Серый полуденный дождь зажёгся за ней.
Это - рисунок тушью,
Но оттого, что тушью - ещё больней..
Гляди - это пасмурный конь на дыбах,
И во рту всё горше, и руки режет,
И снова откуда-то взялся страх,
И ты понимаешь его неизбежность,
И с каждым шагом трудней дышать,
И нет ни смысла, ни капли смеха.
Что-то уходит - и не удержать,
И если крикнуть - не будет эха.
Вниз, по вертикали - вниз.
Это дым и огонь - по соседству.
Вниз. Город находит средства
Чтобы тебе не увидеть лиц.
Новый
Рассвет в пути,
Но
Он будет другим совсем, и
Мы
Только путники,
И нам просто предложен обмен:
Вот склон, где я опять иду вверх,
И вот здесь будет падение вниз,
И вот сон - это что-то из высших мер,
И вот ты - это мой первый приз.
Спасибо дождю, что не хочется пить.
Я рад декабрю - он холод провёл стороной.
Спасибо Христу - Он позволил мне часто жить,
И спасибо тебе, что я уже больше не твой.
Но вслушайся в ночь - это снова уходит стрела...

1989

Солнце на глазах

Солнце на глазах,
Солнце в голове,
Кто увидит тени на серебряной траве?
Отблески луны
В чёрных волосах -
Кто увидит солнце на полуночных часах.
Ветер на заре
Сны уносит прочь,
Тем, кто был в игре, он попытается помочь.
На последний шаг
Бросит взгляд закат.
Сонные ресницы, словно листья, шелестят.
Ветер и закат,
Солнце и луна
Выведут наружу из серебряного сна.

Солнце на глазах,
Солнце в голове,
Кто увидит тени на серебряной траве.

Кто увидит тени на серебряной траве.
Солнце на глазах,
Солнце в голове.


Спи. Разве тебе больно спать


Спи. Разве тебе больно спать,
Если рассвет бьёт по глазам?
Я бы хотел нарисовать
Свет, льнущий к твоим волосам.

Спи. В яростном свете дня
Дым сигарет вытянет прочь
Спи. Не смотри на меня -
- /Сон сохраняет прочерк/

В этом только моя вина:
Корабли покидают причал.
Птицы улетают от нас,
Но это только моя печаль

Сумрак густ на твоих плечах,
Но свет - в уголках глаз.
Спи. Я готов молчать
В промежутках собственных фраз

Там, за окном, облака начинают день
Отражают свет
Там, в глубине сна, волшебный олень,
Но он не даст ответа -

- Что кроме этих облаков и этого сна
Внутри и вокруг?
Спи. Больше ничего не надо.
Замыкается круг.

Видеть тебя. Знать, что ты спокойно спишь -
- всё, что мне нужно.
Там, где кончается окружность твоих рук - тишь
И стужа,

Там на двоих качается одна луна -
- Полный фонарь,
Там напоит меня чаем бесконечного сна
Ласковый январь.

Он заметёт следы. Отведёт во льды. - спи.


Спит в глазах былая радость

Спит в глазах былая радость.
Голос гор звучит вдали.
И невнятная усталость
Опустить лицо велит.

Спит и видит сон о нас.
Под ногами голый город,
Над домами жёлтый газ.

Звуки мерно бродят рядом,
И, рассеивая свет,
Где-то движутся отряды
Заколдованных планет.
Стопки рисовой бумаги
С акварелями ветров
На больничных тротуарах
Разложил привычно Бог.

Пахнет марганцем и маслом
От стерильных корпусов.
Акварели пишут красным,
То есть - пламенем костров.
Чей-то профиль над стоянкой
Нарисован неспеша.
Но ему не надо рамки -
Он оправлен в небеса.


Срок огня и льда в огне


Срок огня и льда в огне
В распахнувшемся окне.
Там движенья, силуэты,
Словно искорки на дне.

Вместо стенок - тишина.
За границей нету сна.
Небо сдвинулось и медлит,
Растворяется стена.

По лесной дороге - вброд.
Стало всё наоборот.
Ветер - вверх, а реки мелки -
Зря построили мы плот.

Светит звёздная земля -
Там раздолье кораблям.
Паруса поймали ветер,
Но не слушают руля.

Небо - грозный океан,
Побережье дальних стран.
Понимаешь, эти волны
Предвещают ураган.

Сентябрь 98. Буково.



Песня марсианского мальчика

Строго ложатся строки памяти вечных дней.
Будет верней сломать пополам - что держишь.
Каждый, давая уроки, дарит набор теней,
Сдавливает и ломает меня, как стержень.

Я из другого теста: места хватает вам,
А для меня даже вакуум плывет, как масло.
Что же ломайте с хрустом все, что я вам отдам,
Под облаками багрово-тупого Марса.

На освещенной кромке тело уходит вверх,
Бьет горизонт насквозь, наповал, наотмашь.
Что же, любая гонка вправе закончить бег -
И я оставляю ваш век, оставляю взвод ваш.

Я остаюсь таким, как каждый запомнил меня.
Мне наплевать, кто каким меня здесь запомнил.
Я остаюсь ухмылкой, диким капризом дня,
Фразой по типу: "Ветер не гасит волны".

Пусть все слова и краски встанут за вас стеной.
Стены кладем, я потом сообща ломаем...
А мне надоели сказки. Я ухожу домой -
В отпуск, который за ощутимым краем.

В отпуск, который за ощутимым краем.





Там, где мы есть,
В этой густой воде
Принято плыть
Или глядеть на дно.
Там, где мы есть - это почти нигде.
Там, где мы есть - это и есть наш дом.

Холодно или жарко
Ветер на языке
Новогодним подарком
Льдинами на реке.
Но ветер - это неважно.
Небо - бетонный мост;
Там по опорам сажей:
"Незачем
Задавать вопрос."

Это не так уж плохо, что сердце болит:
Слава Богу, значит, оно ещё есть.
В серых глазах - причальные фонари,
И где-то за третьим небом подул норд-вест.

На проводах - изморозь, или грязь?
Кто это там молчит за левым плечом?
Я вспоминаю: там, где искрится наст,
Нас всегда ожидает дом -
За треснувшим льдом.

декабрь 98. Буково.

на краю

Там на краю уже не важно, чего,
Не важно, зачем и не важно, когда
Быть может снег, а может быть, Новый Год
Заставит в ночи запеть провода,
И этот голос тронет рамы окна,
И я буду знать, что это за мной -
Какой-то сказочник из детского сна
С печальным лицом и светлой трубой.

Просвет поманит за собой, за собой
(Наверное, там не будет ночей)
Печальный мальчик по имени Бог -
Неважно, куда и не важно, зачем,
Но как мне хочется дождаться его,
Но как длинна моя прощальная ночь.
Быть может снег, а может быть, Новый Год,
Быть может, он мне захочет помочь.

Там на краю уже не важно, чего,
Не важно, зачем и не важно, когда
Быть может снег, а может быть, Новый Год
Заставит в ночи,
Заставит в ночи запеть провода.


Белый стан

Тёмный склон.
Снег оставляет следы на лицах
Себя забывших деревьев.
Кто спешит?
Не оставляя следов на оголтелом просторе,
Где сердцевина сказки
Роняет сонную дрожь
На непросохшие травы
И капли падают на
Песок, оставленный ветром,
Летевшим мимо дождя...

Мы подготовлены ждать,
Что скажет ветер.
Мы подготовлены петь,
Когда не слышно ни звука.
Мы подготовлены быть
Атакой сонного лука,
И наши сны - навсегда.

Белый стан.
Оттенок каменных склонов.
Ровный шаг
Ведёт в бездонную синь.
Если
Заливает дома
Давно предсказанный ливень
И влажный камень сквозит,
Качаясь в люльке ветров,
Прицельно бьющих насквозь,
Располагаясь, как мы,
Что означает единство,
Мы - обреченные быть.
Мы не узнаем - что дальше.
Мы только следуем за
Высокой поступью звезд.
Мы - восходящие там, где не означены связи,
Пересекая листву...
За каждый сделанный шаг выплачивая о капле
Веселой крови лесной,
Оттенком схожею с Солнцем,
Но ждущей вспышки наверх,
Пути где станет светло.
Мы - обреченные петь...
Попробуй, сделай со мною
Хотя бы пару шагов.
Я ожидаю.

29.02.96. Буково.






НОЧНАЯ ТРАССА

Только флейточка во сне
Бредит, бродит по лесу.
Нет огней до слова "снег",
Сказанного голосом.

Остановка "Снегопад"
Сонного автобуса.
Две гитары невпопад...
Где пространство голоса?

Как же выйти под таким
Снегопадом сумрачным?
За рекою тает дым,
Шум похож на уличный...

Стынут ветви на ветру.
Кто же это в гости к нам?
Или снится поутру
Тихий постук по стеклу?

Флейточка! Гостей встречай!
"Ля - соль - ля - ми - ля - до - ре - ми..."
Полуночный чёрный чай
Выпит навигаторами.

Две планеты на пути.
Трасса. Ночь. Восточный ветер.
Переделанный мотив -
Переломанные ветви...

Облик на небе ночном
Незнакомого светила...
Бьётся в пламени свечном
Электрическая сила.

Декабрь 97. Очистные - Буково.



Темнее

Трогай. Пожалуйста, трогай
Потому что с часу на час
начинает темнеть.
Скоро
не увидишь дороги,
даже если вплотную глядеть.
Трогай,
по нашим следам
лезет белый медведь
С оскаленной пастью.
Трогай,
нам надо успеть
Надо
до темна, до заката добраться к реке,
К той, что течет вдалеке.
До неё
через снег,
через топи болот,
Не бегом
быстрым шагом,
зная, что долго идти
Хорошо зная,
что только тот и дойдёт,
Кто сотрёт ноги
в пути.
Потому что,
увидев кровь
на синем снегу,
Тот, с оскаленной пастью,
не захочет нас гнать
Потому что
взявший
розовый след на бегу
Иногда начинает хромать.
А петлять -
слишком поздно,
Раз скоро будет темно,
И тогда, если не доберемся к реке,
Потеряв направление,
двинемся вспять
От реки, что течёт вдалеке.


Уходит ночь


Уходит ночь, костры погасли,
Крыши домов сухи.
Можно считать,
Что это и есть надежда.
Звон на рассвете - это отчасти
Транспорт, точней, стихи;
Ночью и утром
Звон проводов всё реже.

Режет на части утро и вечер
Что-то, что будет днём,
Что-то, что будет
Светлой как ткань ночью.
Ветер колышет деревья и травы,
Дарит спокойный сон.
Каждый его порыв -
Неточен.

Каждый его оркестр созвучен
Нашим с тобой шагам,
Гулким шагам
По коридору лета.
Рокот моторов, мокрые тучи -
Всё, что понятно нам -
Станет игрой, прощанием
Или приветом...


Уходя на восток


Уходя на восток, холодело зеленое лето.
Стыли пальцы, и ты стала кутаться в теплый платок.
И тогда я подумал: отомстить бы за это -
За ушедшее лето, за осенней листвы лоскуток.

Холода вяжут вязь шерстью снега на спицах проспектов.
И буксуют машины, запутавшись в белых клубках.
И опять я подумал: отомстить бы за это,
Убаюкать бы снег,
Унести бы его на руках...

Чем забита твоя голова

Чем забита твоя голова?
Ветром, листьями, голыми бабами,
Синее небо, сухая трава,
Светлыми эльфами, чёрными гадами...

Пачка "Кэмел" и "Алиса в стране чудес"
Стоят одинаково.
Меньше стеклотары,
Чем дальше в лес,
Полный знаками

Ржавого железа, снега и дров;
Отец нарубил ещё.
Надгробными плитами,
Покрытыми словами из снов - страшных снов -
- Город мой вымощен.

Пачка "Кэмел" и "Алиса в стране чудес" -
- Что в них общего?
Но кроме прочего - на горизонте - лес -
- Кроме прочего...

Можно покрыть песок миллионами рун:
Море смоет всё.
Можно сойти с ума от тысячи лун,
Но - вполголоса.

Можно уснуть и видеть сны о весне,
Потом - повеситься,
Но я опять выбираю тающий снег -
- Снежную лестницу.

17.05.93.


Это вальс далеких дней

Это вальс далеких дней.
Ночь его поймёт едва ли.
Это музыка коней
И разодранных сандалий.

Мы немного подождем
До утра, часа четыре,
И сыграем, и споем,
Форточки раскрыв пошире.

Это тени лошадей
На стене, и тени веток,
Это то, что пелось летом,
Если делалось теплей.

В городах на полпути,
К перевалу на закате...
Нам с тобою не дойти:
Этой музыки не хватит.

Это время, Елена

Это время, Елена,
Осторожно стекает на серую зыбь,
И пустой партитуры
Голый локоть на сломанной скрипке.
От несказанных фраз,
Недосказанных к часу молитв,
Погружённым в минор,
Нам отказано даже в улыбке.

Или ты отойдешь,
В этот сумрак, и память сотрёшь
И оставит Господь
Наши руки в печальном покое,
Или ты подождёшь,
Хоть немного еще подождёшь,
Может быть я прорвусь
Через завязь жестокого моря,

Или мы помолчим
И помашем руками вослед
На безропотный взлёт
Альбатроса, крылатого штилем,
Или да, или нет.
Или всё-таки "да", или "нет",
Или что-то ещё,
Что-то вровень с твоим "или-или"...

А постой-ка, вглядись,
Может это уже и не мы,
Устроители свадеб
По нотам чужих оркестровок,
только в этой ночи
Неизвестны ни верх и ни низ,
И не нет, и не да -
Только пыль на обочинах слова.

Это время, Елена,
Осторожно стекает на серую зыбь,
И пустой партитуры
Голый локоть на сломанной скрипке.
От несказанных фраз,
Недосказанных к часу молитв,
Погружённым в минор,
Нам отказано даже в улыбке.



Мелочи дня

Это просто мелочи дня
Вкус сухого вина
Отсвет витрин.
Это просто мимо меня
Уходит весна.
Я остался один.
Не отождествлённый ни с чем
Вкус, запах и цвет.
То, что было касаньем,
Блики в зрачках трубачей
Скажут, что прощения нет
И исполнят танец прощанья.

Мелочи дня.
Горсть городов,
Гроздья планет...
Но для меня
Выход готов,
Раз выхода нет.
Край облаков, он -
Режет ладонь
Светлым ножом.
Это просто сон.
Подними лицо. -
На небе пустом.

январь 2000


Яблочные дольки

Яблочные дольки утренних снов,
Забавно…
Город за окном,
И свет ещё не выключен в окнах.
Здравствуй, милый выдумщик бессонных ночей.
У тебя не бывает заспанных глаз
Ты не спишь, это значит -
Не гасишь свечей.
Странно.

Окна на морозе в белых узорах.
Иней.
Руки без перчаток больше не болят,
Но мёрзнут.
На первом трамвае - в колючий снег.
Резко различаю собственный смех.
После твоего ухода
Чуточку дрожит
Воздух.



Я в толщу скал

Я в толщу скал,
Я следом, невесом,
Туда, где задышал мой новый сон,
Под серым небом наугад,
Под низким,
Под странными небом,
Под чужим лицом.

А листья лягут, зашумят, заснут...
По ним уйду в неведомый маршрут,
Туда, где по седым вершинам кистью
Художники и пастухи пройдут.

Лицом назад, на запад, на закат
Ушёл с дождями первыми мой брат,
Тот незнакомый, не существовавший,
Меня смелей и радостней стократ.

Теперь решают люди у воды -
В снегу и травах - чьи лежат следы?
Я говорю им - всматривайтесь лучше,
В осенний сумрак всматривайтесь лучше,
И в отшумевший вслушивайтесь дым.

И коршун в небе.
И звезда - в ночи.
И старый филин горестно кричит.
И белочка орх кедровы лущит,
И белый путь пресветел и пречист.





Закатная помощь

Я выдумал дом с черепицею старой,
с одною горящей свечой,
с висящей на гвоздике старой гитарой,
с единственной в небе звездой.

Я выдумал дом без дверей и без комнат,
без пола и без потолка.
Мой дом никогда, никогда не заполнят
ни страх, ни беда, ни тоска.

Там шорох волны заменяет пластинки,
там вечное лето живёт,
ни мебели там, ни шкафов, ни пылинки,
ни изгороди, ни ворот.

Вот в дальних горах затрубят, собираясь,
отряды усталых людей,
чтоб солнце, поднявшись, опять разгоралось
в унылой стране площадей.

Из этого дома, по рыжим тропинкам,
уйду, чтоб вернуться опять,
чтоб ноги хлестали тугие травинки,
чтоб тех, кто остался, собрать.

Я буду идти по закатным дорогам
вдогонку ушедшему дню,
и будет мой путь то крутым, то пологим,
и я ему не изменю.

И если в дороге мне встретится полночь,
звенящая полночь моя,
я знаю - придёт мне закатная помощь,
я знаю - закат за меня.



Я из мира, которого здесь нет


Я из мира, которого здесь нет,
Да и где он есть - неизвестно.
В запыленный зал - золотой свет
И наверх по одной из лестниц.

Начинается путь, и звенит нить
Дня без войны и смерти,
И привольно в небе облакам плыть,
Когда мотив запоет ветер.

Там, на границе времени сна,
Видно, что Земля - одна.
А если перешагнуть,
Будет бесконечный путь.

Я помню, как улетал
Белый как снег стан.
Ты вел этот стан к звезде,
И все это было здесь.

А мы все смотрим и смотрим немой фильм,
Которого нет вовсе,
& I wanna tell you that I feel
That the end of this film is so sad

А я из мира, которого здесь нет,
Да и где он есть - неизвестно.
В запыленный зал - золотой свет -
И наверх по одной из лестниц...
99 Ек-г



Я не вернусь

Я не вернусь.
Пусть будет новое лето там,
Где есть старые здания, и
Где начинается ночь.
Уходят прочь
Все поезда и трамваи, и
Подъезды и лестницы, а я -
Я не вернусь.

Я не вернусь.
Я никогда не увижу вновь
Такие лица, такие сны,
Такие улицы и траву.
Я наизусть
Хотел бы выучить эти дни.
Они последние, и они
Уже проходят, а я
Скоро проснусь.

Я не знаю - зачем эта лампа горит

Я не знаю - зачем эта лампа горит,
Но она освещает часы.
Бесконечное время устало и спит,
Притворяясь ребенком босым.
Остановленный ветер рисует во сне
Акварелью свои чудеса,
А потом обращает их в медленный снег,
Закрывая от смеха глаза.
Так рисует ребенок, так светит звезда,
Так приходит пора улетать.
На промерзших платформах в чужих городах
Невозможно имен отыскать...
Ну и что же, зато освещен небосвод -
Неизвестно, зачем освещен.
Ты на выходе выдумал выйти, но вот
Оглянулся и просишь: "Ещё..."

1996.Буково.


Вариации на тему листьев и льда

Я часто брожу без цели
по этим безликим
улицам,
Стучусь в безликие
окна
И слышу привычный ответ:
"Кто там стучит? Уже поздно,
темно, безлюдно и холодно,
И, кроме того, как видите,
хозяина дома нет".

Тогда я в осеннем ненастье
кружусь, подметая листья,
К автобусным
остановкам
В безлюдьи заката ползу;
Несутся тёмные птицы
в пустом, обесцвеченном небе.
Шуршат просохшие листья
в свету уходящего дня.

И часто моё состояние
подобно клочку
бумаги
Меж косяком и дверью -
с надписью: "Был. Не застал".
И я, изнутри промёрзнув,
промокнув в осеннем ненастье,
Так тоскую о доме,
где бы сидели друзья.

Чтоб я постучал, и открыли,
И весело было б сушиться
У тёплой, сухой батареи,
Глядя в окно на дождь...
Но нет, ничего подобного
мне, видимо, не дождаться,
И я превращаюсь в листья
и в этот осенний дождь.

Я падаю с голых веток,
я льну к холодному небу
Касаясь поверхностью мокрой
асфальта холодных
дорог,
И лето, звеня комарами,
становится памятью листьев,
Памятью трав пожелтевших,
дымом холодных костров...

Когда же начнут сжигать их,
эти желтые листья,
Сжигают мою
душу,
И дым в моем горле стоит;
И лишь замерзают ливни,
глаза мои замерзают,
И плакать больше не могут,
звеня от ударов
зимы.

Но вот и метели кружат,
и стужа пошла не на шутку
Выскабливать тротуары,
выбеливать провода,
Тогда я седею от холода,
я настом промерзшим делаюсь,
Я память морожу инеем
Синих
разводов
зимы.

И если мальчишки смеются,
пиная весело льдинки,
Сбивая с карнизов сосульки -
я падаю к их ногам.
Пускай уж лучше мальчишка
меня разобьет на асфальте,
Чем разобьюсь, упавши
с двенадцатого этажа!

Ох, как мне весело биться
в их маленькие
ботинки!
Как весело биться со звоном
у быстрых маленьких
ног!
Не может быть смерти лучше
чем смерть голубой
льдинки,
Когда об неё запнётся
маленький сапожок.

ок. 89 г. Свердловск.