Избранное 2009

***
Слушай, из меня стихи такие странные полезли,
будто они где-то жили в сердце, стучали в горле,
по утрам серебрились на гранях бритвенных лезвий
и вдруг - попёрли!
 
Попёрли так, что не знаю, что с ними делать.
Если все записывать - недостанет бумаги.
Нет, это точно - мне так раньше не пелось,
не кричалось, не говорилось - не хватало отваги.
 
Вечно что-то высчитывал, выгадывал, боялся,
думал: а что скажет мама, а что скажут в школе...
Надоело бояться - затуркался, заколебался!
Доколе?
 
Видимо они почувствовали во мне перемену и встрепенулись.
Раньше спали - теперь проснулись практически.
Так, наверное, доказал свою теорему Бернулли,
а Менделеев закон открыл периодический.
 
Нет, я на славу великих не претендую.
Мне бы только понять и услышать свой собственный голос.
Вот теперь и пою, и смеюсь, и в жалейку дую.
И привычное небо раздвинулось надо мной, раскололось.
 

***
Когда сроки исполнятся, бешен и дик
выплывает из чрева морей Моби Дик
и в своё безразмерное чрево
поглощает вельботы и их корабли,
и усталых гребцов, что упрямо гребли,
не склоняясь ни вправо, ни влево.
 
Нам счачтливых мгновений хватило с лихвой.
Дай нам жизни короткой и смерти лихой
и весёлой, о праведный Боже!
Нас никто не услышит, никто не спасёт,
наше время пришло, и разбитый вельбот
нам в пучине уже не поможет.
 
Но мы жили так ярко! Желаем и вам,
когда время настанет платить по счетам,
в трюм не прятать своей головы и,
на прошедшие годы не глядя с тоской,
расплатиться за всё недрожащей рукой
и в горсти не считать чаевые.


***
Я вскричал: На вас горит пальто!
Он ответил грустно: Ну и что?
И ушёл по горному плато,
освещая путь своим пальто.


***
В дешёвом отеле
"Привольные дали"
потели в постели
о счастье мечтали
по лестницам шли они
словно босые
на спинах пришпилены
взгляды косые
змеились за ними
шипящие речи
мол делать им нечего
делать им нече...
а дома их ждали
дела и заботы
мужчину и женщину
ждали с работы
мужчина и женщина
в кухоньках птичьих
повисших над пропастью
улиц столичных

***
Когда на небе жарко и светло
зажглась звезда полуденного солнца,
я вдруг увидел грустного эстонца,
глядящего на мир через стекло
своих очков: наверно, он грустит
по сумрачной Эстонии далёкой,
где Калевалу пел под караоке
и с Йоулупукки пил холодный спирт.

***
Когда над городом бессонным
поют пассаты и муссоны,
и быстроногие гарсоны
разносят водку и вино -
вокруг доступные девчонки,
и запахи духов так тонки,
и не болят ещё печонки,
и всё ещё разрешено...
 
Но гаснут лампы и улыбки,
оркестр складывает скрипки,
глаза тусклы, ладони липки,
приходит расставанья час -
тогда ничтожны наши баллы,
былых балов пустеют залы,
и вот приходят вышибалы
и к чёрту вышибают нас.

***
У мужчины пол убогий,
а девчонки - полубоги:
ноги, талия и грудь -
словом, есть на что взглянуть!
Расскажу им про бурят,
тех что скважины бурят,
расскажу им про вельмож,
про страну, где правил дож,
про вельвет и про вельбот,
про балет и про фокстрот,
что писал великий венец,
отчего скончался немец,
что жуёт в песках верблюд,
почему инспектор лют -
а они, развесив уши,
мои бредни будут слушать,
и смеяться от души,
и сниматься за гроши.

***
Брожу ли я вдоль улиц шумных...
А.С. Пушкин
 
брожу ль по улицам шумящим
вхожу ли в новую мечеть
сижу ли в обществе курящих
пою ли (отчего ж не спеть?)
я думаю:
промчатся годы
всему что вижу я вокруг
цивилизации
свободе
придёт один большой каюк
придёт он с узкими глазами
с хиджабами на голове
другими ли придёт стезями
какая разница?
москве
как и парижу и нью-йорку
удел один и он таков -
стучатся орды новых орков
в ворота древних городов

***
всё ж интересно мир устроен
лишь приготовишь нож иль яд
как что-нибудь с тобой такое
немедленное сотворят
подарят например квартиру
подсунут пару новых шлюх
иль в путешествие по миру
за счёт правительства пошлют
на доску гордости повесят
дадут зарплату за пять лет
и ты уже здоров и весел
долой и яд и пистолет
и снова счастлив как ребёнок
и жизнь прекрасна и легка
а кто повесился - подонок
и наплевать на дурака

***
с патрисом лумумбой играли в волан
резвясь на роскошной траве
вдруг видим из леса идёт карвалан
с огромным гвоздём в голове
выходит из леса неистов и зол
ломая ореховый куст
он гвоздь вынимает и пьёт корвалол
и валится наземь без чувств
увы, карвалан, не спасёт корвалол
того кто в неравном бою
до самого края вселенной прошёл
прославив отчизну свою
оставь же сомненья, лумумба патрис,
отбрось буржуазный волан
мечтай и сражайся, гори и борись
как жил и горел карвалан
 
***
отряд не заметил потери бойца
и с ним миллиона бойцов
в отряде мечтали дойти до конца
дорогой безумных отцов
отряд не заметил отряд ускакал
над трупом склонилась луна
и мёртвого рта голливудский оскал
шепнул: да пошли вы все на...

***
Иосиф, брось ты-то
свой пост у моста!
Иосип Броз Тито
тебе не чета.
Иосип Броз Тито -
унылый ковбой,
а ты-то, а ты-то
был избран судьбой!
А ты-то - весёлый
и светлый столяр
не клал по ночам
свою совесть в футляр.
Ты не был фашистом,
биг-маков не ел
и толпы нечистых
не гнал на расстрел.
Под пытками смерти
не продал Христа,
так что же теперь ты
стоишь у моста
и смотришь сердито,
как стоек и твёрд
Иосип Броз Тито
по мукам бредёт.

***
люблю на девушек смотреть
при ясном свете дня
хоть жизни меньше чем на треть
осталось у меня
 
мне не понять укор ханжи
куда ты смотришь друг?
ты интересней покажи
чего-нибудь вокруг
 
к тому ж не только на девиц
я пялюсь как дурак
но на деревья и на птиц
на кошек и собак
 
так чем же девушки скажи
противней чем цветы?
нет мизантропию ханжи
я не приму
а ты?

***
Чем больше звенит на полях бубенцов,
тем твёрже и строже должно быть лицо.
Ведь нужно стремиться вести себя так,
как будто на вас не бумажный колпак,
не клоуна шляпа комичная,
а что-то вполне симпатичное.


По мотивам стихотворений Агнии Барто
 
Зайка
 
Зайку вызвала хозяйка.
Под дождём осталась Зайка.
Мокнет там вторые сутки -
тяжела жизнь проститутки!
 
Мишка
 
Уронили Мишку на пол.
Заломили Мишке лапу.
Так закончилась карьера
Мишки-коррупционера.
 
Слон
 
Спать пора. Уснул торчок:
укололся - и молчок.
Сонный Мишка лёг в кровать,
только он не может спать.
Он лежит и видит он,
как в притон заходит слон!
 
Машина
 
Нет, напрасно мы решили
покататься на машине!
Под кустом у Синих Гор
нас с радаром ждал майор.
 
Самолёт
 
Самолёт построим сами
дочке, и жене, и маме,
только б в скважинах у нас
не кончались нефть и газ!
 
Таня
 
Наша Таня громко плачет -
у неё спалили дачу.
Тише, Танечка, не плачь -
в жизни много неудач.
 
Бычок
 
"Не доска - душа моя кончается!
Не дойду! Сейчас я упаду!" -
пьяница домой идёт, качается
и, как бык, вздыхает на ходу.
 

***
- Нынче были у косого...
- У косого?
- У косого.
- К какого?
- У такого.
- В Бутаково?
- В Бутаково.
- Ну так он же не косой, а укушенный осой!

***
Не кормите меня в день рождения сладкими тортами,
не поите вином, ведь известно мне наверняка,
что мы все из живых постепенно становимся мёртвыми
и уходит душа из застывшего известняка.
 
Отмирают пластом и ложатся на дно аммониты,
остывает вулкан, превращается в камень коралл.
Эту страшную вещь - энтропию - поди обмани ты!
Я б тому молодцу много слов бы хороших сказал.
 
Нет, порядок вещей никому никогда не нарушить,
но откуда тогда, из какой ослепительной мглы
всё идут и идут караванами новые души
и проходят сквозь мир, как верблюды сквозь ушко иглы!


***
Человек, растворимый как кофе,
растворяется в пасмурном дне,
ему трудности трафика пофиг,
расстояния пофиг вдвойне.
Он плывёт, ко всему безучастный,
упакованный в клетки машин,
равнодушный, смертельно опасный,
словно грипп H1N1.
Он легко растворяется в нетях
виртуально-медийных миров,
его споры живут в Интернете
в отцифрованных трупиках слов.
Он повсюду: в гостиных, в прихожих,
в иллюзорных пространствах витрин.
Он легко узнаётся по роже -
человек H1N1.
Он бывает худым или пухлым,
но одет в самый модный прикид.
От него всё становится тухлым
и потом очень долго смердит.
Даже символы дедовской веры,
даже город, что с детства знаком,
начинают попахивать серо-
водородом и аммиаком.


***
Возвращаясь от Дали,
Пикассо шагал вдали.
Шёл легко испанский галл,
вслед за ним Шагал шагал.
И любуясь на Шагала,
в небесах летала Гала.
 
***
Жил да был на свете Гоголь
без заботы и труда,
он чужих вещей не трогал
ни за что и никогда.
 
Жил да был на свете Гегель
без заботы и труда,
за девчонками не бегал
ни за что и никогда.
 
Жил да был на свете Бабель
без заботы и труда,
не строчил стихи в тетради
ни за что и никогда.
 
Лишь один несчастный Врубель
жил в заботе и труде,
но об этом мы не будем
никогда и никогде.
 
***
Ленин был конечно гений,
Сталин гений был не мене.
Жаль от этих гениев
много преступлениев.



***
В Вилларибе всё ещё моют посуду
горы посуды моют несчастные вилларибанцы
потому что у них нет ни капли Ферри
Хей-хо! Ни капли Ферри нет в Вилларибе
а только горы немытой посуды
эти грёбаные горы этой сраной немытой посуды
Хей-хо! А не побить ли нам эту посуду нафиг?
Эти грёбаные горы грёбаной немытой посуды
Хей-хо! И зачем нам тогда капля Ферри?
Будем веселиться!

***
место, где нас понимают,
место, где нас обнимают,
водки в стакан наливают,
шутят, смеются, поют,
потчуют, есть заставляют,
ночью в кровать залезают,
громко мурлычут и лают,
спать, подлецы, не дают,
с тапками радостно скачут...
место, где ночкой горячей
мамой и папой был зачат
как-то в столетье другом.
место, где нас понимают,
место, где нас принимают,
место, где нас поминают,
с тёплым названием "дом".

***
На тёмном небе круглая луна -
как мина на бескрайнем минном поле.
На лунном поле мин ничуть не боле,
чем в небе минном, падающем на
отроги гор и горные остроги,
где прежде жили ангелы и боги,
а ныне горнолыжные туристы
дни коротают, словно каратисты.
Дни скоро стают, сгинут без следа,
останется от них одна вода,
да диск луны на небе этом минном
в обличии немыслимо старинном.

***
Была граница на замке
граница на замке
а мы скакали
бре-ке-ке!
по жизни налегке
нам был открыт весь Божий свет
весь бесконечный свет
нам было по 17 лет
по 18 лет
в недобрый час весь этот наш
благословенный мир
мы променяли на метраж
обыденных квартир
и занавески на окне
закрыли как глаза
чтобы не ждать, не верить, не
надеяться, не знать
за заколдованным стеклом
мы прожили года
нам было сытно и тепло
и грустно иногда
но дом наш
превратился в дым
ни стен ни крыши нет
и мы под небом голубым
как в 18 лет