Мой бедный Генрих!

Дитя шестнадцатого века,
Рожденная не в свой черед,
Она влюбилась в человека,
Что умер, но в душе живет.
Не голубая кровь пленила,
Не имя громкое его,
А крепость духа, воли сила,
Любой ровнялся на него.
Вся жизнь его была борьбою
За честь, свободу и любовь.
Он смело жертвовал собою,
Бесстрашно проливая кровь.
Кумир для женщин и народа,
Отважный рыцарь во плоти.
Его всегда влекла свобода.
Он задыхался взаперти.
В стенах дворца, как в клетке птица.
Высоких гор манил простор.
На вольный воздух он стремился.
В ответ же слышал лишь укор.
Всю жизнь под острием кинжала,
Парами ядов окружен.
Его удача поражала.
Назло врагам все ж выжил он.
Париж, бесспорно, стоил мессы.
Он сделал свой смертельный шаг
Не ради прелестей метрессы,
А Францию спасал он так.
Король! Он был им от рожденья.
Он наречен им был судьбой.
Великой волей проведенья,
Мятежной правил он страной.
Но и его не пощадила
Рука предателя с клинком.
То сверхъестественная сила
Его похитила силком.
И в алых пятнах мостовая,
И ужас в лицах, и тоска.
Желала итальянцев стая
Того смертельного броска.
Но не погиб он! Нет! Не верю!
Он в памяти моей живет.
И я себя надеждой грею,
Что для меня он не умрет.