Цикл Живые Тени. Прогулки на ночь - Полночь

ПОЛНОЧЬ

   Ночь. Темная и прекрасная. Глубины ее мрака манят и притягивают. Они знают тайну, не ведомую нам. Что скрыто за черной пеленой? Что хранит в себе эта молчаливая неизвестность? Вы действительно хотите знать?
   Это было обычное воскресенье июля. Такое же, как и многие другие в моей жизни. Или все-таки другое? Тогда мне не дано было это понять. Я просто гулял по  Новосибирску, наслаждаясь теплом летнего дня и пытаясь понять смысл своей жизни.
   Предвечерний город был великолепен. Дома, освещенные ярким светом постепенно угасающего солнца, казалось,  жили собственной жизнью, заметно удлинившиеся тени деревьев норовили схватить любого зазевавшегося прохожего. Многие говорят, что города не могут быть красивыми, но сейчас, наблюдая буйство красок, я бы мог поспорить с любым из этих невежд.
   Не спеша прогуливаясь мимо витрин, забитых всякой всячиной, я взглянул на свое отражение. Оттуда на меня смотрел светловолосый парень лет двадцати с немного грустным лицом.
   – Не унывай, – обратился я к своему отражению. – Возможно, все еще станет лучше. Да, непременно лучше.
   Улыбнувшись и продолжая свой путь, я заметил женщину в изношенной и довольно грязной одежде. Судя по тому, как она слонялась по людному перекрестку и приставала к прохожим, то была цыганка. Обычно я старался держаться подальше от таких бездомных шарлатанок как она, но сегодня почему-то пошел ей прямо навстречу. Завидев меня, цыганка жадно блеснула глазами и, ухмыльнувшись, невероятно быстро очутилась рядом со мной.
   – Позолоти ручку, красавчик, – приторно улыбнулась она. – Я тебе все как есть расскажу, судьбу открою. Не пожалеешь!
   – Ну ладно, – я протянул цыганке пятьдесят рублей, тем самым несказанно обрадовав ее и удивив самого себя. – Действуй.
   – Протяни ладонь, – попросила она. – Да, все вижу и все это очень странно. Скоро ты встретишь девушку…
   – Красивую? – с надеждой перебил я.
   – Да, красивую, – продолжила цыганка. – Ты полюбишь ее, но остаться с ней не сможешь, так как страшные силы преследуют ее, а шансы, что ты их остановишь, очень малы...
   Я выдернул свою ладонь из ее рук, и, даже не взглянув на цыганку, пошел прочь. Все мое хорошее настроение в миг улетучилось. И зачем я подошел к ней? Лишь себе хуже сделал. Все равно я не верил, что она действительно может предсказывать будущее. Подумаешь, наплела всякой чуши, а я должен ей довериться. Нет уж! Только деньги на ветер выбросил.
   День утратил для меня красоту. Я бесцельно бродил, не зная, куда иду, да и зачем, собственно, иду. Вокруг меня сновали люди, обремененные своими заботами, машины, бездомные собаки. Сам себе я вдруг показался каким-то потерянным, словно крошечная песчинка в пустыне.
   Зайдя в старый двор, я заметил, как девочка лет шести прыгает через скакалку. Она не смущалась людей, смотревших на нее, а просто продолжала прыгать. Ее кудряшки то поднимались, то вновь спадали на плечи, улыбка не покидала счастливого лица. Казалось, что девчушка сейчас взлетит, еще пара взмахов, и она устремиться в высь.
   Решив не мешать ей, я пошел дальше. Хотел бы я так же отрешиться от всего и просто наслаждаться мгновением. Почему-то на это способны только дети. С возрастом это проходит. А жаль.
   Побродив еще немного, уже собрался домой, но тут я увидел ее, и мое сердце на секунду остановилось. Что и говорить, она была прекрасна. Тонкие, правильные черты лица немного не дотягивали до идеала, что делало ее обычной девушкой, а не произведением искусства. Распущенные русые волосы, ниспадавшие почти до пояса, в закатном зареве были оттенка горящей меди. Да и стройная фигурка ее не портила.
   Я стоял, пораженный ее красотой, и не мог отвести от нее глаз. Девушка заметила это. Сначала не обратила на меня внимания, потом, слегка забеспокоившись, спросила:
   – С тобой все в порядке?
   Язык словно прирос к нёбу, и я едва смог выдавить что-то нечленораздельное. Девушка засмеялась звонким приятным смехом, а я в этот момент почувствовал себя невероятным идиотом. Наконец, справившись с собой, произнес:
   – Да, со мной все хорошо…
   Наступила одна из тех неловких пауз, что выбивают из колеи. Я  никак не мог оторвать взгляд от своих ботинок, а девушка смотрела на меня глазами завораживающего изумрудного оттенка. Она вдруг мягко, по-дружески, улыбнулась и протянула мне руку.
   – Меня Акилина зовут. Для друзей просто Лина.
   – А меня Игорь, – я мягко пожал ее руку. – Ты здесь одна?
   – Да, – вздохнула Лина, – я всегда одна. Давай посмотрим на закат?
   Закат и впрямь был великолепный: багряный солнечный диск на три четверти скрылся за горизонтом, озаряя все вокруг алым сиянием. Необычайные оттенки золотых, красных, синих красок в сочетании с нежной белизной облаков создавали невиданную картину, запечатлеть которую возжелал бы любой художник-импрессионист.
   – Люблю закат, – произнесла Лина. – Словно миллионы невиданных мотыльков сгорают в прощальном танце, правда?
   – Никогда не думал об этом так. Действительно будто мотыльки. Может, прогуляемся?-
   предложил я.
   – Конечно, – сразу согласилась Лина, словно только и ожидала, когда я об этом спрошу.
   Не веря своему счастью, я пошел с ней, куда глаза глядят. Мы гуляли, разговаривали обо всем и ни о чем. Я рассказал ей о себе, она в свою очередь грустно поведала мне о том, что в пять лет стала сиротой. Час пролетал за часом, на улице совсем стемнело. Лина спросила, который час. Было уже половина двенадцатого.
   – Мне пора домой, – немного побледнев, сказала она.
   – Может, ты еще побудешь со мной? – спросил я.
   Лина посмотрела на меня, и в ее глазах я заметил какую-то не понятную боль.
   – Не могу. Вот, – она протянула клочок бумаги, – это мой номер. Позвони мне, я буду ждать.
   Лина прощально махнула рукой и скрылась за одним из домов, оставив меня недоуменно топтаться на месте.
   На следующее утро Лина сообщила, что с радостью встретится со мной.
   Так пролетел месяц. Мы с Линой встречались, и, хотя она непременно уходила до полуночи, я был счастлив. Мне хотелось верить, что в этой девушке я нашел ту часть души, которая превыше всего жаждала тепла и комфорта. Это был лучший месяц моей жизни.
   Но вот наступил день, который изменил все мое мировоззрение.
   Это случилось поздним вечером. Мы гуляли, а время незаметно бежало мимо нас. Прав был Грибоедов – счастливые часов не наблюдают. Вот только иногда это оборачивается против них.
    Стоя посреди улицы, вдоль которой тянулись рады фонарей, Лина с упоением рассказывала мне о том, как едва не провалила экзамен в институте.
   – Я понимаю, что не знаю ответа, но тут, словно по волшебству вспоминаю, представляешь? Я… – она вдруг прервалась. – Сколько времени?
   Я взглянул на часы.
   – Без пяти двенадцать.
   Невероятно побледневшая Лина пошатнулась и чуть не упала. В ее глазах плескались волны страха… Нет, не страха. Ужаса.
   – Что случилось? – забеспокоился я. – Тебе нехорошо?
   – Беги, – прошептала она. – Ты еще успеешь спастись.
   Ее безжизненный голос напугал меня больше всего.
   – Никуда я не уйду. И почему, собственно, я должен уходить?
   – Ты еще не веришь, – сказала Лина. – Неверие спасает от многого. У тебя еще есть шанс. Беги же! Тьма забрала моих родителей, я не хочу, чтобы ты пострадал.
   Самое невероятное, что я ей поверил. Она не была сумасшедшей, а человек не может так лгать. Она говорила правду.
   – Я не уйду, – тихо промолвил я.
   В этот момент что-то тихо зашуршало вокруг нас. Я посмотрел на часы. Тени оживают в полночь. Я обернулся к Лине.
   – Бежим!
   – Поздно! – в ужасе воскликнула она. – Это уже началось.
   Я оглянулся вокруг, и сердце мое сжалось в крохотный комочек. Тени обрели объем, тьма заклубилась вокруг нас. Она жадно пыталась подобраться к нам, но каждый раз словно натыкалась на преграду. Фонари. Они защищали меня и Лину. Лина прижалась ко мне.
   – Обними меня и не отпускай.
   – Ни за что не отпущу.
   Лина дрожала всем телом. Я крепче прижал ее к себе.
   Вдруг раздался звук, похожий на выстрел, и фонари погасли. Улица погрузилась во мрак. В тот же миг сотни темных лоскутов ринулись к нам. Моя душа потонула в страхе.
Я почувствовал, как клоки тьмы впились в тело, пытаясь затянуть в себя, оторвать от Лины. Невыносимая боль наполнила каждую мою частичку. То же самое происходило и с Линой. Но я не отпустил ее, а она лишь теснее прижалась ко мне. Надежды не было, однако мы были вместе.
   Темнота усиливала свой напор, и в последний миг, когда держаться уже не было сил, я посмотрел в глаза Лины, которые притягивали к себе взгляд. Мне казалось, что сейчас утону в ее ласковом взоре, как в безбрежном океане. Он пронзал меня до самого основания души. Но сейчас я заметил в этом взгляде что-то новое.
   – Я люблю тебя, – произнес я.
   – А я люблю тебя, – прошептала в ответ она.
   И тут тьма отпустила. Вновь зажглись фонари, а мы стояли одни посреди пустой улицы.
   – Мы еще живы? – спросила Лина.
   – Похоже, да.
   – Но почему?
   Я посмотрел ей в лицо, по которому струились слезы, и все понял.
   Свет. Он прогнал тьму. Не мертвое сиянье ламп, но зарево души. Я видел его в глазах Лины, я ощущал его в себе. Свет всегда был с нами, просто мы разучились видеть…