К вопросу о правде в искусстве

               
                (маленькая романтическая поэма)
 
                Ах, ситуация «рыцарь и дама»
                кажется нам интересною самой:
                встреча возлюбленных нас, так сказать,
                просто не может не волновать!
                Кроме того, как известно, искусство
                в нас формирует изящные чувства.
                Будем покорны заветам его:
                правда искусства – превыше всего!…

                Высится замок угрюмой громадой.
                Стены и башни, рвы, палисады…
                Полдень, но мост не опущен пока.
                Вьётся дорога издалека.
                Лес возле замка, прохлады немного…
                Пыль поднялась далеко над дорогой:
                что-то струится и что-то блестит...
                Ближе... Движение... Топот копыт...
                Кони арабские и аргамаки,
                рвутся и лают борзые собаки…
                Женщины в бархате и кружевах
                боком сидят на расшитых седлах.
                Трен, декольте, изумрудов сверканье,
                плечи окутаны газовой тканью:
                дамы, прекрасные, больше, чем мир,
                к рыцарям едут на праздничный пир.
                Звуки фанфарные рвутся к зениту…
                Мост опустился: дорога открыта,
                кони навстречу рядами летят,
                ярко доспехи на солнце блестят.
                Рыцари к дамам склонились учтиво –
                дамы навстречу смеются игриво.
                Цокот неровный по мостовой,
                синее небо над головой…

 
                Простонародье, одетое пёстро...
                флюгеры, арки, углы, контрфорсы...
                Коновязь. Дам принимают с коней.
                Снова учтивость, улыбки над ней.
                Руки предложены дамам любезно,
                и, прикоснувшись к перчатке железной,
                каждая дама  ко входу идёт,
                шлейфом ковры горделиво метёт.
                Двери открыты в обеденном зале,
                шёпот команды и жезл сенешаля.
                Стол неоглядный обильно накрыт,
                пол из изъеденных временем плит,
                факелы в стенах, горящие чадно,
                группы герольдов, застывших попарно,
                балки дубовые, жар витражей,
                несколько стройных весёлых пажей…
                Замерли рыцари, кубки наполнив.
                Резко воскликнули трубы герольдов!
                Влага в  кубках  светла и легка.
                Дамы свои пригубили. Пока…
                Кубки наполнены! Говор застольный…
                Пара графинь рассмеялась невольно…
                Юный рыцарь в застольном пылу
                у виконтессы сорвал поцелуй!…
                Руку рука у колена находит…
                Белая тень от камина отходит –
                в страхе шатенки, брюнетка лежит,
                а привиденье на выход бежит…
                В чувство приведены милые дамы,
                два баронета горланят упрямо,
                третью бочку пошли открывать,
                дамам желательно в игры играть… 

                Игры  рыцарей  и  дам

                - Слышишь, Бригитта, - неплохо, смотри-ка:
                конкурс на силу женского крика!
                «Очень неплохо! Но, можно же ведь
                иль завизжать, или нежно запеть…» 

                Выводите, менестрели,
                ваши мини-, ваши трели!
                Расскажите, трубадуры,
                ваши,  губы как не дуры!
                Подыграйте, музыканты
                этим бардам и вагантам!
                Пойте громко и упрямо
                нашим милым нашим дамам:
                ночи все и даже дни
                в нас нуждаются они…

                «Глянь-ка получше, Антуанетта,
                что там такое – вот это и это?»
                - Конкурс на меткость! СильнО, вообще…
                И интересная, вроде, мишень!…

 Если ты наряжен в латы,
 если щит с тобой и шлем,
 то простой стрелой – куда там! –
 не достать тебя совсем.
                …У Венеры сын Эрос
                метким рос.
                Попадал он без труда
                хоть куда!…
 Для стрелы особой нету
 ни железа, ни кольчуг!
 Даже в двое лат одетый,
 ты желанен, милый друг!
                …Ах, до эроса Эрос
                не дорос,
                но набор особых стрел
                он имел!…
 Распроклятые вы латы,
 долго ль женщине страдать!
 Но, они ж не виноваты,
 что в них тела не видать!
                …Не давала сыну мать
                засыпать:
                «Ну-ка стрелы доставай,
                не зевай!»… 
 Смелый ты или не смелый -
 хочет женщина узнать
 про характер твой, про дело
 и про эрос, так сказать…
                … «Натяни-ка, милый друг,
                верный лук,
                в орган трепетный в груди
                попади!»… 
 Рыцарь, трепетом объятый,
 снял наряд тяжёлых лат.
 Разве стрелы виноваты
 в том, сто в цель они летят! 
                … «Я, гляди, супруга без –
                вот те крест!
                А у этой вон смотри –
                целых три!»…
 Пусть ржавеет панцирь смятый,
 пусть и шлем огнём горит!
 Да-а, бессильны даже латы
 там, где женщина царит!
                …Что там делает Эрос? –
                Вот вопрос! –
                Он послал стрелу опять…
                в свою мать!      
 
                - Смелость прекрасна! И женская также.
                Все вы, конечно, смелы?! – «Ну, а как же!»
                -Ах, если так, - начинаем сейчас
                конкурс на смелость! И – песня для вас! 

                Это чей там голос звонкий,
                это тень мелькнула чья?…
                Проживали амазонки
                в старом замке у ручья,
                о фигуре своей всё заботились,
                по лесам по окрестным охотились.
                Страшно, аж жуть!

                Все смелы и все гордились
                тонкой талией фигур…
                Вдруг зверюга объявился –
                то ли вепрь, то ли тур –
                поселился в лесу окружающем,
                каждый вечер рычал угрожающе…
                Страшно, аж жуть!               
               
                Амазонкам что же делать:
                смущены – не рассказать!
                Кто же будет самой смелой
                и умелой, так сказать?
                Кто в леса добровольно отправится,
                со зверюгой ужасным расправится?…
                Страшно, аж жуть!

                Чтоб умело сделать дело,
                проявить большую прыть
                амазонке самой смелой
                надо зверя заловить:
                вот к пещере она подбирается
                и кого-то поймать собирается…
                Страшно, аж жуть!

                Смелой деве можно верить:
                дело сделала легко,
                посадила в клетку зверя
                и послала далеко!
                Снова можно повсюду охотиться,
                о своей о фигуре заботиться!…
                И не страшно ничуть!

                Кончены игры и кончены песни…
                Ну, а на землю опустимся если,
                трезво оглянемся, как говорят,
                бросим на замок внимательный взгляд?… 

                Стол опрокинут, валяются кости,
                в дальних покоях усердствуют гостьи,
                старый магистр, разметавшись,
                храпит, шлем одиноко под креслом лежит,
                возле камина собаки грызутся,
                с лестницы пьяные вопли несутся
                и герцогиня пятнадцати лет,
                пьяно смеясь, распустила корсет…

                Прочь, наважденье! Дорогу искусству!…
                Старый магистр сморкается с чувством,
                паж подымает заслуженный шлем,
                а сенешаль улыбается всем,
                в угол собакам отброшены кости,
                в праздничный зал возвращаются гостьи,
                и герцогиня пятнадцати лет
                мило поправила свой туалет.
                Рыцари тост поднимают последний             
                слуги толпятся в обширной передней,
                сытые кони храпят на дворе,
                флюгер чернеет на алой заре.
                Руки предложены дамам любезно
                и, прикоснувшись к перчатке железной,
                к выходу каждая дама идёт,
                шлейфом ковры горделиво метёт…
                Ранние сумерки. Шпиль. Контрфорсы.
                Простонародье, одетое пёстро,
                звуки фанфарные, цокот копыт,
                призрак манящий дороги открыт…
                Шлейф и накидка. Плюмаж и кольчуга.
                Губы суровые, сжатые туго.
                Губки раскрытые, жемчуг зубов,
                взгляд виноватый, безсвязица слов…
                Боль расставанья – расплата за праздник!
                Но ведь без праздника выживешь разве?…
                Пусть будут счастливы все до одной,
                каждая станет кому-то родной…
                Будут прекрасны прекрасные дамы,
                будут капризны и будут упрямы,
                будут здоровы и веселы все…
               
                Сумерки. Больше не видно. Совсем…