Куликовская битва часть 26 поэмы о Руси...

Год тысяча триста восьмидесятый
Сентябрь. Восьмое. Гордись этой датой.
Перенесемся на поле, друг мой,
Руси предстоял исторический бой,
С монголо – татарской,
Огромной Ордой,
В кровавой схватке в тот день сразиться,
Чтоб все потерять
Или возродиться.

Раннее утро.  На поле туман.
С той и с другой стороны уже дан
Приказ в ряды становиться
И за победу всем помолиться.
Выехал Дмитрий на белом коне,
В красной епанче,
В туманной мгле,
Казался он всем неотразимый,
Гордый, красивый непобедимый:
«Братья за веру отцов и милую Русь
Я вместе с Вами сегодня молюсь,
Коль победим – освободимся,
Не победим - Отчизны лишимся.
В день пресвятой Богородицы, братья
Мощью своей и силою рати
Поганцев монголо-татар сокрушим,
И Русь нашу славную освободим».

После того, как слово сказал,
И русский дух у воинов поднял
К князьям подъехал, переоделся,
В обычного война враз превратился;
Бренку  доспехи свои передал,
Крепко его расцеловал,
Золототканный стяг Спаса вручил,
И на прощание благословил.
Татары уже приближались,
И было слышно, как раздавались
Звуки их бубен и голоса
И появилась та полоса,
Которая двух врагов разделяла,
И видеть друг друга уже позволяла.
С Дона слегка ветерком потянуло,
Туман исчез, как корова слизнула.
Каждый увидел врага пред собой,
Все ждали приказа, чтоб ринуться в бой;
Но в этот момент от татар отделился
Всадник,
Выехав в центр, он веселился.
Глыба на мощном коне восседала
И в перемешку слова изрыгала:
«Русский свинья, кто себя испытает
И одын на одын со мной поиграет,
А ну, храбрэц, выходи,
И твоя Челобей победи».
Дмитрий спокойно средь воинов стоял,
Челюсти лишь плотнее князь сжал;
Он, как никто, тогда понимал,
От этого боя много зависит
И чашу весов это может превысить.
Первым Капустин к нему подошел,
«Здоровый» боец, но за ним уже шел
Инок от Сергия. Да, да Пересвет.
У князя в глазах появился просвет:
«Этого бог и Сергий ведет,
Он на верную смерть и пойдет», -
Так Дмитрий подумал, но громко сказал:
«Иди с богом инок. Тебе доверяю,
Честь всей Руси сегодня вручаю».
Пересвет ему поклонился,
Взял в руки копье, перекрестился,
Сел на коня и руку поднял,
И про себя негромко сказал:
«Господи, ты во мне пребываешь,
Знаю и то, что  всегда помогаешь
И сейчас чуть-чуть подсоби,
Осилить махину ту помоги».
В центре, коня своего осадил
И Челобею он так объявил:
«Я буду биться с тобою, поганый»,

«Ах ты, поп, хочешь быть драный,
А, где богатыр, чай испугался,
И за спиной твоею остался».

«Спробуй сперва попа одолеть,
Потом и посмотрим с кем легче потеть».

Разъехались молча и копья прижали
И смерти навстречу они поскакали;
Оба сраженные на земь упали
И никогда уже больше не встали.
Земля их в объятия свои приняла
И в этот же миг сомкнулась стена.
Великая сеча так началась,
Огромною кровью народу далась.
Передовой полк принял удар
Млад и стар
Вместе с князем стояли.
Падали кони и люди смешались,
Звенели мечи и копья ломались,
Не было места, куда можно встать
И с новою силой бой продолжать.
Головы, ноги, тела громоздились
Но воины стояли, бились и бились;
Татары овраги с боков перешли
И с новою силой в атаку пошли.
Не устояли полки,
Развернулись
К татарам спиной почти повернулись.
Тогда и Большой  в сражение вступил,
Татарин всей силой своею давил,
Но вои стояли,
И бой продолжался
И с каждой минутой он накалялся;
Татары к боярину Бренко рвались,
Приняв за Дмитрия, они поклялись
Голову хану доставить тот час.
Друг милый, чуть оторвись,
А сейчас
Представь, что на поле творилось,
Людское месиво кровью залилось.
Татары упорно опять наседали,
А русские воины насмерть стояли,
Но снова дрогнули наши ряды,
Уж возгласы были слышны из Орды,
Но Бренко смог воинов остановить,
В схватке жестокой, продолжив их бить;
Вот князь Вельяминов на земь упал
И больше уже старый воин не встал;
Снова ордынцы к стягу стремились
Совсем уже близко они объявились;
Осляблю рядом с боярином встал
И знамя Руси до конца защищал;
Не выдержал инок напора татар,
И получив смертельный удар,
Упал… и землю руками обнял,
Последнее слово ей тихо сказал:
«Прощай, за тебя мы сражались,
В победе своей не сомневались.
Братья мои еще постоят
И от татар тебя защитят».

Боярин Бренко сраженный упал,
Храбрый воин насмерть стоял;
Являясь примером, как надо биться,
В памяти нашей в веках сохранится.

Но вот Семен Мелик знамя забрал,
И бой вместе с ним уже продолжал;
Владимирцы после его подхватили,
Когда Семена татары убили.
Полк правой руки очень крепко стоял,
И много часов татар отбивал;
Полк левой руки тоже храбро сражался,
Трудно там было,
Но он держался.
Вот князь Белозерский рукою взмахнул,
Навеки лицо свое в землю уткнул,
Рядом Иван – сын князя сражался,
Увидев отца, он словно взорвался,
Меч его справа и слева рубил
И кто попадался, всех насмерть крушил,
Но вместе с отцом он рядом упал,
Правой рукой его он обнял,
Так и остались на поле лежать
И землю родную вдвоем обнимать.
Князь Иван Друцкий - совсем молодой
Смело с остатками ринулся в бой;
Немало татар они положили
И храбрые головы тоже сложили.
Бой то разгорался, то затухал,
Но с каждым часом напор нарастал.
Мамай бросал все свежие силы,
Его уже просто от боя бесило:
«Русских не сдвинуть - насмерть стоят
И пяди земли сдавать не хотят»;
Голов уж на поле несметно легло
И ничего не помогло.
Русские воины изнемогали,
Но те, кто остался,  все стойко стояли.
Дмитрий сражался в одном строю
С воинами,
И в этом бою
Его окружали Сенька Бычков
Юрка Сапожник и Федька Зернов,
Татары давили,
А князь отбивался,
И на секунду он чуть задержался;
И тут же копье в него полетело
И точно б задело,
Если бы  Федор Холоп не узрел,
И резким прыжком он сходу успел
Великого князя грудью прикрыть,
И жизнь ему в этот миг сохранить.
Дмитрий не мог перекреститься,
Но мысленно он о Холопе молился,
«Господи, молодца этого душу спаси,
И в царство свое его вознеси;
Спасибо, тебе, спи спокойно, герой,
Коль жив останусь - в долгу пред тобой».
 
Солнце садилось, бой продолжался
Серпуховской  уже порывался,
Полк из засады в бой запустить,
Но мудрый Боброк продолжил следить
За боем,
Сжав зубы, стоял,
И ровным голосом тихо сказал:
«Рано, брат, рано нам выступать,
Надо еще чуток подождать.
Всему свое время, не будем бежать
Иначе мы  можем все потерять».
Прошел еще час – бой завершался
И не было сил - наш воин сломался.
Читатель! И… побежал.
Но час долгожданный, друг мой, настал!
Засадный полк из дубков вылетает,
Сечь и рубить так вокруг начинает,
Что небо померкло пред взором татар,
Они закричали: «Аллах Акбар!
Русские витязи вновь оживают,
Гибель нам, гибель, нас убивают».
В панике стали они убегать,
Мамай, то, увидев,  не стал долго ждать,
Сел на коня и развернулся,
И Русь, покидая, не обернулся.
Не видел того, как татар добивали,
Как их у речки Непрядвы догнали,
Там всех посекли и в реку покидали.
Битва закончилась, милый мой друг!
Серпуховской, собрав близкий круг,
Приказ отдает отбой протрубить
Тем самым победу полкам объявить.
«Братья – торжественно князь возглашает,
Собравшимся в круг, он заявляет:
Татарам конец.
Мамай убегает.
За ними Боброк в погоню подался,
Очень уж шибко поганец бежит,
Будто б на воре шапка горит.
Но, где Князь Великий?
Кто – то видал?
Может, в бою кто его созерцал?»
Воины молчали, князь тоже молчал,
Потом всем воинам громко сказал:
«На поиски князя все вместе идем,
Кто первый найдет – тому воздаем,
Награду получит и наше признание,
При княжьем дворе особое звание».

Вечер. Темно. Луна зависает,
В блеске своем она отражает
Огромное поле, кругом груды тел,
Тихо вокруг. Бой здесь кипел
Да такой, что трудно даже представить,
Но себя надо снова заставить
На трупы смотреть и смотреть,
Среди массы тел - князя узреть.
Кто – то вдруг крикнул: «Вот он лежит
Сильно сжав меч, он будто бы спит».
Владимир Андреевич к князю припал
Тело его слегка приподнял,
И дрогнувшим голосом тихо сказал:
« Князь Белозерский – спи дорогой,
К господу богу ушел на покой.
Братья,  продолжим дальше искать
Из – под земли, но Князя достать».

Время никто не наблюдал,
Каждый упорно искал и искал.
Вот Федька Сабур наконец закричал:
«Братья нашел! Вот он живой,
Великий Князь лежит под сосной».

Под деревом в рваной кольчуге лежал
Дмитрий Иванович и тихо стонал.
Гриша Хлопищев воды притащил,
Голову князю тут же обмыл
И ясны очи Дмитрий открыл;
Взглядом, собравшихся ясным обвел,
Тогда и совсем в сознание пришел;
Князя Владимира сразу спросил:
«Где татары?
Как кончился бой?
Много ль бойцов не вернется домой»?
Владимир Андреевич князя обнял,
Слез своих даже он не скрывал:
«Князь! Государь! Мы победили!
Мамаево войско полно разбили.
Остатки «поганцев» за речкой бегут,
Татарские головы вряд ли спасут;
Боброк – Волынский их догоняет,
Кто не уйдет – всех порубает».

Князю красавца коня подвели,
В той битве его тогда сберегли,
Быстро взобравшись, он начал объезд,
Хотя меж телами был сложен проезд,
Князь молча ехал, подавшись вперед,
Он видел друзей и русский народ,
Который горой, временами, лежал
И до конца свою Русь защищал.
Сердце щемило и в горле комок,
Князь уже еле сдерживать мог
Слезы, которые сами катились
И в лунном свете, как искры светились.
Тускло светила в небе луна,
Вместе со всеми в печали она;
Жуткую князь картину застал
Такого он никогда не видал.
Уже два часа они объезжают,
Кровь и тела лишь кругом созерцают.
Князь все больше и больше мрачнел
Сильнее сжав зубы, как мог он терпел:
 « Господи, боже,  какою ценой
Нам обошелся столь грозный бой;
А так тяжело это все созерцать,
Господи, где же мне силы те взять,
Чтобы все это перенести,
За все нас Великий боже прости».
Ехал он молча и думал при том:
«Вот Миша Бренко лежит под щитом,
Брат и товарищ жизнь ты отдал,
Русь – матушку храбро, друг мой, защищал.
Князья Вельяминовы рядом лежат
Лица о мужестве их говорят.
Господи, души прими их к себе,
Молясь, обращаюсь с любовью к тебе;
А вот и Григорий Капустин - дружище,
Бог наградил тебя редкой силищей;
Спи, брат, спокойно Русь помнит таких,
Сколько же братьев погибло земных».

Много читатель мы знаем о них.
Богатыри – легендарный народ,
Жил на Руси и сегодня живет,
Телом крепки и здоровьем богаты,
А это для них больше денег и злата.
Духом вот, правда, нищает народ,
Чай восстановит -  время придет.