жизнь после

бессмертие как наука

ЖИЗНЬ ЗА ГРАНЬЮ СМЕРТИ
Ученик великого генетика Тимофеева-Ресовского и духовный сын священника Меня выпустил книгу, вызвавшую бурную полемику внутри церкви.

«Известия» № 224, 22 ноября 1994 г.


Когда выдалась свободная минутка в Риме, куда мы приехали с отцом Александром Борисовым, он первым делом устремился на поиски храма Космы и Дамиана, потому что честь этих христианских бессребреников назван и его приходской храм в Москве.
Алтарная мозаика римской базилики сияла так, словно была создана не в первые века
христианства, а только что. В московском храме в это время велись ремонтные работы после того, как много лет там размещалась типография.
Прав Пушкин: уважение к минувшему отличает народы цивилизованные от народов варварских.
Как относились к храмам, так и к людям. Уничтожили и затравили лучших их лучших.
Вот и учитель Александра Борисова великий генетик Тимофеев-Ресовский уходил из жизни, так и не реабилитированный советской властью. Он лежал на больничной койке.
«Тощие подушки и горелая каша, и хрип в груди были неважны, а важно было то, что только что вычитал в английской книжке «Жизнь после жизни» – рассказы вернувшихся оттуда после реанимации тех, кто побывал на том берегу, заглянул за порог бытия. Вся мощь его ума, его знаний беспомощно застревала перед глухой стеной, в которую упирался конец жизни. Что там? Есть там что-нибудь или уже нет? Куда же девается Душа, сознание, мое «я»?»
Этот эпизод из повести Даниила Гранина «Зубр» не вымысел, а документальный факт.
Незадолго до своей кончины великий генетик Тимофеев-Ресовский действительно читал на больничной койке книгу врача Моуди о потусторонней жизни, открывшейся человеку, а вручил ему эту книгу молодой ученый Александр Борисов, чтобы получить от своего учителя благословение на перевод. Вдруг это всего лишь навсего туфта, не имеющая, отношения к серьезной науке.
Тимофеев-Ресовский прочитал книгу «Жизнь после жизни» и сказал, что надо переводить.
Миллионы россиян, зачитывавшие до дыр сенсационные свидетельства людей, вернувшихся «остуда», не подозревали, что этот текст перевел для них кандидат биологических наук, православный дьякон Александр Ильич Борисов.
«Человек умирает, и в тот момент, когда его, физические страдания достигают предела,
он слышит, как врач признает его мертвым. Он слышит неприятный шум, громкий звон
или жужжание, и в то же самое время он чувствует, что движется с большой скоростью сквозь длинный черный туннель».
Длинный черный туннель отец Александр прошел отнюдь не после смерти, а уже в самом начале своей взрослой жизни. И шел по нему все 16 лет. Именно такой срок «выдержки» установило всемогущее КГБ для ученого, осмелившегося уйти в семинарию после защиты диссертации по генетике на звание кандидата биологических наук. Сначала, как это водится, предложили сотрудничество. Видимо, рассудили, что человек по происхождению в доску свой, выходец из крепкой крестьянской русской семьи. Когда же получили крепкий крестьянский русский отказ, тотчас же пригрозили трудностями в карьере. И надо отдать должное, слово свое сдержали. 16 лет вплоть до 1989 года, Александр Ильич Борисов оставался простым диаконом и лишь накануне падения самой богопротивной власти получил сан священника.
В книге «Жизнь после жизни» момент выхода из черного туннеля выглядит так: «После этого он внезапно обнаруживает себя вне своего физического тела, но еще в том же самом
физическом окружении». «Окружение», увы, оставалось все тем же и не примкнуло о себе напомнить, когда топор так и не найденного раскольникова обрушился на голову духовного отца молодого священника. Думал ли школьник Саша, который познакомился со священником Александром Менем, что когда-нибудь ему придется нести на своих плечах гроб с телом зверски убитого духовного отца?
«Через некоторое время он собирается с мыслями и постепенно привыкает к своему новому положению. Он замечает, что он обладает «телом», но совсем иной природы и с сов сем другими свойствами, чем то физическое тело, которое он покинул».
Как, сущности, похожи описания загробной жизни на то, что происходит с нами в этой земной и вполне человеческой жизни.
Вся Россия сейчас «уже в другом теле», но еще не осознает его как своё. Многим кажется, что нынешнее переходное состояние общества вскоре сменится прежним привычным советским укладом жизни. «Новое тело» России еще не научилось ходить самостоятельно, потому что оно имеет возможность летать.
Александр Борисов — человек новой России. Он умел летать всегда, даже тогда, когда
всем было приказано ползать. Его духовный наставник Александр Мень был тоже человеком новой России, за что его убил какой-то безумец, скорее всего, какой-либо взбесившийся и одичавший от невостребованности ставленник КГБ.
Поразительно, что и сегодня есть неглупые люди, которые критикуют труды А. Меня за
какое-то мифическое вероотступничество. О таких уставшиках хорошо Сказано в книге А.
Борисова: «Где были все эти современные критики о. Александра Меня в 50—60-е годы, когда в условиях сталинского режима и хрущевских гонении о.Александр по крупицам собирал книги по философии, истории и богословию, создавая фундамент своей; будущей пастырской и литературной работы? — может быть, еще ходили в детский сад или заседали на комсомольских собраниях и пионерских сборах?»
Христианство таких людей, говорит А.Борисов, больше похоже на бронированный дзот.
Самоутвердившись в нём, его обладатели с чекистской зоркостью всматриваются в окружающих и, чуть что, открывают огонь, особенно по тем, кто тоже любит Христа и верит в Него, но не находит для себя возможным присоединиться к сидящим в дзоте, поскольку видят в христианстве не разделяющие барьеры, а Божью любовь, которая хочет, чтобы все спаслись и пришли к познанию, истины.
Александр Борисов хочет, чтобы новый храм, где он наконец-то обрел свой приход, стал
источником истинного знания о христианстве для всех, кто желает знать.
В Столешниковом переулке, рядом с памятником Юрию Долгорукому, виден золотой
купол этого храма. В тот момент, когда отец Александр стал настоятелем, храм был
славные святыни России, отнятые у церкви коммунистическими диктаторами. Грязь духовную и физическую приходилось выгребать пудами, чтобы храм снова стал храмом. Что являют собою запущенные, обезображенные изнутри храмы, где в алтарях стояли станки, а в притворах хранились химические реактивы, знает каждый из нас не понаслышке. Наверное, это очень похоже на самое печальное зрелище, которое открывается умершему после туннеля.
«Внезапно я очутился а очень темной, очень глубокой долине. Позднее, когда я выздоровел, я понял, что имеется в виду в Библии под выражением «долина тени смертной», потому что я был там».
Мы все были там. Все 74 года. И выход из этой тени не так скор, как казалось ранее. Слишком далеко зло отбрасывает свою зловещую тень. И все же прошло три года, и храм святых бессребреников стал не пристройкой к ресторану «Арагви», а одним из притягательиейших духовных центров Москвы. А отец Александр написал в Предисловии к своей только что вышедшей книге «Побелевшие нивы»: «Россия переживает удивительный период своей истории. Закончилось 70-летнее «вавилонское пленение» страны партией, называвшей себя коммунистической. Как бы ни относиться к
этой партии и ее идеологии; несомненно, что это время было исторически неизбежным для страны и ее народа. Будущие исследования ответят нам на вопрос — почему мы пошли по такому пути и какой в этом смысл».
Октябрьскую революцию 1917 года Александр Борисов видит как суровое предостережение для всех нас, все еще не осознавших, какие причины привели великую страну на столь гибельный путь. Православная церковь не смогла в те годы спасти страну. Народ отвернулся от своей церкви. Почему?
Странная и унизительная для русского национального самосознания теория о том, что в
октябрьской катастрофе виноваты-де одни евреи, противоречит реальной истории.
Во-первых, что это за великий народ, который так легко сбить с толку, а во-вторых, антисемитизм уводит от покаяния. Свалив, свою вину на других, творцы и последователи коммунизма и фашизма так и остаются нераскаянными грешниками, тешащими себя мыслью о каком-то превосходстве над всеми другими народами.
В Библий про антисемитизм сказано со всей ясностью в книге «Бытия». «И злословящих тебя прокляну» (Быт. 12,3) «Ибо касающийся вас, касается эеницы ока Его. И вот, Я подниму руку Мою на них, и они сделаются добычею рабов своих...» (кн.прор.Захарии.2,8—9). И прошлая, и нынешняя Россия виновна а тяжком грехе антисемитизма, а потому не приходится удивляться многим бедам в нашей истории. А ведь без чувства раскаяния в своих злодеяниях невозможна радость не только в этой, но и в будущей жизни, пишет Александр Борисов в своей книге.
Многие люди, пережившие свою смерть, прошли через глубокое покаяние. «С того момента, как это случилось, я всегда думал о том, что я сделал с моей жизнью. Я стал задумываться, когда я совершаю те или иные поступки. Раньше я реагировал на что-либо просто импульсивно, теперь же я вначале всё обдумываю хорошенько и не спеша», — пишет один вернувшийся из состояния клинической смерти.
Вся Россия была в состоянии клинической смерти 74 года, и теперь при возвращении к жизни, на которое многие уже и не надеялись, не лучше ли раскаяться в прошлых прегрешениях, нежели творить новые.
Люди, которым посчастливилось после, клинической смерти вернуться к жизни, рассказывали удивительные истории о том, как, поднявшись над собой, они видели свое распростертое бездыханное тело и врачей, которые безуспешно пытаются пробудить в нем жизнь. Нечто подобное происходит сейчас и с нами.
В книгё «Жизнь после жизни», которую перевел Александр Борисов, говорится, что возвращению в свое видимое тело часто предшествовал полет над землей, движение по
темному туннелю. Встреча с Светом, который оказывало либо Ангелом, либо давно умершим родственником и Даже самим Христом.
После утешительной беседы с потусторонним Светом душа возвращалась на землю и снова соединялась с телом.
Но воскресший человек видит жизнь уже другими глазами. И в первый момент некоторые люди отнюдь не радостно взирают на земной мир, в котором снова предстоит жить.
Сам отец Александр рассказал мне недавно, что одна и его прихожанок, пережив клиническую смерть после автомобильной катастрофы и потеряв ней руку, подтвердила все, чем говорится а книге Моуди.
Она увидела «мгновенный фильм» о всей своей жизни. Встретилась со светлым существом, вернувшим ее на землю. Ей было настолько хорошо, что после оживления она три часа плакала, что снова приходится быть в нашем печальном мире.
Душевная достоверность таких переживаний и воспоминаний вполне здоровых и здраво
мыслящих людей ничуть не похожа на галлюцинации. Известно, что сны м галлюцинации быстро забываются, а тут фактор времени не играет никакой роли. Люди твердо убеждены в достоверности своих загробных видений.
И все же жизнь «в нашем печальном мире», как бы ни была она тяжела, в чем-то не
измеримо притягательней, чем любое запредельное счастье.
Россия, обретающая свой человеческий облик, возвращающаяся в семью цивилизованных народов, стран, далека от безмятежного счастья.
И все-таки открываются храмы и новые хлебные ларьки, читается не только Чейз, но и
Библия. Время орущих и митингующих разрушителей, которые всегда на виду, уходит в прошлое. Пришел час незримых созидателей, которые без крика и шума восстанавливают
в стране нормальную жизнь.
Жизнь после семидесятилетней тоталитарной смерти.
Впрочем, наставники и учителя Александра Борисова – Александр Мень и Тимофеев-
Ресовский не были подвержены этой смерти, потому что в самом темном туннеле видели
свет новой жизни. Жизни после туннеля.
Александр Мень призывал своих учеников: «Чаще смотреть на облака, на звезды, устанавливать в себе такую тишину, как там, в вышине. А на обстоятельства смотреть как бы издали и сверху, словно вы умерли и просматриваете свою жизнь из другого мира...» Это и есть истинная жизнь после жизни.