Психическая атака 13

                “Рече безумен в сердце своем: несть Бог»
                13 Псалом Давида.

Мамзель Туринов добралась наконец до места, где обнаженные тела вытряхиваются наружу. Каждый невозможный беспокойник залпом осушал ее раскрытые уста и мимоходом рассказывал ей про какие-то вечные содрагания, которые вываливаются прямо из неба и с шумом проносятся по всем человеческим красотам.  От таких рассказов мамзель Туринов падала в обморок и с глухим воплем следовала в давно истерзанную ее страстным любовником постель. Любовник Емс натирал свое бледное тело гусиным салом и не дождавшись из потусторонней прогулки мамзель Туринов, бежал соглашаться с кем-нибудь выпить.
На этот случай у него всегда посреди цветочной клумбы лежал охающий Ешка. Ешка мгновенно из огромного плаща доставал бутылку русской водки и с сердечным замиранием благородно выливал ее в острозубую пасть Емса.  Иногда Ешка с каким-то внеземным урчанием облизывал сочащееся гусиным салом тело Емса и сразу же валился обратно в клумбу разглядывать свои невероятные сны. В его снах часто бегал таинственный нравственник и  глубинный мудросеятель Псевдолог Заточившийся, который  скакал по всем головам как неизвестно откуда взявшийся резвый старичок, злободневно мелькая во всех отражениях , как взявшийся неизвестно откуда резвый старичок, злободневно мелькая во всех зеркальных отражениях Ешки и сурово призывая его отречься от собственного эгоизма, на что Ешка просыпался и долго ворочался в клумбе, пока опять не засыпал и не проваливался в цепкие объятия Псевдолога Заточившегося, который на этот раз не просто призывал его на душевный подвиг, а уже сам нелепыми галлюцинациями вроде нервного Емса одиноко торчащего из резко очерченного тела мамзель Туринов и торжественно нашептывавшего 13 псалом Давида.
— Внегда возратит Господь пленение людей своих, — голосит дрожаший Емс и хватается как за поводья за рыжие волосы мамзель Туринов, которая лежала с едва приоткрытыми глазами, и ни о чем не думала.
- Любящий неправду, - любит себя, — рычал в глаза Ешки незатихаюший Псевдолог Заточившийся и тут же забрасывал его сонное размякшее тело в постель мамзель Туринов, откуда Емс часто сбегал дрессировать в поле кузнечиков. Он учил их прыгать со своих приподнятых ладоней назад в траву, и при этом так широко улыбался, что можно было подумать, что еще немного и он научит их плавать. Было поздно, когда Перьев выпал из окна, опять, как вчера, Перьев любил выпадать из окна, поскольку всегда чувствовал у себя в душе необыкновенный праздник. В это время от думал, что он — птица, а может даже что-то и полегче ее, главным для него было поддержать у всех мнение, что он летает. Ведь каждый его полет вызывал улыбку у всех, кто был в это время грустен и уныл.
Люди заходили в него и выходили обратно, но что-то главное всегда оставалось и принадлежало только ему,  Перьеву как тишина души, как ветер крылатых надежд, убивающий всякие постыдные помыслы, а их у Перьева было много как самой плоти, ибо всякое, “ить” требует себя воплотить, поэтому Перьев и залетал словно ангел небесный, порою предлагая себя как утешительное украшение опять же всякой согрешившей твари.
Мамзель Туринов укрощала свою дерзкую страсть подобно дикой тигрице, зубами она рвала подушку с одеялом под несчастным Емсом, которого посетила детская болезнь — старческое уныние вместе с желанием совокупиться с самим собой. Псевдолог тщательно рассматривал сквозь замочные скважины все их мятежное неприличие и сам становился стыдливо обнаженным предметом, чья округлость угадывалась не только в его сильно развитой голове, но и все другие конечности выступали как самые греховные орудия размножения. И нагнулась ось неба, и выбежал оттуда заяц, и проскочил он сквозь дерево и выпал оттуда голым камнем, и родился вместо всего этого Псевдолог, чья интуиция нашла себе символ во всем земном облике, но облако растаяло и стал Псевдолог жить только во сне спокойно и никому ненужного Ешки. Ешка готов был жестоко биться за правду, но совершенство его благоразумия всегда лежало ненужным хламом в клумбе и сожительствовало исключительно с цветами. Цветы хихикали на  Ешку и часто расстраивали и без того его хищное воображение.
— А что если я пуп Земли, - думал Ешка, и с наслаждением зарывался в землю, и там, среди прелых листьев и червей он чувствовал себя вправе вести эстетический спор хоть с самим Господом Богом.
Однако невоздержанный Емс часто будил Ешку, и доставал из него персонально закрепленный за ним алкоголь. В это время Ешка должен был заливать алкоголь в ненасытную пасть Емса и рассказывать ему очень неприличные анекдоты, подобострастно хохотать и закатывать к небу глаза.
— А вы никогда не чувствовали себя пустым. — говорил вдруг Емс и мгновенно засыпал в ногах у Ешки.
— Неприлично думать обо всех прилично, — говорил Псевдолог Ешке и на его глазах страстно сжимал беззащитное тело спяшего Емса.
— За что вы его? - пугался Ешка, и становился от страха на четвереньки.
— За возбужттение души моей, — кричал исступленный Псевдолог и тут же молча уходил, удовлетворенно зажима в своей осанистой руке вырванный клок волос постанывающего во сне Емса.
Было ясно, что надо было чему-то учиться, хотя бы в силу своего лично истребления, поэтому поэт эР выходил ночью из дома и становился на край самого крутого обрыва, где он любил дышать бурями, отлетая в область Неведомого. Где-то там на чистом кладбище, вокруг которого так часто прячется безрадостный мусор, и где трудно во что-то верить и все время тянет смотреть на часы, меж разбросанных спиралей цветов и разбитых фонариков бродит грустная Эль и смотрит на искрящийся дождь бенгальских огней давно улетевшей зимы…
— Даруй мне чистую совесть, -  шепчет она на свежую могилу и осеняет себя  перстом, облеченным в крестное знамение.
Небо заболело и осунулось холодными тучами. Кто-то неизвестный проникя  светлым воздухом, чтобы поддержать его у самой тьмы.
— Здравствуй, мой грешный сообщник, — сладстрастно улыбнулась мамзель Туринов поэту эР и тут « облизнула кончиком языка свой изящный профиль.  Поэт эР со вздохом созерцал ее вакхический номер и как будто совсем не свою, обманчивую внешность в зеркале, потом засмеялся, ощущая с тревогой собственную непристойность и пытаясь разогнать грусть, он стал опять читать свои стихи, пропадая между ног мамзель Туринов.
— О, как трудно понять твои лихо закрученные образы, -  с томным блеском в глазах мамзель Туринов раскрывала  поэту эР свое хищное отверстие.
-  А  что тебе вообще нравится?! Пробормотал поэт эР,  обхватывая ее волосатые ноги.
— Вы меня не звали, — открыл ногой дверь хихикающий Емс. В его руках блестел перочинннй ножик и все было ясно.
— Они умерли ради нас, - всхлипывал пронзительный Ешка, обнимая пьющего Емса.
— Ой, как я ненавижу себя! — кричал пьяный ЕмС,  теребя Ешку за волосы
— Этого и следовало ожидать, — хихикнул любознательный Псевдолог, выглядывая из-за кустов....
— Я не буду Вашей  никогда, — кричала мамзель Туринов, отбрасывая от себя  ногами пылкого Псевдолога.
Ешка еше раз обнял на пошание стыдливого Емса и пошел поить Машку. Машка опять похотливо зачесалась рогами о большой круглый живот Ешки. Везде пахло звериной шерстью и ужасно хотелось молока.
— Ме—ме —, ребеночек, — заблеяла Машка и повалила рассеянного Ешку на траву.
И долго терлась о него своей пушистой мордой как о козленочка. Оторванная и случайно носящаяся по ветру былинка со странной неизбежностью залетела Ешке в нос и чихал он до слез долго и думал только о ней, оторванной и случайной, и чем, кем она была, пока не залетела ему в широкие ноздри.
Поэта эР опять измотала кромешная тьма. Он как часовой на посту стоял  у окна и пил снотворное, которое ему не помогало.
Мамзель Туринов ничего напоследок ему не сказала, а пьяный Емс два раза ткнул ножом в сердце и даже не извинился.
— Никакой романтики, — тоскливо подумал поэт эР  и безвольно упал в кровать.
 Было по солнечному радостное утро, когда Ешка и Емс пришли проводить в последний путь позта эР.
Мамзель Туринов закатывала куда-то далеко свои голубые глаза и вела за руку притихшего Псевдолога.
Перьев летел высоко над миром и ничего уже не видел. Поэт эР задумчиво сидел  и мучительно долго писал свое поэтическое завещание . Множество великовозрастных потомков топтались у его дверей и с тупым пристрастие прислушивались к его заключительным вэдохам.
Все было не так  уж и плохо, только какой-то случайный негодяй все же забрался к поэту  эР через слуховое окно и взял у него интервью. После этого нетерпеливый Емс обдав всех собравшихся совершенно непонятным перегаром почти незаметно проскользкул в комнату, где еще несколько раз спокойно и молчаливо ткнул поэта эР ножом в сердтце, на что поэт эР только предательски закричал черт знает что такое и упав с кресла, улетел  в иные миры, как сорванная ветром былинка…
Напуганный Емс побежал следом. В его глазах было наломано много дров и думать было вроде бы не о чем, хотя мамзель Туринов знала, что любая казнь заглушает творческий испуг — быть собой.
Вскоре поэту эР поставили прекрасный памятник из белого мрамора... Однако простоял он недолго,  какой-то сумасшедший террорист ужасно влюбленный в поэзию поэта эР, взорвал памятник, чтобы потомки не смогли запомнить его великого кумира, который никому не был нужен, и которому никто тоже был не нужен, но который все время что-то писал и учил других людей больше все ценить свое Одиночество. прошу прощения, что не Отечество. Мамзель Туринов в последний раз проплакала на обломках памятника и  от разбросанного праха поэта эР  тут же на кладбише благополучно родила ребеночка,  хотя никто не исключал того, что ребеночек все же появился от несчастного Емса, хотя вполне возможно, что его отцом был все же благополучно отлетевший туда поэт эР.
И все же у многих скопилась в мыслях надежда, что безвременно ушедший от нас поэт эР, так или иначе, со временем станет не только великим поэтом, но и символом всей нашей предполагаемой культуры, немного отодвинув в глубь прошлого уже слегка поднадоевшего и осточертевшего, но такого же великого поэта Пэ… Которому поэт эР тоже от скуки посвятил
множество поэм и сонетов... Отрывок одного из них звучит приблизительно так :


“ Ты много видел мой таинственный отец, ( имеется в виду отец ненастоящий, а чисто духовный )
Тебя, увы , никто почти не понял,
( у поэтов вообще сознание очень затемнено )
Иных миров посланец и певец,
( поэты часто ассоциируют провоцируют себя с певчими пичугами )
Промчался вихрем ты иль мимолетным огнем.
( мчаться в поэзии или гореть обыкновенная привычка вдохновенных особо )
Лишь мать мою стремительно ты поднял
( имеется в виду опять таки ненастоящая мать, а Природа-матушка )
В ту высь ,которую никто из нас не знал,
( у поэтов просто темнота одна в голове )
Создав из чувств ее бездонный идеал,
( в поэтах часто встречается идеальная бездонность )
Ты из нее мой облик изваял...
( поэты вообще любят все время что-то лепить, поэтому на блатном языке их всех зовут как следователей лепилами )
К сожалению никто из людей так и не узнал, что рядом с ними живет и творит величайший словонаследник поэта эР, поскольку все свои стихи он только мне и только на некоторое время давал тайком, чтобы его тоже ненароком  не убили,  так как в России стало уже давно печальной традицией убивать своих великих, дабы потом как следует возвеличить!
Может поэтому глядя изо всех сил на печальный пример своего опять таки ненастоящего, а духовного отца, он считает, что большинство великих людей уходит из этой бренной жизни опять-таки по причине своей же бессмысленной великости.. Так или иначе я проникся должным уважением к стихам никому неизвестного «сына»  поэта эР, который также взял себе никому неизвестный псевдоним своего отца, для того, чтобы хоть
иногда в ночной звездной мгле читать свои стихи таким проницательным и весьма одаренным людям как я…