Ни слова не помнящий смешанный лес...

*  *  *


Альтист ли Данилов, Бахыт ли Кенжеев -
по клавишам-шпалам пунктир проложу.
И, глядя вослед мне, Косяк, Кривошеев
легко допивают полбанки "жу-жу".
Влагает тротил Криволапов под шпалы
Валгаллы на Волге, державы чудес.
Над долгим погостом молчит, ёлы-палы,
ни слова не помнящий смешанный лес.

Окрепла над сонмом костей древесина,
над утренним сном распрямился листок.
Мычит у колхозной кормушки скотина,
но ввысь, на орбиту, стартует "Восток",
где радостно лыбится Юрий Гагарин,
которому, гжатскому, всё нипочём,
поскольку он сам по себе лучезарен,
рождён Ильичём и обласкан Хрущом.

Но кто это, всуперечь бредням генсеков,
без тени улыбки, по снегу листа
спешит отыскать средь земных человеков
Андрея Платонова - в шрамах Христа?
Что кровь наша? Память краплёной породы
про матерь-погибель, про деву-беду.
И всё же колючей тропой пешехода
я к вещему ропоту рощ добреду.

Да сказано будет. Да кровью омыто.
Да сердцем исторгнуто в стужу пустот.
А время, содравшее шкуру, как мыто,
с юрода, предгибельный звук сбережёт.
И даст утешенье в простой теореме:
полюбишь свежей из-под глин на юру -
и скрежет корней, и летучее семя,
и колкие ветки на крёстном ветру...