Это не кофе

Теплые человеческие отношения у нас завязались с Петром Ефимовичем  –
 кукловодом из Ейска, который измеряет тягу к словотворчеству
 в тротиловом эквиваленте, утром приходит, достает меня из коробки,
 а там по соседству мой лохматый Тото, жертва роста продажи шампуней,
 кокаинщик Пьеро и плохая кухарка Лизетта, вам всем дарован дар слова,
нет, отдан во временное пользование, пользуйтесь им с умом –
говорит он нашими устами, растягивая гласные, и ухмыляется зеркалу,
взгляды роняя в окно. Плохая кухарка Лизетта когда-то имела способности
 к математике, даже хотела ехать в Швейцарию изучать интегралы
 на кафедре точных наук, где на почетном месте висит портрет Ковалевской,
 но оказалась в этом мумидолле для старых дев, каждое утро
 выгуливает Тото и подкладывает ему траву под левое ухо. «А я вам говорил,
 что здесь стоять не надо» - говорит кукловод утешительно хрустальным голосом,
 скрывая все оттенки смысла в правом кармане серого пиджака, - «а вы все-таки
 здесь стоите и не думаете, что душа чревата чем-то хуже последствий».
«У нас нет души» - отвечает Пьеро, а может Тото, или кто-то из нас одновременно,
- «у нас нет души и это очень благая новость для нашего редактора, если у него
 еще есть что нам рассказать». «Нет, пушистики, театр закрывается
 по просьбе заведующего литературной частью, запасайтесь желатином,
аскорбиновой кислотой, подсвечниками и портьерами красного бархата,
 чтобы восполнить пробелы в жизни своей расторопно, чтобы не было больно
 мучительно или прекрасно», но мы понимаем, что у кукловода Петра Ефимовича
 из Ейска нет голоса, чтобы вложить все эти мудрые мысли в нашу гортань,
и все вместе говорим по рыбьи мысленно в тон соседу, и на уроке «родная речь»
 наш карточный домик распилен.